— Доедем — узнаешь, — отмахнулась она. Марфа вела меня какими-то подземными коридорами, иногда очень пыльными и полутемными, иногда ярко освещенными, но всегда совершенно пустыми. Порой откуда-то сверху долетал гомон и топот, но я не успевала понять, что это значит, потому что женщина тут же ускоряла шаг, волоча меня за собой. И с попытками удрать дело обстояло не лучше. Я не представляла, куда бежать, не говоря уже о том, что она ни на секунду не выпускала мое плечо. Неожиданно за очередной неприметной дверью обнаружился огромный подземный гараж. Пока я хлопала глазами, Марфа вытащила из кармана брелок, и серебристая, будто игрушечная спортивная машина, коротко гуднув, приветливо мигнула фарами. — Чертова сигнализация, — едва слышно выругалась Марфа, обеспокоенно озираясь. Но все было тихо. Она толкнула меня к машине и быстро уселась на водительское место. — Садись уже! — Куда вы меня… — Садись, дура! — взорвалась женщина. Я попятилась, готовясь в любой момент пуститься наутек. Не то чтобы я и правда надеялась убежать от в разы более быстрой и сильной вампирши, но ее так явно раздражали любые задержки, что я понадеялась сыграть именно на этом. — О… — Марфа на мгновение закатила глаза. — В особняк я тебя отвезу! К Вратам! И даже если ты мне не веришь, то все равно согласишься, что здесь тебе оставаться совершенно ни к чему! Садись! По дороге все расскажу! Из двух зол я выбрала неизвестное, хотя сильно сомневалась, что оно окажется меньшим. Почему? Наверное, потому, что женщина явно боялась тех, кто мог в любой момент явиться в гараж. Тех, с кем мне самой крайне не хотелось встречаться. Едва я успела захлопнуть дверцу, как Марфа снова щелкнула кнопкой на брелоке, и ворота гаража медленно поползли вверх. Машина сорвалась с места гораздо раньше, чем они завершили свое движение. Мне даже показалось, что нижняя кромка скрежетнула по крыше. Но секунду спустя мне стало не до таких мелочей. Марфа заложила крутой вираж, преодолевая узкий бетонный серпантин выезда, и мы вылетели под красноватые лучи заходящего солнца. Краем глаза я успела заметить повисшие на одной петле красивые кованые ворота и чуть не вышибла головой боковое стекло на очередном повороте. — Пристегнись! — приказала вампирша. Но я уже и сама лихорадочно нашаривала ремень. Какое там «выскочить на ходу», как я успела надумать, пока препиралась с ней в гараже. Это был бы прыжок сразу в гроб. Причем в закрытый и очень маленький. — Да что вообще происходит?! — рявкнула я, на очередном вираже едва не откусив себе язык. — Хищники налетели, — отозвалась Марфа, не отрывая глаз от дороги. — Я предупреждала этого самовлюбленного дурака, что такое резкое возвышение вампиров добром не кончится, что все надо делать постепенно… Но нет. Он все знает лучше. Идиот… Такой шанс испоганил. Я проглотила замечание о том, что этот шанс она же ему и подарила, распустив не ко времени язык. — Аррей решил, что человечка быстро примет все его условия. И не спрашивай меня, почему он такой идиот. — Так почему же вы его не остановили? — таки не сдержалась я. — Его остановишь, — фыркнула Марфа. — И потом, в какой-то момент я и сама чуть не поверила, что все может получиться. Понадеялась, что хищники не сразу решатся напасть, учитывая твой запрет. И ошиблась. Видишь, я полностью с тобой откровенна. И надеюсь на взаимность. — Откровенность? — опешила я. — Зачем мне твоя откровенность? У тебя на лице все написано, — хмыкнула Марфа. — Тогда что? — спросила я только ради того, чтобы не молчать. О… Сейчас я пообещаю ей все что угодно. И даже угрызениями совести не буду мучиться по поводу этой лжи. Пусть только она доставит меня в особняк. А там уж разберемся, какую взаимность и кто заслуживает. — Взаимовыгодное сотрудничество. — Интересно, в какой области? — Не язви, — хмыкнула Марфа. — И в мыслях не было, — слегка покривила душой я, обругав себя за неуместное ерничанье в стиле Васьки. — Мавра в очередной раз доказала, что была никуда не годным Ключом, — пояснила свою мысль женщина, когда на въезде в город мы встали в вечернюю пробку. — Она не удосужилась обучить свою наследницу. Ты уже наделала множество ошибок. А наделаешь еще больше. Если, конечно, успеешь, прежде чем какой-нибудь псих вроде Аррея тебя убьет. Я могу научить тебя тому, что должна знать Ключ. — Вы? — ахнула я. — Почему нет? Мать учила меня. К сожалению, Врата почему-то выбрали эту бестолочь Мавру, мою младшую сестру. Но это не значит, что я забыла все, что мне рассказывали. — А вам-то какая от этого выгода? Я так понимаю, что наследовать мне вы не сможете в любом случае. — Правильно понимаешь. Но в будущем я могу обучить твою дочь. — Вы так уверены, что я отдам вам свою дочь, буде она у меня появится? — прищурилась я. — А кому тебе еще ее отдать? — пожала плечами Марфа, как будто говорила о какой-то мелочи. — Не мамаше же твоей бесхребетной. Она не сможет ни защитить, ни научить. — Меня и вы защитить не смогли, — напомнила я. — От Ключа невозможно защитить, — едва заметно нахмурилась она. — В особняке Ключ практически всесилен. Он может узнать то, что хочет, подгадать момент, приказать любому общиннику. Ни одна община не рискнет обидеть Ключ отказом. — Оно и видно, — проворчала я, потрогав кончиком языка разбитую губу и припомнив, как «рискнул» проклятый оборотень. — Я же сказала: в особняке всесилен… А не выскакивая в самое сердце раздираемой переделом власти общины в одной ночной сорочке. Кстати, вкус у тебя такой же отвратительный, как и у моей сестры. Тут впереди наконец появился просвет в потоке машин, и Марфа нажала на газ. — Кроме того, я не хочу впутываться в разбирательства между Георгием и Арреем. А особняк самое лучшее место, чтобы пересидеть бурю. Марфа замолчала. Я же, подавив ехидное замечание, задумалась. Пускать странную родственницу в особняк глупо. Вряд ли она согласится, что я возьму только отражение ее души, а тело брошу перед воротами. С другой стороны, кто лучше ее сможет рассказать мне о Ключе и его работе, как не та, которая сама собиралась стать этим самым Ключом? Уткнувшись подбородком в свою руку, я притворилась дремлющей. Марфа даже не смотрела в мою сторону, что меня вполне устраивало. У неожиданного предложения имелись и плюсы и минусы. И наверняка куча примечаний мелким шрифтом, о которых я и не подозревала. Ну не верилось мне во внезапный альтруизм бабули-вампирши. Уж точно не после того, что мне довелось наблюдать в логове Аррея. Но от нее можно было получить многое, и самое главное — знания, которых мне так не хватало. Врать старушка не станет. Во-первых, она не знает, что мне уже известно, и нарваться на пинок под зад не захочет. Во-вторых, я могу попросту приказать говорить правду, и об этом она вряд ли позабыла. Напасть тоже не сможет. Догадаться, что я обвешаю ее приказами, как новогоднюю елку конфетами, несложно. Так что же ей нужно?! Ответить на этот вопрос я так и не сумела. И, соответственно, даже когда мы уже бросили машину у начала ухабистой асфальтовой дороги, ведущей к воротам, я все еще не знала, возьму ли бабку с собой. Сама она будто ни о чем не тревожилась и целенаправленно топала вперед, иногда подгоняя меня недовольными взглядами. «Сама бы погуляла тут босиком», — мысленно проворчала я, наступив на очередной острый камешек. Впрочем, стоило мне услышать какой-то шорох в кустах, как все неудобства были забыты, и я понеслась к воротам едва не быстрее вампирши. Та ухмыльнулась и бросила горсть камней, заставив кусты зашуршать уже с другой стороны. Вздорную бабу я, разумеется, обматерила, но про себя, так как благодаря ее хитрости сумела преодолеть последние, самые раздолбанные метры дороги. У ворот Марфа протянула мне ладонь: — Вместе войдем. А то вдруг забудешь меня здесь… Случайно. Подавив идиотское «а что, так можно было?», я взяла ее за руку и шагнула в свое личное межмирье. Учитывая, что вампирша стояла между решеткой и мной, особого выбора у меня не было. К счастью, за воротами никаких сюрпризов не возникло. Над кладбищем летел отголосок привычного гонга, а рядом застыла неподвижная фигура Марфы. Я со вздохом облегчения выпустила холодные пальцы. По дорожке огромными скачками уже несся Васька. Я плюхнулась на колени, раскрыв объятия ему навстречу, и тут же покатилась по дорожке, впечатавшись затылком в воротный столб. А кот уже молотил лапищами всюду, куда мог дотянуться. — Ты!.. Ты!.. Спасли! Дура! Слава всем богам, когти он не выпускал, но ощущения все равно были не из приятных. Казалось, что меня молотят чулками, набитыми песком. — Васька! — Я попыталась прикрыться руками. — Успокойся! — Я спокоен! — прошипел котище, не прекращая, впрочем, своего занятия. — Не бей меня! — Я не бью, я радуюсь! — фыркнул кот, наконец-то спрыгнув с меня на дорожку. — Теперь я поняла, как умирают от радости, — хмыкнула я. — Я бы тебе еще не так порадовался, — Васька сверкнул когтями, — да Маврину ночнушку пожалел. Все-таки историческая вещь. Можно сказать, антиквариат! — Тьфу ты… Тряпку он пожалел! А меня?! — А тебя что жалеть?! Если правду говорят, что бог хранит пьяниц и дураков, то ты у нас скорбная умом никогда не просыхающая пьянчуга. — Эй! — нахмурилась я. — Ты выражения-то выбирай. Я ведь и обидеться могу! — Обидеться? — Кот пошел вперед, нахлестывая себя хвостом по бокам. — Бедненькая ты наша… Обидели ее, дурочкой назвали… А нам что говорить? Нас-то как обидели… Такое вот чучело безголовое на хозяйское место посадили! За какие такие прегрешения Господь на нас, грешных, так рассердился, эту окаянную самоубийцу… — Замри! — выкрикнула я, когда острые когти просвистели в непосредственной близости от моего носа. — Вась, все хорошо. Я вернулась! Не надо меня на лоскутки раздирать. — Я осторожно погладила рыжую шерсть. — Глупость сделала. И не одну. Но теперь все по-другому будет. Я тебе обещаю, Вась. Отомри… Васька сердито фыркнул мне в лицо, а потом толкнул лобастой башкой: — Я уж думал, все… потеряли. — Честно говоря, были моменты, когда я сама думала примерно так же, — вполголоса призналась я. — А кого это ты притащила? — Кот наконец соизволил заметить застывшую у ворот Марфу. — Это же не… — Э-э… Я тебе обещала учиться, вот и… — И ты собралась учиться у этого вот… архитектурного излишества? — обманчиво мягко уточнил Васька. — Может, просто ее на какой-нибудь склеп установим? Там и более страшные фигуры имеются. Одной больше, одной меньше — никто и не заметит…