— Да. Мелани очень симпатичная. Я бы даже сказал, красивая. — Его рука потянулась к изуродованной щеке, пальцы нежно погладили покрытую шрамами кожу. — Несмотря на то что я сделал с ее лицом. В обычной ситуации я бы поспорила с ним, напомнила бы, что он ни при чем. Но от смущения голова шла кругом, и не получалось связать двух слов. Значит, он считает Мелани красивой? Ну и что? Почему это меня волнует? «Да уж!» — Мелани тоже не могла разобраться в моих чувствах. Он откинул мне волосы со лба. — Но несмотря на ее красоту, она мне чужая. Я не испытываю к ней никаких… чувств, — продолжил Иен. Мне стало легче. И это еще больше смущало. — Иен, ты ошибаешься… Никто здесь не воспринимает нас по отдельности: ни ты, ни Джейми, ни Джеб. — Правда вырвалась, я говорила слишком пылко, не смогла сдержаться. — Ты не можешь ничего ко мне испытывать. Если бы ты держал меня в руке — меня, — тебя бы передернуло от отвращения. Ты бы бросил меня на землю и растоптал. Иен наморщил высокий лоб, сдвинул черные брови. — Я… нет, если бы знал, что это ты. — Я невесело рассмеялась. — Как бы ты узнал? Ты не сможешь нас отличить. — Уголки его рта грустно опустились. — Это всего лишь тело, — повторила я. — Ничего подобного, — не согласился он. — Неважно, какое у тебя лицо, важно, что оно выражает. Мне все равно, какой у тебя голос, мне дороги твои слова. Не имеет значения, как ты выглядишь в этом теле, твои поступки говорят сами за себя. Ты прекрасна. С этими словами он придвинулся, встал на колени рядом со мной и снова взял мою руку. — Ты самая необычная… — Я вздохнула. — Иен, а если бы я сюда пришла в теле Магнолии? — Он поморщился и рассмеялся. — Хороший вопрос. Не знаю… — Или в теле Уэса? — Но ты же женщина — ты сама сказала. — И на всех планетах я выбирала пол носителя, который более-менее соответствовал моему. Мне кажется, это правильно. Но меня вполне могли поместить в мужское тело, и тогда я была бы мужчиной. — Но ты же не в мужском теле. — Видишь? О чем я и говорю: тело и душа. В моем случае, разные вещи. — Без тебя мне это тело не нужно. — Без этого тела тебе не буду нужна я. Он снова дотронулся до моей щеки и задержал руку. — Но это тело — часть и тебя тоже. Отчасти оно — это ты. И, если ты не передумаешь и не предашь нас всех, так будет всегда. Неизбежность конца. Да, я умру вместе с этим телом. Окончательная смерть. «А я больше никогда не буду в нем жить», — прошептала Мелани. «Разве так мы представляли себе наше будущее?» «У нас нет будущего». — Еще один внутренний диалог? — догадался Иен. — Мы задумались о смерти. — Покинув нас, ты могла бы жить вечно. — Могла бы, — вздохнула я. — Знаешь, из всех видов, которыми мне довелось побывать, не считая Пауков, у людей самый короткий срок жизни. У вас так мало времени. — А ты не думаешь, что нужно по полной использовать отведенное время? Жить, пока живется? — Иен замолчал и склонился надо мной, его лицо — снег, сапфиры и смоль — заслонило собой комнату. И опять, как тогда, с Джаредом, все случилось внезапно. Джаред хотя бы был мне знаком. Мелани первой догадалась, что он собирается сделать, всего за миг до того, как губы Иена коснулись моих. «Нет!» Этот поцелуй не походил на поцелуй Джареда. С Джаредом мыслей не было, только желание. Тот поцелуй был неуправляем, неизбежен, как искра, соприкоснувшаяся с бензином. С Иеном я даже не знала, что чувствую — все происходило как в тумане. Теплые мягкие губы Иена легонько коснулись моих… — Приятно или не очень? — спросил он, не отрываясь. «Гадость, гадость, фу!» — Я… мысли путаются. — Чтобы это сказать, пришлось оторвать от него губы. — Звучит… обнадеживающе. Губы Иена прижались сильнее. Он поймал мою нижнюю губу между своих и легонько потянул. Мелани хотелось его ударить — и намного сильнее, чем когда-то Джареда. Ей хотелось оттолкнуть его и врезать ему по лицу: ужасный образ, который никак не вязался с ощущениями от поцелуя Иена. — Погоди, — прошептала я. — Угу… — Перестань, пожалуйста. У меня мысли путаются. — Он сразу же отсел. — Хорошо, — тихо сказал он. Я закрыла лицо руками, жалея, что не могу развеять гнев Мелани. — Что ж, по крайней мере, меня не ударили, — улыбнулся Иен. — Она бы не ограничилась избиением. Ох, не выношу, когда она злится. У меня голова начинает болеть. Злость… гадкая вещь. — Почему же не ударила? — Потому что я не потеряла контроль. Она вырывается на свободу, только когда меня переполняют чувства. Я потерла лоб. «Успокойся, — упрашивала я Мелани. — Он меня не трогает». «Он забыл, что я здесь? Или ему плевать? Это же я, я!» «Я пыталась ему объяснить». «А ты? Ты что, уже забыла Джареда?» Она забросала меня воспоминаниями, совсем как вначале, только на этот раз они скорее напоминали оплеухи, тысячи оплеух: глаза, улыбка, губы на моих губах, руки на моей коже… «Конечно, нет. Кстати, тебе же не нравилось, что я его люблю…» — Она с тобой говорит. — Скорее, орет на меня, — поправила я. — Теперь понятно. Если приглядеться, видно, что ты сосредоточена… раньше я как-то не замечал. — Обычно она ведет себя тише. — Мел, прости, — сказал он. — Я знаю, тебе, должно быть, невыносимо это терпеть. Мелани представила, как ее нога врезается в его точеный нос, ломая его и делая похожим на нос Кайла. «Скажи ему, что мне не нужны его извинения». Я поморщилась. Иен то ли улыбнулся, то ли скривился. — Она не принимает твоих извинений, — покачала головой я. — Значит, она все-таки может прорваться? Если тебя переполняют чувства? Я пожала плечами. — Иногда, если она застает меня врасплох, когда я волнуюсь… Эмоции мешают сосредоточиться. Но в последнее время ей трудно, как будто дверь между нами закрыта. Не знаю почему. Я пыталась ее выпустить, когда Кайл… — Я прикусила язык. — Когда Кайл пытался тебя убить, — закончил Иен, словно констатируя факт. — Ты хотела ее освободить? Зачем? Я молча смотрела на него.