Ах да! Я ж не могу убиться ближайшие семьдесят пять лет. Память постепенно возвращалась, так же как и понимание действительности. Открыть глаза сродни подвигу. Но я справилась, хотя и не сразу. Нахожусь я в своей постели. Рядом стоит Ориэль и водит над моим телом ручками, сканируя нечто, понятное только ему. Чуть в стороне стоят Феликс и Леслия. У обоих встревоженный вид, они с надеждой следят за мимикой целителя, не замечая, что я открыла глаза. Чуть сместила взгляд и наткнулась им на белого волка. Ах вот он! Виновник моего состояния. Сил на какую-то реакцию пока не было, так что я только смотрела в зеленые звериные глаза с совсем не звериным разумом за ними. Этьен Рауль Эрнест Дюфо смущенно потупился, вздохнул. Неловко переступил передними лапами. Неужели у кого-то имеются остатки совести? — Агата, ты как? — шепотом спросил Ориэль. Он закончил свои манипуляции и обратил внимание на меня. Хорошо, что в голос не заговорил. Даже шепот отозвался в мозгу набатом. Оставив в покое призрачного волка, я посмотрела в глаза цейли́ну и дважды выразительно моргнула. — Я тебя полностью вылечил. И разбитую голову, и перелом пальца на ноге, — все так же, шепотом принялся рассказывать он. — Физически ты абсолютно здорова. Но у тебя в какой-то момент были жуткие судороги. Мы не знали, чем они вызваны, никак не могли их прекратить. Поэтому мне пришлось тебя ввести в неподвижность. Что-то типа частичного стазиса. Ты сейчас как? Нет ощущения приближения судорог? Я моргнула один раз, решив, что дважды будет — «да», а единожды — «нет». Надеюсь, Ориэль поймет. — Хорошо. Тогда я снимаю с тебя неподвижность. Голова болит? Прислушавшись к себе, подала знак, что таки да, неплохо бы меня от этого избавить. — Сейчас. Но сначала восстановлю тебе подвижность. Так вот почему я практически не ощущала своего тела. Спустя несколько секунд вернулись чувства. А еще через минуту прошла разрывающая мозг головная боль. Какое облегчение! — Агата, как самочувствие твое? — только тогда заговорил филиур и, цокая когтями по полу, подошел к кровати. — Не знали, что случилось, мы. Упала ты зачем-то на пол. Разбита голова, и кровь была. Я медленно подняла руку и ощупала череп. Под пальцами оказались слипшиеся коркой волосы. Хм. Делаю вывод, что я неслабо рассадила себе скальп. Еще понять бы обо что. — Нас позвал волк, — подошла сильфида и зачем-то взяла за лапку Феликса. — Пришлось просить отель, чтобы он впустил нас на твою территорию. Мы ведь не знали, что у тебя не так. Волк не может говорить, но вел себя так, что было понятно: случилось что-то плохое. Я перевела взгляд на этого самого волка. Он опять испустил тяжелый страдальческий вздох, повесил голову и вяло шевельнул хвостом. Поганец! — Мы очень переживали за тебя, Агата, — погладил меня по плечу Ориэль. — Ты упала. Поскользнулась, да? Мы тебя нашли на полу в одном полотенце. Голова была разбита, нога сильно ушиблена и сломан пальчик. И я быстро справился с этими повреждениями. Но потом что-то пошло не так. — Ты никак не приходила в сознание. Судороги еще... А мы не могли понять, чем тебе помочь. И я, и Феликс пытались по-своему, нашей магией, но... — добавила Леслия. — Я провалилась в эфир, — с трудом ворочая языком, ответила им. — Можно попить? На прикроватной тумбочке тут же появился стакан с водой, в которой плавала долька лимона. Отель позаботился. Выпила. Помолчала и продолжила: — Я ударилась головой и потеряла сознание. И, вероятно, из-за невозможности контролировать свои способности проводницы эфира провалилась туда этим своим потерянным сознанием целиком. Это было... неприятно. Слишком много. Я не... И вот. — То есть ты теперь все о нас с волком знаешь? — подалась ко мне сильфида. — Ой, прости! — тут же осознала свою бестактность и отступила. Я помолчала, осмысливая. — Нет, не знаю. Каким-то образом я все же сумела вырваться и не захлебнуться. Потому что принять все знания и историю множества миров и галактик невозможно. В моей голове нет столько места. — Я нервно хмыкнула. — Это был неприятный опыт, и, надеюсь, больше подобное не случится. Мне надо освоить умение вытаскивать из эфира нужные сведения по собственному желанию. Но пока... Я села, свесила ноги с кровати и снова пощупала слипшиеся от крови волосы. — Пойду-ка я приму ванну. Ориэль, можно, да? — Да, конечно. Как я уже сказал, физически ты полностью здорова. Ничего ведь уже не болит? — Да, все хорошо. Я потянулась, подцепила халат. Все присутствующие тут же отвернулись, давая мне возможность одеться и встать с кровати. Облачившись, я позвала коллег и постояльцев: — Ребята, спасибо за помощь. Волк снова изобразил глубокое раскаянье, а остальные принялись меня уверять, мол, не за что благодарить. — Встретимся позднее за обедом. Или ужином. Что там по плану? А сейчас я пойду приводить себя в порядок. Сделав шаг по направлению к ванной, я приостановилась, выставила перед волком руку с воздетым указательным пальцем. Потом прищурилась и провела ребром ладони по горлу, намекая, что я с ним сделаю, если он еще хоть раз... Понял. Устыдился. Лег на пол и спрятал морду лапами. — Вам пора, — с улыбкой намекнула я всем наблюдавшим за нашей пантомимой. Дураков здесь нет, так что догадаются, кто тут сильно накосячил и проштрафился. Позднее, оставшись одна, я успела и полежать в ванне, и очухаться, и поплакать, и порефлексировать, и перебеситься, и окончательно все осознать. Картина была нерадостная. Начнем с того, что если бы не чаевые господина Смерти, то тут, в некоем волшебном месте, валялся бы мой хладный труп. Который Феликсу и Ориэлю пришлось бы каким-то образом утилизировать. А вот, кстати! Моряки отдают покойников морской пучине. Ну, раньше так было, сейчас не знаю. Нет у меня в знакомых мореплавателей и подводников. По той же логике, астронавты должны выпускать останки погибших товарищей в открытый космос. Где те становились бы застывшими ледяными космическими телами. И плавали бы среди звезд, пока их не утянуло бы в какую-нибудь черную дыру. Номер-космос у меня что-то не пользуется популярностью. Все нет и нет никого из потерянных душ, чтобы жить там. Так, я отвлеклась. Куда филиур и цейлин отправили бы мое тело? В белый туман? Не хочу туда! Там ничто! А куда тогда? Дома, на Земле, я говорила родителям, что хочу, чтобы меня кремировали после смерти. Был период, когда я перечитала фэнтези с некромантами в главных ролях, и мне совсем не улыбалось, чтобы какой-то маг смерти поднял меня и превратил в ли́ча. На меньшее я вообще не была согласна. Я, Агата, и вдруг примитивный зомби: «Отдай мозги, я их сожру»? Нет, не мой вариант. Если бы меня поднял некромант, я со стопроцентной вероятностью стала бы очень продвинутой нежитью. А я не хотела ею становиться. На логику и странность моих рассуждений попрошу не обращать внимания. На нескромность тоже. Сам факт. Так вот, я желала кремации. Чтобы — фиг вам, некроманты всех мастей, а не мое тельце. А во-вторых, язычество и многие иные религии, кроме христианства, подразумевают именно сжигание. В той же Индии, к примеру. Значит, что-то есть в этом особенное. Пусть бы энергия моего тела ушла в эфир, а не гнила в могиле. Но одно дело весело обсуждать эти темы за рюмкой чая, четко логически обосновывая свои бредовые идеи. А другое — труп в отеле. На такое я не подписывалась. В общем, думать думы я отправилась в свою «обсерваторию». Открыла нараспашку дверь в номер «космос», поздоровалась со звездами, попросила у отеля кресло. И подвигав его напротив распахнутой двери, устанавливая наиболее выигрышно, уселась расслабляться. Не могу передать, как это умиротворяет, когда ты просто смотришь на вот это все бесконечное, вспыхивающее протоплазмой, вспышками сверхновых. Любуешься хвостами комет или метеоритным дождем. В руке бокал легкого холодного алкогольного коктейля с трубочкой. На подлокотнике кресла блюдце с ягодами, отдаленно похожими по вкусу на клубнику, а внешне — не пойми на что: черные шарики в розовую точку. Спустя примерно час меня там отыскал волк, послуживший причиной всех этих неприятных событий и моих долгих размышлений. — Добрый вечер, — ровно обратилась я к нему. Я уже не злилась и не нервничала. Призрачный постоялец замер, неловко потоптался на месте, не зная, чего от меня ждать. Потом подошел к открытой двери и сел так, чтобы видеть меня, но можно было бы легко перевести взор туда, на звезды. — У меня было время осмыслить все произошедшее, — заговорила я, наблюдая, как опустевший было бокал медленно сам собой наполняется. Магия — прикольная штука. Волк тут же напрягся, вероятно думая, что я снова буду психовать. — Во-первых, хочу принести извинения за свое поведение, — все так же спокойно произнесла я, делая вид, будто не замечаю проступившее на звериной морде изумление. — Не стоило мне так бурно реагировать, кричать, ругаться и обзываться. Так нельзя, это недопустимо и непрофессионально. Это... нервное. Мне стыдно за свое поведение. Прошу меня простить за него. Волчий хвост несколько раз дергано подмел пол. — Во-вторых, я приношу извинения за то, что... Не знаю, как сформулировать. Я позабыла о наших с вами статусах, господин Дюфо. Я — управляющая отеля. Вы — его постоялец, оплативший свое пребывание. Вы не мой личный приятель или гость. Я вела себя панибратски, что также совершенно непозволительно. Надо соблюдать правила. Мы не близкие друзья, а... Ну, вы поняли. Обещаю, больше я такого не допущу. Буду соблюдать личные границы. Судя по тому, как призрак вскочил и набычился, мои слова ему не понравились. Но тут уж извините. Я действительно была неправа. А я, при всем своем вздорном и эмоциональном характере, умею признавать ошибки, извлекать из них уроки и делать правильные выводы. — Со своей стороны я бы попросила вас также соблюдать эти границы, господин Дюфо. Мне пока неизвестно, из какого вы мира, какие там традиции, обычаи и правила. Но здесь некоторые из действий и поступков неприемлемы. Одно из них — подглядывание за другими обитателями отеля в их личных помещениях. Попрошу вас более не вламываться в чужие комнаты, а ограничиться своими апартаментами и общей территорией. Волк вздохнул, снова уселся и с независимым видом уставился на звезды. — На этом у меня все, — сообщила я и отпила коктейля. — Что же касается вашей проблемы с телом и осознанием себя... Я помню о своем обещании. Пока, к сожалению, ничего нового о вас я не почерпнула из эфира. Но как только это случится, сразу же сообщу.