— Вне школы? Я тупо на нее уставилась. — Человеческим носителям нужно общение. Вы не привыкли к одиночеству, дорогая. Вы делились мыслями с целой планетой… — Там особо не разгуляешься… — Шутка не удалась. Едва улыбнувшись, Кэти продолжила: — Вы так отчаянно боретесь со своей проблемой, что ничего вокруг не замечаете. Возможно, вам как раз стоит расслабиться. Вы говорили, что Мелани не проявляет активности во время лекций… ее клонит в сон. Возможно, общение с вашими коллегами также заставит ее скучать. Я задумчиво морщила губы. Мелани, расслабленная долгим сеансом терапии, с отвращением отреагировала на подобное предложение. Кэти кивнула. — Забудьте о ней, это ваша жизнь. — Звучит разумно. — К тому же у этих тел есть физические потребности, и притом весьма специфические. Инстинкт размножения — самое сложное, с чем нам — тем, кто был в первой волне, — пришлось столкнуться. Поверьте мне, люди замечают, если эти инстинктивные порывы не контролируются. — Она улыбнулась, закатила глаза и, не увидев ожидаемой реакции, со вздохом скрестила руки. — Да ладно вам, Странница. Вы же знаете, о чем я. — Да уж, — пробормотала я. Мелани беспокойно шевельнулась. — Я ведь рассказывала вам о снах… — Нет, речь не о воспоминаниях. Ваше тело никогда ни на кого не реагировало — чисто на химическом уровне? Я хорошенько обдумала ее вопрос. — Что-то не замечала. — Вы бы заметили, поверьте. — Кэти с усмешкой покачала головой. — Иногда бывает полезно присмотреться, знаете ли. Отвращение Мелани растворилось в моем. Кэти заметила мою гримасу. — Не позволяйте ей решать, с кем вам общаться. Не позволяйте управлять вами. Мои ноздри раздулись. Я подождала, сдерживая гнев, к которому так и не успела привыкнуть. — Она не управляет мной. — От гнева защемило горло. — Вы-то не особо утруждались поиском партнера. Может, и вами управляли? Не обращая внимания на мою злость, она обдумала вопрос. — Может, и так, — наконец произнесла Утешительница. — Сложно судить. Но ваша мысль мне понятна. — Она зацепила нитку из шва на блузке и словно вдруг осознав, что не смотрит мне в глаза, решительно сложила на груди руки и распрямила плечи. — Кто знает, что достается нам от каждого носителя, независимо от планеты? Полагаю, лишь время может ответить на этот вопрос. Затихнет ли она сама, отойдет ли в сторонку, позволив вам выбрать кого-то помимо этого Джареда, или же… что ж, Искатели свое дело знают. Они уже его ищут, и, может быть, вы им поможете, что-то вспомните. Я похолодела: до меня постепенно доходил смысл ее слов — но Утешительница, кажется, ничего не заметила. — Может, им удастся найти возлюбленного Мелани, и вы сможете быть вместе. Если его чувства так же сильны, как ее, полагаю, новая Душа не устоит. — Нет! — Не знаю, кто из нас закричал. Может, и я. Меня затрясло от обуревавшего ужаса, и я вскочила. Слезы, которые только что текли ручьем, высохли, дрожащие руки сжались в кулаки. — Странница? Но я уже бежала к двери, давясь словами, которые нельзя произносить, которые явно принадлежали ей, но отчего то казались родными и понятными. Они не могли быть моими. Их нельзя произносить. Это все равно, что убить его. Он перестанет быть собой, а другой мне не нужен. Я хочу Джареда, а не чужака в его теле! Тело само по себе ничего не значит! Я бросилась на улицу; Кэти что-то кричала мне вслед. Мой дом находился недалеко от офиса Утешительницы, но темнота сбила меня с толку. Только через два квартала я поняла, что бегу не в том направлении. На меня глазели. На мне не было спортивного костюма, к тому же я не бежала трусцой, а неслась, словно за мной гнались. Но никто не лез; все смущенно отводили глаза — наверное, думали, что я привыкаю к носителю, раз веду себя как ребенок. Я перешла на шаг, повернув на север, чтобы обогнуть офис Кэти. Моя ходьба скорее напоминала бег. Ноги быстро быстро стучали по тротуару, словно в ритм какой-то песенке. Шлеп-шлеп-шлеп по асфальту. Нет, для ритма барабанов слишком много злобы. Неистово: шлеп-шлеп-шлеп. Как будто кого-то бьют. Холодок пробежал по спине. Вдали показался фонарь над дверью: моя квартира. Пройти всего ничего. Но я не стала переходить дорогу. Меня мутило. Со мной это случилось впервые, но память услужливо напомнила всю гамму ощущений при рвоте. На лбу выступила холодная испарина, в ушах загудело. По всей видимости, мне предстоит испытать это на себе. Вдоль тротуара шел газон. Рядом, за фонарем, виднелась аккуратно подстриженная живая изгородь. Не тратя времени на поиски места получше, я поковыляла к свету и обняла фонарь. От тошноты кружилась голова. Да уж, меня определенно сейчас вырвет. — Странница, это вы? Странница, вам нездоровится? Голос показался смутно знакомым. Только этого не хватало: зрителей, которые смотрят, как я склонилась над кустом и изрыгаю остатки ужина. — Кто ваш Целитель? — спросил голос откуда-то издалека, прорываясь сквозь гул в ушах. Рука коснулась моей согнутой спины. — Вызвать «скорую»? Я хорошенько прокашлялась и покачала головой. Второго приступа ждать не приходилось: желудок опустел. — Нет, все в порядке. — Я выпрямилась, не отпуская фонарь, подняла глаза и увидела, кто застал меня в минуту слабости. Искательница из Чикаго крутила в руке сотовый. Я смерила ее пристальным взглядом и снова склонилась над листьями. Плевать, что тошнить уже нечем, главное — не видеть ее лица. Пока пустой желудок тщетно тужился, меня осенило: она здесь не просто так. О нет! Только не это, нет, нет, нет! — Зачем? — Я задыхалась, дурнота и паника мешали говорить. — Зачем вы приехали? Что случилось? — В висках стучали неутешительные слова Утешительницы. Я взглянула на руки, вцепившиеся в лацканы черного костюма Искательницы, и только через две секунды поняла, что руки мои. — Хватит! — прошипела она, меняясь в лице. Я ее трясла. Руки разжались, ладони закрыли лицо. — Извините! — выдохнула я. — Не знаю, что на меня нашло. Искательница наградила меня злым взглядом и поправила одежду. — Вы нездоровы, и, вероятно, я вас напугала. — Не ожидала вас увидеть, — пролепетала я. — Зачем вы приехали? — Давайте сначала заглянем в Лечебницу. Если это грипп, его легко вылечить. Не стоит испытывать новое тело на прочность. — Грипп тут ни при чем. Я не больна. — Отравление? Тогда нужно сообщить властям, где вы купили несвежие продукты. Ее назойливость начинала действовать на нервы. — Это не отравление. Я совершенно здорова. — Вы должны показаться Целителю. Беглый осмотр… носителя нужно беречь. Нельзя быть такой безответственной. При нашем-то уровне здравоохранения… Я глубоко вздохнула, борясь с желанием снова в нее вцепиться. Я была на целую голову выше. В драке ей меня не одолеть. В драке? Я развернулась и быстро зашагала к дому. Слишком много эмоций. Надо срочно успокоиться, пока я чего-нибудь не натворила. — Странница! Подождите! Целитель… — Целитель мне не нужен, — не оборачиваясь, ответила я. — Просто… слегка захлестнули эмоции. Все уже прошло. Искательница не ответила. Пока я гадала, как она истолкует мои слова, сзади застучали каблучки. Оставив дверь открытой — все равно войдет! — я подошла к раковине, наполнила стакан и прополоскала рот. Она молча ждала. Склонившись над раковиной, я внимательно разглядывала сливное отверстие. Ее терпение быстро иссякло. — Вот что, Странница… кстати, вы еще не сменили имя? Вдруг вам неприятно, когда вас так называют? Я не отрывала взгляд от раковины. — Меня все еще зовут Странница. — Занятно. А я думала, вы из тех, кто сам выбирает себе имя. — Я выбрала. Меня устраивает имя Странница.