Джейми вздохнул и поддел ногой грязь. — Присматривай за Анни. — Присмотрю. Джейми побрел прочь, ежеминутно оглядываясь, пока не скрылся в следующем туннеле. — Давай-ка сюда. — Не успела я и слова сказать, как Иен выхватил у меня ведро с посудой. — Оно не тяжелое, — сказала я. — Не стоять же мне с пустыми руками, пока ты таскаешь тяжести. — Он снова усмехнулся. — Считай меня галантным кавалером. Пойдем поболтаем где-нибудь в укромном уголке, пока все не уляжется. Встревоженная словами Иена, я последовала за ним. Галантный кавалер? У меня? Он направился прямиком к кукурузному полю — и дальше, через грядки, осторожно пробираясь меж высоких стеблей. Я шла следом, пока он не остановился посредине поля, отставил в сторону ведро с посудой и развалился на сырой земле. — Да уж, уголок укромный, — сказала я и, скрестив ноги, уселась рядом. — А как же работа? — Ты слишком много работаешь, Анни. Без выходных, которые есть у всех. — Зато есть чем занять руки, — пробубнила я. — Сегодня у всех перерыв, отдохни и ты. Я удивленно на него посмотрела. В отраженном свете зеркал на кожу ложились двойные тени, похожие на полоски зебры. Под странным узором из теней и грязи на бледном лице Иена проступала усталость. — Судя по твоему виду, ты работал. — Он прищурился. — Но теперь-то я отдыхаю. — Джейми не говорит мне, что происходит, — прошептала я. — Правильно. И я не скажу. — Он вздохнул. — Ни к чему тебе знать. Я опустила глаза, разглядывая темно-красную и бурую почву. Под ложечкой засосало. Со мной отказывались делиться… Что могло быть хуже? Я попыталась представить и не смогла. Впрочем, наверное, мне просто не хватало воображения. — Пожалуй, это не совсем честно, — нарушив долгое молчание, заговорил Иен, — задавать вопрос, ведь я не ответил на твой… Но можно я все-таки спрошу? Я была рада отвлечься. — Валяй. Он не сразу продолжил, и я подняла взгляд, ища причину его сомнений. Иен потупился, рассматривая полоски грязи на тыльной стороне своих ладоней. — Я знаю, что ты не лжешь. Теперь я это понял, — тихо произнес он. — И поверю любому твоему ответу. — Он пристально рассматривал перепачканные руки. — Раньше я не принимал всерьез историю Джеба, несмотря на их с доком уверенность… Анни? — спросил он и посмотрел на меня. — Она еще там, с тобой? Девушка, в чьем теле ты находишься? Это больше не было моим секретом — и Джейми, и Джеб знали правду. Да и какая разница? Я доверяла Иену: он ни за что не проболтается, не поставит под угрозу мою жизнь. — Да, — призналась я. — Мелани все еще здесь. — Он медленно кивнул. — И каково вам? Тебе? Ей? — Это… трудно. Для нас обеих. Поначалу я бы все на свете отдала, только бы она исчезла. А сейчас… Я к ней привыкла. — Я усмехнулась. — Всегда есть с кем поговорить. Мелани гораздо сложнее: она заперта у меня в голове, словно в тюрьме. Но лучше быть узницей, чем исчезнуть насовсем. — Я не знал, что существует выбор. — Поначалу выбора не было, но люди обнаружили, что происходит и начали сопротивляться. Наверное, все дело в знании: те, кто понимал, что их ожидает, боролись. В отличие от тех, кого застали врасплох. — А если бы поймали меня? — Глаза Иена сверкнули. — Ты вряд ли бы исчез. Только вот многое изменилось. Пойманных взрослых больше не используют в качестве носителей. Слишком много проблем… — Мои губы снова тронула грустная усмешка. — Вот как я — расклеилась, прониклась симпатией к носителю, сбилась с пути… Иен погрузился в раздумья. Его взгляд то пробегал по моему лицу, то возвращался к кукурузе, а иногда вдруг застывал, устремленный в пустоту. — И как со мной поступят сейчас, если поймают? — наконец спросил он. — Думаю, они все равно произведут внедрение, попытаются получить информацию. Вероятно, подсадят Ищейку. — Иена передернуло, а я продолжила: — Носителем ты не станешь. Вне зависимости от того, получат они нужную информацию или нет, тебя… утилизируют. Слова давались мне с трудом. Меня затошнило. Странно — обычно тошноту вызывали явления из мира людей. Впрочем, раньше, на других планетах, я никогда не смотрела на наши действия с точки зрения тела; не было необходимости. Если тело имело функциональные дефекты, от него быстро и безболезненно избавлялись — утилизировали, как утилизируют неисправную машину. Какой смысл его хранить? Помимо прочего, иногда тело признавалось негодным из-за некоторых особенностей психики: опасных пристрастий, склонности к насилию — такие неизлечимые состояния делали тело небезопасным для окружающих. Ну и, разумеется, в случаях, когда разум был слишком силен и стереть его не удавалось. Аномалия, свойственная этой планете. Неукротимость духа как дефект… Внезапно я осознала отвратительность подобного подхода. — А если поймают тебя? — спросил он. — Если поймут, кто я… Если меня еще ищут… — Я подумала о своей Ищейке, и меня передернуло, как только что Иена. — Меня извлекут и пересадят в другого носителя. В какого-нибудь ребенка. И будут надеяться, что я вновь стану собой. Возможно, отправят на другую планету — подальше от дурного влияния. — А ты сможешь снова стать собой? — Наши взгляды встретились. — Я — это я. Я не растворилась в Мелани. Будь я Медведем или Цветком, я чувствовала бы себя точно так же. — А тебя не утилизируют? — С Душами так не поступают. У нас не существует смертной казни. Да и других наказаний, если уж на то пошло. Ради моего спасения будет сделано все возможное. Я всегда верила, что так и надо, и лишь теперь поняла, как сильно заблуждалась… Я — живое тому доказательство и вполне заслуживаю казни. Я ведь предатель, верно? — Нет, пожалуй. Эмигрант, что ли… — Иен поджал губы. — Ты ведь не предала своих, а лишь покинула их общество. Мы снова замолчали. Мне очень хотелось ему верить. Я размышляла над словом «эмигрант», пытаясь убедить себя, что имею право называться хотя бы так. Иен громко вздохнул, и я испуганно подскочила. — Как док протрезвеет, покажем ему твою щеку. — Он потянулся к моему подбородку, и на этот раз я не отдернулась. Он повернул мне голову в одну сторону, в другую, хорошенько рассматривая ссадину. — Ничего особенного. Выглядит ужасно, но на самом деле вполне терпимо. — Надеюсь… Вообще-то вид, и правда, тот еще. — Он вздохнул и потянулся. — Хватит нам тут прятаться. Наверняка Кайл давно уже искупался и дрыхнет. Помочь тебе с посудой? Вместо того чтобы перемыть посуду в ручье, мы с Иеном отправились в темную купальню, где меня бы никто не заметил. В темноте, на пологом берегу чернильного водоема я отмывала миски, как труженица невидимого фронта, а он смыл с себя следы таинственных утренних занятий, после чего вызвался мне помогать. Мы вместе домыли последние грязные миски, и Иен отвел меня обратно на кухню, куда потихоньку подтягивался на обед народ. В меню преобладали скоропортящиеся продукты: мягкий белый хлеб, головы сыра чеддер, сочные розовые кольца вареной колбасы. Люди за обе щеки уминали вкусности, и все-таки в воздухе витало уныние. Царила напряженная тишина: ни улыбок, ни смеха. Джейми ждал меня за нашим обычным местом, скрестив руки на груди. Перед ним возвышались две высокие горки бутербродов. Иен удивленно посмотрел на мальчика, но вопросов задавать не стал, а пошел за своей порцией. Упрямый мальчишка! Я усмехнулась и потянулась за бутербродом. Едва я откусила кусок, как Джейми вовсю заработал челюстями. Вернулся Иен, и мы молча поглощали вкусную еду: ни на разговоры, ни на что другое отвлекаться не хотелось — ведь для этого пришлось бы освободить рот. Мне хватило двух бутербродов, а Джейми с Иеном все ели и ели, пока у них не начали лопаться животы. Казалось, Иена вот-вот хватит удар — ему явно стоило больших усилий держать глаза открытыми. — Пора на занятия, дружок, — обратился он к Джейми. Джейми смерил его оценивающим взглядом. — Может, я лучше тебя сменю… — Иди учись, — быстро проговорила я. Мне хотелось, чтобы сегодня он находился на безопасном расстоянии от меня. — Позже увидимся, ладно? Не волнуйся о… в общем, не волнуйся ни о чем. — А то! — Казалось, краткий ответ легче скроет ложь. А может, во мне снова проснулся сарказм. Как только Джейми ушел, я повернулась к разомлевшему Иену. — Ты бы отдохнул. Со мной все будет хорошо. Посижу где-нибудь незаметно — в кукурузе или еще где… В общем, не пропаду. — Где ты спала прошлой ночью? — Глаза Иена пронзительно сверкнули под полуприкрытыми веками. — А что? — Я бы там прилег, рядом со мной тебе прятаться не надо. Мы разговаривали очень тихо, чуть ли не шепотом. Никто не обращал на нас внимания. — Ты же не можешь следить за мной каждую секунду. — Поспорим? Я пожала плечами: оставалось лишь сдаться. — Я вернулась обратно… в нору. Где меня держали в первое время. Иен нахмурился: ему это не понравилось. Однако он не стал спорить и направился в коридор, ведущий к складу. На главной площади вовсю бурлила жизнь, возле огорода ходили люди, с мрачным видом глядя под ноги.