— Конечно. Зашла, пожелала ему скорейшего выздоровления. Он хороший, Агата. Немного бестолковый, но хороший. Дай ему шанс. Я хмыкнула, но не стала ничего на это отвечать. Мы снова обнялись. — Северные ветры всегда будут приносить вам удачу, родные мои, — сказала кронпринцесса сильфов. — Где бы вы ни очутились, моя магия и силы северных ветров будут с вами. Если вам удастся, переноситесь однажды в гости. Я знаю, что у вас так не принято. Но вдруг? — Ты, главное, больше не попадай в беду, — напутствовала я ее. — Чтобы твоя душа больше никогда не терялась и не нуждалась в нас и в «Отеле потерянных душ». Лендер, берегите ее. И будьте счастливы. — Леди Агата, — поклонился он мне, впервые назвав не просто по имени. До того мы общались по-простому. — Ваше высочество, — с лукавой мордашкой потянулся к сильфиде цейлин. — Прощай, мой маленький дружочек. — Присела и крепко обняла его она. — Ты замечательный и самый лучший во всех мирах лекарь. Я буду помнить тебя. Ориэль шмыгнул носом, отстранился и смущенно поправил свою парчовую жилетку. А Леслия уже обнимала Феликса и гладила того по перышкам. — Спасибо, дорогой мой пернатый друг. За совместные полеты. За небо на двоих. За понимание. За долгие разговоры и долгое молчание. За то, какой ты невероятный и волшебный. — Сильфиде ветров и небес желаю я, — моргнул своими круглыми глазищами филиур и погладил лапкой принцессу по голове. Короче, мы все тут обрыдались при прощании. Даже мужа Леслии и то, кажется, пробрало. Наконец, подхватив сумки, супруги вышли в свой мир, спустились с крыльца и, отойдя на несколько шагов, обернулись к нам. А мы, трое сотрудников «Отеля потерянных душ», помахали им на прощание, я закрыла дверь... Спустя минуту за окошком заклубился туман небытия. — Кошмар как я расчувствовалась! Мне срочно нужно съесть мороженое с орешками и карамельным сиропом. — И харапульку, — поддержал меня Феликс. — И пирожное. Мы переглянулись и пошли в столовую. Жизнь продолжается. Сейчас немного успокоимся и продолжим работать спасателями потерянных душ. У нас вон лежит одна такая в лазарете. Вечером я заглянула проведать Этьена. Ориэль меня впустил и сразу же умчался в свою комнату, раз я его сменила. Напоследок разрешил мне делать все, что я сочту нужным на благо больного. — У тебя, Агата, порой странные идеи и поступки. Но все срабатывает наилучшим образом. Оставляю его тебе. Пациент явно обрадовался моему визиту, глаза его заволокло эдакой смесью шаловливого веселья и обольщения. Аж надулся весь, пытаясь выглядеть привлекательным. Вот ведь неугомонный. — Ну что? — с улыбкой спросила я, подойдя к кровати. — Фиговый вид у тебя, хвостатый. Бледненький, щупленький. От мышц одни воспоминания. Как девчонок охмурять будешь? Мне достался полный негодования взгляд. Белобрысый красавчик явно не рассчитывал на такое приветствие. — Ы-ы-ы... — протестующе замычал он. — Да-да? — я присела на край его кровати. — Ыт аста́! — попытался он мне что-то сказать. — Что-что? А! Поняла. Говоришь, что нет хвоста? А это что? — кивнула я на подушку. У блондинчика округлились глаза, и он попытался их скосить. — Самый настоящий хвост! — Я протянула руку и осторожно потянула за светлые волосы, собранные Ориэлем шнурком в... хвост. Взгляд, доставшийся мне, был крайне выразителен. — Да ладно, не куксись, — рассмеялась я. — Должна же я немного отыграться за все, что по твоей милости испытала. И не фыркай. Он все равно фыркнул, но потом чуть улыбнулся. — Как себя чувствуешь? — Аа́льна. — Угу, вижу я, как ты «нормально». Тебе Ориэль массаж делает? — Этьен подтверждающе моргнул. — Хорошо. Он сказал, что тебе нужно пытаться двигаться и вставать. Так что давай, поднимайся. — Ыа́с?! — А когда? После дождичка в четверг в солнечную пятницу? Сейчас, конечно. Давай-давай. Шевелись! — Ыть! — выдал он. Что имел в виду в этот раз, я не поняла. Покосилась с подозрением, но не стала уточнять. — Давай сюда руки. Сам! Он попытался пошевелить конечностями, но те пока не слушались его. — Ыа́к. — Что значит — никак? Соберись и дай мне свои руки. Буду тебя тянуть. Если хорошо позанимаешься, я тебя поцелую. — Ы-ыть? — на его лице проступила пошловатая улыбочка. — Не настолько! — на всякий случай отрезала я. Ну, что могу сказать? Правильно простимулированный мужчина творит чудеса. Даже через «не могу», через боль и слабость. У нас не было цели восстановить двигательные функции прямо вот немедленно и сейчас. Но пора. Самое сложное делал Ориэль. Магичил, направлял потоки энергии и магии, следил за жизненными функциями. Я же хотела помочь духу перемен быстрее перейти к нормальной жизни и подтолкнуть. Уверена, через пару-тройку дней он уже будет вставать и ходить. Это ведь не человек, а магическое существо. Но начинать-то с чего-то надо. Вот мы и начали. Я подтянула мужчину за руки, он сам, опираясь локтем о матрас, помогал мне. Потом сидел, придерживаемый мною, с белым как мел лицом и испариной на лбу. Но сел же. И даже попытался меня облапать. — Обнимашки потом! — сообщила я ему, шлепнув по ладони, которая легла на мою попу. — А́дкая. — Я-то, конечно, сладкая, — фыркнула я. — А вот ты пока не очень. Пока полностью не восстановишься, кавалер из тебя так себе. — Ыть! — Будешь ругаться, я тебе рот с мылом вымою, — прикусив губу, чтобы не рассмеяться, пообещала я ему. Мне достался шокированный взгляд. — Ага. Даже не сомневайся. Прямо вот мылом и прямо вот вымою. В моем мире такое обещают детям, чтобы всякие плохие слова не говорили. — Пф-ф! — Уже лучше. — Я все же прыснула от смеха. — Ладно, давай спустим сейчас ноги с кровати. Посидишь немного. Встать вряд ли получится, но двигаться надо на максималках, у тебя ведь магический организм. Потом отдохнешь. — О́ый я. — Голый ты, — повторила я за ним. — Вижу. Ну, прости, мужских трусов у меня нет, а в шортики Ориэля ты не влезешь. Не обращая внимания на наготу мужчины, я помогала ему сдвинуть ноги к краю кровати, чтобы он смог их свесить. Простыня пока прикрывала ему пояс, но и так было очевидно, что одежды на нем нет. — Слушай, а куда делись вещи, в которых стоял все эти столетия, пока был статуей? Я же тебя расколдовала, и ты оставался в одежде и обуви. — Аа́ись.