Мирослава подумала о том, что Мария Звягинцева, пожалуй, не будет возражать против приезда к ней свекрови. А там, глядишь, и с мужем помирятся. Не может же Савелий столько времени таить на жену обиду. Она достала записную книжку и ручку, написала на листке адрес и телефон Марии, вырвала листок и протянула женщине. – Ой, спасибо! – искренне обрадовалась та. – Извините, а как вас зовут? – спросила Мирослава. – Анна Степановна я. – Анна Степановна, мне бы поговорить с вашим сыном. – Так Савушка здесь не живёт, – растерянно произнесла женщина. «Неужто женился шельмец, – пронеслось в голове Мирославы, – а я тут распинаюсь, пытаюсь скрепить родственные узы». Точно угадав её мысли, женщина печально улыбнулась. – Савушка до сих пор Машу любит. Из-за ссоры с ней он запил сильно. Мирослава заметила, что Анна Степановна старательно избегает темы измены Марии. Ссора, и всё. – Но потом он, слава тебе господи, – женщина перекрестилась, – образумился и уехал в деревню к двоюродному брату. – Зачем? – спросила Мирослава. – Чтобы бросить пить. – Странно. Я почему-то думала, что в деревне пьют сильнее. – Э, милая, это смотря какая деревня. Брат же Савушкин, племянник моего мужа, живёт в деревне староверов. Там ни-ни. У них не забалуешь. Савушка нам с мужем письма пишет бумажные по два раза в месяц, как у них там почта бывает. – А что, деревня эта далеко? – спросила Мирослава. – Не так чтобы, – ответила Анна Степановна, – за рекой она, от берега тридцать километров. Деревня ещё в конце прошлого века обезлюдела, стояли там одни пустые дома. Вот староверы её и облюбовали. Теперь там у них хозяйство хорошее, поля распаханы, луга зелёные, даже теплица есть и молочная ферма. Они часть продуктов в город поставляют. – Это хорошо, – ответила Мирослава. – А обычным людям въезд в эту деревню не воспрещён? – Ну что вы, милая! Мы с мужем летом ездили. Нас приняли хорошо, избу выделили. Мы там две недели прожили. Дед мой даже молодость вспомнил и на сенокос ходил. – А как называется деревня? – Хорошо называется, – улыбнулась Анна Степановна, – Топлёное Молочко. – Так и называется? – искренне удивилась Мирослава. – Так и называется, – снова улыбнулась старая женщина. – Что ж, спасибо вам, Анна Степановна, – проговорила Мирослава и быстро сбежала по ступенькам скрипучей лестницы вниз. На улице стало немного холоднее, и вместо дождя пошёл снег. Мирослава, задумавшись на минуту, повернула «Волгу» не в сторону выезда из города, а поехала по направлению исторического центра, именуемого Старым городом. Доехав до знакомого автосервиса, она остановилась и набрала номер, по которому не звонила давно. Правда, ей с этого номера звонили 31 декабря, чтобы поздравить с наступающим Новым годом. – Слава? – отозвался удивлённо знакомый мужской голос. – Привет, Кеша! – Так это всё-таки ты! А я глазам своим побоялся верить. – А ушам? – рассмеялась она. – Что – ушам? – не сразу понял он. – Ушам ты своим веришь? – Ах, это, – рассмеялся он, – теперь верю. – Кеша! У тебя не найдётся немного свободного времени? – Для тебя – всегда и сколько угодно. – Тогда выходи! – Биться? – хмыкнул он. – Нет, поедем в «Старую мельницу», посидим немного в уютном месте. – Минут десять подожди, ладно? – Ладно, – улыбнулась она и отключила связь. Иннокентий не вышел, а принесся ровно через десять минут. – Я боялся, что ты уже уехала, – проговорил он, усаживаясь рядом с ней в машину. С Иннокентием Колосветовым они познакомились, когда расследовали дело о Влюблённом убийце[1], и с тех пор Мирослава время от времени обращалась к парню за помощью, так как он работал в автосервисе и был мастером с золотыми руками. При этом у Колосветова и голова была умной, можно сказать, и золотой. Морис не был в восторге оттого, что Мирослава поддерживает дружеские отношения с Иннокентием. Он не сомневался в том, что парень по уши влюблён в Мирославу. В свою очередь, и Иннокентий относился к Миндаугасу, мягко говоря, сдержанно. – Ты одна? – спросил он на этот раз. – А с кем я должна быть? – спросила она, в свою очередь, пряча улыбку в уголках рта. – Со своим литовским князем. – С князем? – сделала она вид, что удивилась. – Ну да, Миндаугасом. – А кто тебе сказал, что Морис князь? – Кто, кто! Ясный перец, что Наполеонов! – Слушай Шуру больше, он тебе ещё и не такое расскажет! Иннокентий отмахнулся. – Хорошо, что он ещё не утверждает, что сам происходит от Пипина Короткого, – продолжила Мирослава, зная, что Иннокентий увлекается историей Франции. – Пипин Короткий, король франков, – уточнил Колосветов. – Именно франков, а не французов. – Угу, – согласилась Мирослава. – Франция, вернее, её часть входила в империю Каролингов наравне с Германией, Италией и территориями некоторых других европейских государств, – Колосветов сел на своего любимого конька. – Кеш, отстань, а, – ласково попросила Мирослава, которая уже была не рада, что подбросила ему эту тему, – а то мы сейчас, как всегда, дойдём до Киевской Руси. – Так в том-то и дело, – воодушевился Иннокентий, – что империя Каролингов называлась также Франкской империей, и чего бы современным французам не претендовать… – Кеш, мне «Нива» нужна, – проговорила Мирослава. – Какая «Нива»? – изумился он. – Обычная. – Зачем? – В деревню съездить. – Просьба, конечно, странная, – проговорил Иннокентий, – но если надо, то надо. Когда и куда пригнать? – Завтра утром к моему коттеджу. И ещё я хочу, чтобы ты сам на ней поехал с Морисом. – С Морисом? – Карие горячие глаза Иннокентия стали круглыми, и в их глубине заплясали странные огоньки. – Что ты ещё удумала? – спросил он задумчиво. – Ничего, просто нужно опросить одного человека. На «БМВ» ехать в деревню не комильфо, а Морис именно к такой машине и привык. – Ну, да – они же князь, – хмыкнул Иннокентий. – Кеш, – проговорила она укоризненно, – ты опять за своё? – Ладно, молчу, молчу. Сделаю всё, что велишь.