Наш доблестный волк повалялся чуток в отключке, пришел в себя, осмотрелся и принялся «помогать». Вот даже не знаю, чего мне хотелось больше: дать ему по башке, рассмеяться или поблагодарить, что отвлекает от драматичности момента. Он то крутился у морды шиветты, глядя с сочувствием и сопереживанием. То подбегал в Ориэлю и тыкал носом и лапами туда, куда указывал целитель. Вообще-то, это были указания Леслии, но... А когда родился уже третий шиветтенок, волк неожиданно для себя самого стал осязаемым и материальным. Осмотрев свои лапы и почесав задней ногой за ухом, он подбежал к голове молодой матери. Уставился ей в глаза, многозначительно повздыхал, жалостливо лизнул ту в огромный нос. Мы уже даже внимания не обращали на все странные поступки нашего призрака. Но Рауль снова нас удивил. Будто бы мысленно договорившись о чем-то с роженицей, он потрусил к корзине, куда мы перемещали младенчиков. Потоптался рядом, потыкался носом в трех малюток и залез внутрь. Я напряглась, ожидая, что шиветта начнет атаковать, защищая свое потомство, но нет. Вероятно, загадочный дух действительно мысленно с ней договорился. Потому что спокойно улегся на живот, положив морду на вытянутые вперед лапы. А мелкие новорожденные малютки, почуяв живое тепло, тут же к нему притулились. Я только выдохнула, шокированно посмотрев на остальных. Шиветта бросила туда взгляд, прикрыла глаза и... продолжила рожать. — Все! — дал отмашку цейлин. — Агата, переведи нашей мамочке, что все ее малыши появились на свет. Можно отдыхать. И спроси, чем кормить мелюзгу? Мелюзга в количестве четырнадцати штук облепила пушистого, теплого, мехового волка. Он лежал словно в коконе из длинных тонких лысых тел. Выражение его морды было... медитативное. Мол, я в шоке, малявки. Но ладно уж, грейтесь. Они и грелись. Сверху жаркое солнце пустыни, успевшее подняться и раскалиться. Снизу корзина на горячем песке. И пушистый меховой волк. — Шиветта, поздравляю тебя с рождением детишек, — послушно перевела я. — У тебя их четырнадцать. Имена позднее будем давать? Хочешь? А сейчас отдыхай. Произнеси вслух, что тебе нужно из еды и питья, все поступит. И скажи, чем кормить новорожденных? Вода? Мясо? Молоко? Насекомые? — Я с-с-сама... С-с-спаси-с-с-сибо, двуногие... Отдых-ха-хать. С-с-с-пать. Малыш-а-ам нич-шего... Пока... Позж-же... Мох-х-натому с-спас-с-сибо. С-с-согрел... — Мохнатый, тебе передают благодарность, что ты согрел малюток, — передала я Этьену. — Она сказала, что малышам еды пока никакой не надо, воды тоже. Она сама потом разберется, отель ей все предоставит. Предлагаю уходить, она хочет отдохнуть. — Ошеломляюще! — Встав с песка, утерла лоб локтем сильфида. — Это так удивительно — появление на свет новой жизни. Я никогда не видела родов ни у кого. — Агата, наша мамочка здорова. Я ее чуть подлечил и подпитал энергией, чтобы быстрее восстановилась. Мы можем идти. — Уставший малыш цейлин с трудом поднялся, выпрямил спину и потянулся. — Рауль, идем, — позвала я. Тот дернул ухом, поднял голову и оглянулся. Оценил свою спину и бока, облепленные длинными тельцами. Вздохнул. И начал медленно и осторожно вставать на лапы. Шиветтики соскальзывали с него, словно куски канатов, и начинали беспокойно крутиться, не желая расставаться с таким чудесным пушистым волком. — Может, им меховую подстилку? — негромко спросила я. Отель воспринял мои слова за указание, и корзина оказалась устлана толстой шкурой какого-то черного животного. Малыши такую подстилку оценили и тут же в нее зарылись. А волк, задирая лапы и аккуратно переступая через змеек, выбрался на песок. Попрощавшись с молодой мамой, мы побрели к двери из пустыни. Чувствуете, как звучит? «Дверь из пустыни». А ведь в моих нынешних условиях существования — это нормально. Мы выбрались из пустыни в коридор. Я аккуратно закрыла номер, щелкнул замок, отрезая звуки и яркий солнечный свет. Здесь, в здании, освещение шло от потолочных светильников и бра. Я повернулась к своим... подельникам, что ли. Соратникам? Компаньонам? Да, пожалуй. Занятная у нас компания. Управляющая отеля, штатный целитель и двое постояльцев. Оба — духи стихий. Точнее, Леслия дух воздушной стихии, а вот дух чего Рауль, я пока так и не знала. И вот смотрела я на них, и у меня неудержимо расползались в улыбке губы. Это же невероятно! — Да! Действительно невероятно! — жарко отозвалась сильфида, и я поняла, что произнесла последнюю фразу вслух. — Я тоже впервые в жизни принимал роды, — немного растерянно сказал Ориэль и посмотрел на свои ручки. Покрутил их перед собой. — Ты же говорил, что уже полностью обученный целитель, — поддела я его. — Да, нас обучили. Но в теории и на тренажерах. А чтобы вот так... Да еще так! — А какой у нас чудесный нянь получился из Рауля, — хихикнула Леслия. — Конечно, когда он вышел из глубокого обморока. Мы не выдержали и расхохотались. Напряжение последних часов требовало выхода. Волк сначала насупился обиженно, обвел нас укоризненным взглядом. А потом подошел ко мне и обошел по кругу, обтираясь боком. — Вот же ты кобелино! — беззлобно ругнулась я и отпихнула его бедром. Привыкла уже к этим его шуточкам и нелепым, учитывая звериное обличье, приставаниям и заигрываниям. Уже даже не сердилась. Он дрогнул, состроил дурашливую морду, вывалив язык, и, привстав на задние лапы, лизнул меня в шею и щеку. —Фу-у-у!!! — отпихнула я его. — Просила же слюни не распускать! Ориэль и Леслия, не стесняясь, смеялись над нами. Похоже, все уже давно приняли и смирились с тем, что этот бесстыжий хвостатый тип выбрал меня в качестве объекта для таких своеобразных ухаживаний. — Предлагаю отметить рождение малюток, — весело сказала сильфида. — Только нужно привести себя в порядок и переодеться. — Поддерживаю! Я быстро! — поддержал ее цейлин. — Встречаемся внизу через полчаса! — резюмировала я. И мы разбрелись по своим комнатам. Все, кроме призрака. Ему не требовались банные процедуры, так как его шкура всегда сама очищалась при переходе из одной формы в другую. Так что волк не пошел в сосновый лес, а проводил меня до зеркальной двери в мои покои. И там улегся, мордой к холлу и открытой двери в небо. Я помахала рукой Феликсу, смена которого по идее уже закончилась. Ведь даже в пустыне наступило утро, да и в этом странном облачном мире тоже. Душ я постаралась принять максимально быстро. Даже не стала сушить волосы, оставив их мокрыми. Попрошу кого-нибудь сделать это. Они все волшебники в той или иной степени, умеют. Рауль меня ждал. И как только я вышла, тут же пристроился рядом и потрусил к нашему портье. Нужно рассказать филиуру новости. Ведь ему тоже интересно. — Феликс, у нас многочисленное пополнение! — еще издали громко сообщила я. — Рад я мать за летучую, — поморгав невыносимо длинными ресницами, курлыкнул филиур. — Сколько кутят? — Четырнадцать... э-э-э... змеят. Они длинненькие, слепенькие и лысенькие. Феликс, а когда у пернатых перья отрастают? — Разные сроки. Я филиур. Птицы не такие. Шиветта другая, — подумав, выдал этот «капитан Очевидность». — Ну хоть примерно? — Птицы пятнадцать через дней начинают примерно. Филиуры иные. — Рауль, готовимся. Ближайшую пару недель шиветтята будут лысые и мерзлявые, — усмехнулась я, положив руку на голову волка. — Ладно, все собираемся здесь чуть позднее. Феликс, Ориэль и Леслия тоже скоро придут. Они отправились приводить себя в порядок и переодеваться. Позднее мы все долго сидели сначала в столовой. Потом перебрались в гостиную. Но почему-то опять оказались в холле у камина. Почувствовав мое настроение и неосознанное желание, отель развел камин. И хотя дров не было, а огонь горел магический, пахло настоящим костром и березовым поленом. На меня даже ностальгия накатила. Дверь на улицу так и оставалась открытой, и там расстилалось безбрежное пространство облаков и небес. Посидев с нами, Феликс не пошел спать, а улетел на моцион. Он не принимал участия в помощи роженице, не был уставшим. Поэтому мы его отпустили, а сами остались у огня. Волк дремал, положив морду на лапы. Леслия периодически уходила в себя и глубоко задумывалась. Ориэль был просто счастлив от хорошо сделанной работы, ведь его долг и призвание — лечить. А я... Я просто руководила всем этим местом. Уже ночью на меня снова накатило. Я, кажется, начала постепенно привыкать к таким прямым подключениям. Они мне по-прежнему не нравились, но уже не вызывали такого панического ужаса, как в первый раз. Сегодня эфир решил меня ввести в курс жизни сильфиды. Я бы не назвала то, что я видела, сном. Скорее мне загрузили в мозг архивный файл. Леслия с первых секунд жизни после рождения и до момента ее уничтожения, как личности. Ну, что я могу сказать? У нее красивый мир, красивый дом, красивые родители. Не сказала бы, что любящие. Но, вероятно, это особенности всех монархов. Няньки, компаньонки, ребенка же мама с папой видят пару раз в сутки. Позднее, в старшем возрасте, во время совместных трапез за общим огромным столом. Сидят на противоположных концах муж с женой, по бокам, примерно посередине, дети и близкие. Будь это простые смертные, просьбу передать солонку нужно было бы прокричать. У семейства Леслии таких проблем, конечно же, не было. Сновали слуги, духи воздуха. Порой они даже не были оформлены в человеческий вид, просто потоки газа. Что касается любовника Леслии... Красивый, холеный, женатый, мерзотный, подлый. Да и сама она... Скажем так, моральными принципами и душевностью сильфида в прошлом не отличалась. Пожалуй, они друг друга стоили. Оба — крайне неприятные, беспринципные и жесткие личности. Но она его действительно любила, до того как возненавидела. Взаимно причем. Удивительно... После окончания трансляции я выныривала в реальность медленно, как после обычного сна. Было... мерзко. Та девушка, которую мы подобрали в мире чудаковатых вампиров и которая жила сейчас в отеле, была иной. Даже не верилось, что это одна и та же личность. Нет, не так. Личности как раз не существовало больше. Одна и та же персона, сущность, существо.