Я нашла то, что ей было нужно — топографическую карту округа, — на кассе, среди прочих товаров. Очередной реквизит для ее шарады. Кассир, седой мужчина с дежурной улыбкой, отсканировал штрих-код с батончиков. — Путешествуете? — приветливо поинтересовался он. — Гора здесь красивая. — Тропа на вершину начинается вон там. — Кассир взмахнул рукой, показывая направление. — Найду, — торопливо пробормотала я, отволакивая со стойки тяжелый, норовящий выскользнуть из рук груз. — Только не засиживайтесь наверху до темноты, а то заблудитесь. — Хорошо, спасибо. Мелани мысленно испепелила услужливого старика. «Он просто пытался помочь. Он и вправду обо мне беспокоится», — напомнила я. «У меня от вашего брата мурашки по коже, — съязвила она. — С чужими не заговаривают, или тебя не учили?» «Среди нас чужаков нет», — виновато ответила я. «Никак не могу привыкнуть, что не нужно платить, — сказала она, меняя тему. — Зачем тогда штрих-коды?» «Для учета товара, для чего же еще. А ты думала, он будет в голове держать, кто что берет? И потом, какой смысл в деньгах, если никто никого не обманывает? — Я прикусила язык, чувство вины обожгло почти до боли. — Кроме меня, разумеется». Мелани смутилась и затихла, испугавшись глубины моих переживаний, волнуясь, что я передумаю, и сосредоточилась на силе своего желания поскорей уехать отсюда, двигаться к цели. Ее тревога просочилась и в меня, я невольно прибавила шаг. Я дотащила покупки до машины и поставила на землю у пассажирской двери. — Позвольте вам помочь. Я вздрогнула и обернулась: ко мне подошел тот, другой, покупатель, мужчина с пластиковым пакетом в руках. — Э-э, спасибо, — только выдавила я. Сердце бешено колотилось. Мы замерли. Мелани напряглась, словно готовясь убежать, а он неторопливо загрузил наши покупки в машину. «Не бойся. Он всего лишь предложил помощь». Она продолжала смотреть на него с недоверием. — Спасибо, — повторила я. — Рад был помочь. — Он захлопнул дверцу и, не оборачиваясь, пошел к своей машине. Я залезла на водительское сиденье и взяла пакет с чипсами. «Открой карту, — велела она. — Подожди, пусть он уедет». «Никто за нами не следит». — Я со вздохом развернула карту одной рукой — в другой был пакет чипсов. Неплохо было бы выяснить поточнее, куда мы направляемся. «Куда теперь? — спросила я. — Где начинать, мы знаем, а дальше-то что?» «Посмотри вокруг, — приказала она. — Если отсюда не видно, попробуем с южного склона». «Что не видно?» Она вызывает в памяти знакомую картину: изломанный зигзаг, четыре резких угла, пятая линия обрывается — будто срезали… Теперь и я вижу — четыре зубчатые горные вершины и словно обрывающаяся пятая… Я вгляделась в линию горизонта, с востока на запад. В очертаниях горы на севере ясно вырисовывался знакомый образ. «Вот она! — Голос Мелани звенел от возбуждения. — Вперед!» Она хотела, чтобы я вышла из машины и шла на своих двоих. Я покачала головой и снова уткнулась в карту. Гребень горы находился за много миль от нас. К чему пешком идти от автостоянки через всю пустыню, если существовал другой выход. «Давай мыслить разумно», — предложила я, водя пальцем по тонкой черте на карте, — в нескольких милях на восток отсюда к горе вела безымянная дорога. «Вот именно, — ехидно согласилась Мелани. — Давно пора». Мы легко отыскали грунтовую дорогу: бледный шрам утоптанной пыли на поросшей редким кустарником земле, на котором едва умещалась одна машина. В другом месте растения давно бы уже взяли свое, в пустыне же у них уйдет много лет, чтобы оправиться. Въезд преграждала ржавая цепь, которая свободно болталась между двумя деревянными столбиками. Я вышла, торопливо сняла цепь со столба, уложила ее рядом с другим и вернулась к заведенной машине, молясь, чтобы никто не остановился и не предложил помощь. Все чисто, на шоссе никого не было. Я въехала на тропинку и быстро вернула цепь на место. Наконец асфальт остался позади и мы обе вздохнули с облегчением. Я расслабилась: больше не нужно было лгать — ни словом, ни молчанием. Наедине с собой я почти не ощущала своей измены. В пустыне Мелани чувствовала себя как дома. Она знала названия всех местных колючек и мурлыкала их имена, словно приветствуя старых друзей: «Креозотовый куст, фукьерия, чолья, опунция, мескитовое дерево…» Чем дальше мы отъезжали от шоссе, от ловушек цивилизации, тем сильнее оживала Мелани. Наш автомобиль не годился для поездок по бездорожью, и об этом напоминала каждая ямка и выбоина, но на машине, пусть даже трясущейся, мы доберемся быстрее. Мелани порывалась вылезти и бежать во всю прыть, под защиту пекущего зноя пустыни. Вероятно, все-таки придется идти пешком — на мой взгляд, слишком рано, на ее взгляд — слишком поздно. Я чувствовала бурлящее в ней желание. Свобода. Вернуть телу знакомый ритм пружинящей походки, снова вырваться на волю. На мгновение я представила себе, как это страшно — томиться в тюрьме собственного тела, не в силах ни на что влиять. В ловушке. В безысходности. Я вздрогнула и снова сосредоточилась на дороге, стараясь избавиться от смешанного чувства жалости и стыда. Ни один носитель не заставлял меня так стыдиться моей сущности. Правда, они не торчали и не ныли в моей голове… Солнце уже приближалось к вершинам холмов на западе, длинные тени ложились на дорогу, мешая объезжать камни и выбоины. Тут-то и случилась наша первая размолвка. «Вот оно!» — возликовала Мелани, как только на востоке показалась гладкая стена скалы, от которой отходил длинный тонкий палец, устремившийся в небо. Она хотела немедленно свернуть — что будет с машиной, ее не заботило. «Может, сначала доедем до первой отметки?» — предложила я. Едва заметная грунтовая дорога вилась в более менее правильном направлении, и я боялась с нее съезжать. Если съеду, то как потом вернусь? Я же собиралась вернуться… Солнце коснулось темной, зубчатой линии горизонта на западе, и я представила себе Искательницу. Интересно, что она подумает, когда поймет, что я не доехала до Тусона? Я расхохоталась. Мелани тоже понравилась эта картина: Искательница рвет и мечет. Ищейка… Как быстро она вернется в Сан-Диего после того, как сообразит, что от нее отделались? И как она поступит, обнаружив, что меня там нет? Что меня нигде нет? Я не слишком хорошо представляла, где я в это время буду находиться. «Смотри, вымоина. Широкая, машина проедет — давай туда», — настаивала Мелани. «Пожалуй, не стоит». «Скоро стемнеет, все равно придется остановиться. Только время зря терять!» — Немой вопль разочарования. «Или выиграть. Время-то мое, или ты забыла?» Вместо слов Мелани мысленно потянулась к вымоине неподалеку. «Зато я лучше знаю, что делать», — безмолвно бесилась она. «Может, покажешь мне остальные линии? — предложила я. — Пока не стемнело». «Нет уж, — рявкнула она. — Без тебя разберусь». «Не глупи». И снова она отказалась отвечать: надулась, потому что я поехала дальше, к четырем зубчатым вершинам. Едва солнце скрылось за холмами, ночь слизнула краски дня; на мгновение пустыня окрасилась в оранжевый, а затем почернела. Я притормозила, ощупала рукой приборную доску в поисках переключателя фар. «Спятила? — прошипела Мелани. — Нас же заметят». «Ну и что делать?» «Надеюсь, сиденье раскладывается». Оставив двигатель включенным, я прикинула, какие есть варианты кроме ночевки в автомобиле посреди чернильной безлюдной пустыни. Мелани спокойно ждала, зная, что я ничего не придумаю. «Это безумие! — Я заглушила мотор и вытащила ключи. — Полнейшее. Тут никого нет. Мы заблудимся и ничего не найдем». — Я смутно представила себе всю опасность нашей безумной авантюры: поход наобум в раскаленную пустыню, никаких шансов на возвращение. Мелани куда яснее понимала, что нам грозит, но предпочла не делиться со мной подробностями. Мои обвинения остались без ответа. Мелани такие мелочи не волновали. Она готова была до конца своих дней бродить по пустыне, только бы не возвращаться к моей прежней жизни. Даже если не будет Искательницы… Ищейки… Я до отказа откинула спинку кресла: все равно неудобно. Заснуть, пожалуй, не удастся. Голова вдруг стала какой-то пустой, мысли не шли: слишком много было такого, о чем я запрещала себе думать. Мелани тоже молчала. Между кромешным мраком безлунной ночи и прикрытыми веками большой разницы не было. Я закрыла глаза — и на удивление легко погрузилась в сон. Глава 11 Жажда