Пален задумался, но заметно повеселел. Тут к ним и Мышкин с Фонтобиным подошли. Капитан просто молча пожал каждому руку, а вот чиновник не мог скрыть волнения: – Представляете, никаких ценных грузов. Вообще! Разве что сам корабль почти новый и с хорошей машиной. – Значит, дорогой, – немедленно откликнулся Петя. – И брали мы его точно с бою. – ?! – Слов у чиновника не было, и он спешно ретировался. – В себя пришли, герои? – благожелательно спросил капитан. – Сейчас с отчетом к Макарову всем идти придется. И без вас там не обойтись. Такая каша заварилась, не знаю, как расхлебывать будем. – Артефакты с магов сняли, я надеюсь? – спросил Петя. И не удержался: – Вообще-то это наша с графом законная добыча. Тут на Птахина с недоумением даже Пален посмотрел, и тот поспешил скорее добавить: – Хорошо бы их мажеские перстни на память себе оставить, но, боюсь, нам не отдадут. А вот остальные перстни и серьги – просто артефакты. Помимо того что от них польза немаленькая, будет что внукам показывать. По поводу внуков Виктор явно не беспокоился (Петя, впрочем, тоже только для красного словца их помянул), но идея хвастаться перед приятелями и барышнями такими боевыми трофеями ему, судя по реакции, пришлась по вкусу. Слова не сказал, но оживился, несмотря на явно испытываемую слабость. В порядок себя Птахин все-таки привел. Не внутренне, так хотя бы внешне. Переоделся в чистую и целую форму, даже шашку прицепил, чтобы орденский темляк, как и положено, нормальное оружие украшал, а не непонятный кинжал или вообще пистоль. Все-таки странный это орден: нет чтобы на груди висеть, как Георгий… но тоже – уважаемый. Не мешает капитану намекнуть, что год назад в Дальнем его старания высоко оценили. А здесь он никак не меньше совершил. Правда, тут капитан совсем не последнее звено, где такие вопросы решаются. Зато – первое, откуда представление начинается. К сожалению, на совещании речь пошла отнюдь не о наградах. Макаров был крайне обеспокоен, так что даже поздравил их с успехом как-то скомканно. – Ваш последний и, скажем прямо, неожиданный бой говорит, что обстановка вокруг проводимой нами операции серьезно изменилась. И осложнилась. Вы, конечно, молодцы, что сумели без потерь захватить двух османских магов, но и проблем с ними теперь будет куча. Глядя на недоуменные лица молодых магов, капитан усмехнулся и решил пояснить. Говорил он при этом рублеными короткими фразами, тем самым подчеркивая их значимость: – Думаете, как зелье изготовить, чтобы они нам неприятностей доставить не смогли? Должен вас огорчить (или обрадовать), это вообще не проблема. Ничего ценного на арестованном корабле не оказалось. Кроме снарядов и мин нескольких сортов. А также кандалов и зелий в каютах магов. Знали они про вас, молодые маги, знали. И подготовились. Так что теперь сами в этих цепях сидят и сами этими зельями накачаны. Опасности они не представляют. Небольшая пауза. – Плохо другое. Что они вообще тут появились. Не было в Томах таких сильных боевиков. Их там вообще не было. Один довольно слабый целитель на весь город, и все. Прежде чем блокаду вводить, это проверили. Ваше мнение по этому поводу? Петя спокойно молчал. Сомнительно, чтобы капитана его мнение интересовало. А вот Пален повелся: – Нанять их местный бей не мог. У османов все маги на службе еще строже, чем в княжестве. Получается, ему кто-то в Порте[8] ворожит. Или бейлербей[9]. Вряд ли сам султан. Бейлик[10] Томы не настолько значителен. – И что из этого следует? – Могут еще магов прислать… Капитан досадливо крякнул: – Флот сюда пришлют! Серьезный. Который нам не по зубам будет. Возможно, с магами. Плененные маги – это, конечно, серьезный аргумент в переговорах, но сначала османы нам отомстить попытаются. – Можно же тоже флот из Тмутаракани вызвать. – Ваше мужество, граф, достойно всяческого уважения. Но полномочий начинать большую войну нет ни у вас, ни у меня, ни даже у вашего батюшки. – А как же тогда османы? – Что османы? Мы сюда пришли малыми силами осуществлять блокаду города бея, который посмел арестовать и конфисковать два корабля наших купцов. По ходу дела потопили крейсер, который порт охранял. Или случайно в нем затесался, уже не важно. Это никак не серьезный конфликт, а мелкая стычка. Повод обменяться нотами. Если теперь османский флот нашу небольшую эскадру потопит, к тому же в своих территориальных водах, это будет еще один небольшой конфликт, а не повод к войне. Пете все это было непонятно, но главное он уловил. Капитан подводит их к мысли, что надо срочно драпать. И эта мысль вызвала у него в душе громадное одобрение. Наверное, Пален это тоже понял, но его опередил Мышкин: – То есть вы считаете, что нам надо срочно возвращаться в Тмутаракань? – Я надеюсь, что вы меня в этом решении поддержите. Задачу свою мы выполнили. Нанесенный княжеству ущерб взыскали в многократном размере. К тому же теперь, когда нами захвачены два османских мага, можно быть уверенными, что томский бей на своем месте не усидит. Хорошо бы на кол не пересел. – Макаров улыбнулся собственной шутке. – Для него хорошо, я имею в виду. А за магов мы еще какую-нибудь компенсацию получим. Но это уже дело дипломатов. Согласны? Вот тут Птахин впервые вякнул: – Очень убедительно. Раз уж он на заседании присутствует, почему не поддержать здравое предложение, пока другие возражать не начали. Вон Пален, услыхав его реплику, говорить передумал. Задумался. Как и Мышкин. Но чиновник, оказывается, думал не о возражениях: – Сколько у нас есть еще времени? – Несколько дней, думаю, еще есть. Пока новость о провале засады дойдет до хозяина этих магов, какое-то время пройдет. Флоту тоже нужно время, чтобы подойти. Но помните, от Истамбула досюда ближе, чем от Тмутаракани. – Тогда мы сбиваем очередной караван и будем готовы двинуться завтра или послезавтра. Сортировку последних грузов, которой я хотел заняться, можно будет завершить и в пути. Или даже в Тмутаракани. Последнее, конечно, делать не хотелось бы. Поэтому и прошу не меньше чем два дня, чтобы хоть приблизительно раскидать груз по сортам и по судам. – Два дня, включая сегодняшний, – отрезал капитан. – Послезавтра утром мы должны сняться с рейда. Следующий день Петя только и делал, что отдыхал. Восстанавливал силы и систему энергоканалов. Успешно, и даже более чем успешно. Дикое перенапряжение сил сработало лучше, чем давилка. Нет, до пятого разряда он не дотянулся, но определенный шаг в нужном направлении сделал. И, главное, возникла уверенность, что этот разряд ему покорится. Причем довольно скоро. Если снова о сеансах маготрона договориться удастся, то даже раньше, чем к концу обучения. А если не удастся, то надо будет на годик найти себе работу, где периодически придется рвать жилы. В смысле магии, конечно. И пятый разряд будет взят. Выше уже трудно надеяться, слишком уж слабые были у него начальные позиции. Да и не сможет он жить, непрерывно себя насилуя. Причем не год, а несколько десятков лет. Во-первых, можно запросто сорваться и выгореть. А во-вторых, зачем ему такая жизнь нужна? Потратить все лучшие годы, чтобы умереть коллежским советником (майором гвардии)? До потомственного дворянства все равно не дотянется. Хватит с него и надворного советника (капитана). Вполне солидный седьмой ранг Табели. И такое же «ваше высокоблагородие», как и четвертый разряд мага (шестой в Табели о рангах). Переживет. Пятый разряд – это уже очень прилично. Десяток «средних исцелений» сможет накладывать. А с учетом его переразвитой ауры, возможно, даже иногда и «полное исцеление» сумеет вытянуть. Хотя бы раз в несколько дней. То есть перспективы открываются самые радужные. Как назло, погода неожиданно испортилась, и медитировать пришлось в каюте. Но временное одиночество Пете никогда не было в тягость, а к уровню комфорта он был непривередлив. Конечно, хотя бы на коврике сидеть было бы удобнее, чем на полу (в гамаке сидеть оказалось совсем неудобно), но это никакая не проблема. Утром следующего дня он проснулся от странных звуков. Резкие команды, топот ног, но, главное, еще что-то громкое и странное. Взрывы, что ли? Выбрался на палубу и сначала ничего не понял. Светало. Корабли отчаянно дымили из всех труб, набирая ход. А вокруг периодически по воде что-то громко хлопало, и из моря взлетали довольно высокие фонтаны. Как будто расцветали и опадали причудливые цветы. Даже красиво. Неужели это эскадра османов подошла раньше ожидания? Вдалеке и вправду были видны столбы дыма. Много дымов. Не один, не три, как от крейсера, а десятки. Но самих кораблей видно не было. Они что, из такой дали стреляют? Как-то совсем не так Петя представлял себе морские сражения. Где разворачивающиеся бортом к противнику корабли? Где высунувшиеся из портов пушки? Где, наконец, восходящий от них багровый дым? Ничего этого нет. Черные столбы дыма на горизонте. И прилетающие из-за горизонта взрывающиеся «подарки». И ведь близко падают, что самое неприятное! Как они так умудряются? Ни крейсер «Князь Михаил», ни носители, ни тем более сухогруз и трофейные корабли отвечать не пытались. Только дым из труб шел все гуще. Ставка явно была сделана не на бой, а на скорость удирания. Вроде расстояние до дымов не уменьшается. Хотя как на море определить? Пока кораблей четко видно не будет, ничего не скажешь[11]. Бегство продолжалось весь день. Османы понемногу догоняли, но не катастрофично. К середине дня стал виден не только дым, но и вырвавшийся вперед большой корабль. Линейный крейсер, как сообщил Птахину спрошенный им мичман. Пален рвался в бой, но его не пустили. Капитан запретил категорически, а уговаривать пришлось Пете. Все равно пара мин (а больше Виктор не донесет) такой громадине как слону дробина. А если там маг воздуха есть? А Пален еще силы не восстановил. По-хорошему, ему после прошлого боя надо бы пару недель на теплом песочке на берегу моря полежать. И уж никак не лезть в бой, особенно когда острой необходимости в этом нет. В темноте преследование прекратится. Побоятся минной атаки. Так что, скорее всего, еще раньше отвернут. Да и до Тмутаракани с ее флотом уже не так далеко. Так что Макаров все правильно делает, надо только терпением запастись. Недовольный Пален пошел на корму, и тут в них впервые попали. Что странно – не в сухогруз, а именно в крейсер. Неприятно попали. Палуба у крейсера считается бронированной, но снаряд ее почему-то очень легко пробил и взорвался уже на батарейной палубе. Сделав дыру (целый кратер) на третью броневую палубу и вздыбив большой кусок палубы верхней. К счастью, от взрыва пострадало не много народа, в каютах (больше всего досталось именно им) никто не сидел. Но у Пети появилась работа. Человек десять посекло осколками, двоих – серьезно. Контузило – гораздо больше, но сейчас это было некритично. Вроде кровь из ушей почти ни у кого не течет, и ладно. Главное, что машина не пострадала, и ход не упал. Пришлось идти в лазарет и брать на себя наиболее пострадавших. Остальных пока и лекарь с помощником перевязать могут. Останутся силы – позже к ним подойдет. Опять пришлось сильно напрячься. Петю это не радовало. Только более или менее после лечения Палена восстановился, как опять скверные ранения. То есть для высокоразрядного целителя – ничего сложного, но для Птахина срастить кости уже непростое дело, так одному еще и почку пробило. В общем, трудно, энергозатратно и… грязно. И предельная концентрация требуется. Но – справился. Собственно, в своих силах Петя уже не сомневался, но опять страшно устал. Видимо, перед этим отдохнул недостаточно. Желания подходить к легкораненым не было никакого, но тут корабль снова вздрогнул. Да что же это такое! Опять попадание. И еще один пациент целителю. По-настоящему надо было бы троим помочь, но двое пока помирать не собирались, а вот третьего надо было срочно вытаскивать. Хорошо хоть что скоро после этого погоня прекратилась. А то у Пети даже руки дрожать начали. Пришлось на самого себя «малое исцеление» накладывать. Что почти не помогло. Его не от болезни трясло, а от усталости и напряжения. Заснул прямо на одной из пустых коек в лазарете. Хорошо нашлась такая. Оказалось, правильно сделал. Утром выяснил, что его каюта от первого выстрела прилично пострадала. Стенка, к которой крепился гамак, банально отсутствовала. К счастью, свои вещи он всегда содержал в порядке. Пистоль – в ящике, деньги и ордена – там же, шашка и кинжал – в тубусе. Вот вещи, которые в шкафу висели, пострадали. Ничего страшного. Обычная форма ему и раньше маловата была, менять собирался. Но среди нее как раз подобрать и почистить комплект вполне реально. А вот с парадной формой ему катастрофически не везет. В третий раз за лето новую покупать придется. И делать это надо скоро. Пален был уверен, что вскоре после прибытия их потребует к себе его отец. А в тесной и потрепанной форме можно, как говорится, только от долгов бегать. К генерал-губернатору надо при полном параде идти. До Тмутаракани добрались к вечеру следующего дня, то есть намного быстрее, чем оттуда в Томы шли. Оно и понятно, на всех парах летели. Караван растянулся, но это были заботы Мышкина, а не Птахина. Ремонт крейсера его тоже не волновал, была надежда, что больше ступать на его палубу ему никогда не придется. Так что первой же шлюпкой (кстати, вместе с Макаровым и Паленом) он отправился на берег. С Виктором они договорились, что часам к двенадцати следующего дня он подойдет к их особняку. Оказывается, помимо казенного дворца у них тут и свой имеется. Похоже, прочно их семейство тут обосновалось. После чего, подхватив свои полегчавшие баулы, рванул к уже знакомому портному. Шнайдер был на месте и, узнав, что новая форма нужна завтра до полудня, схватился за сердце. Которое не отпустил даже при предложении за срочность двойной цены. На тройной слабым голосом стал торговаться. Так что сошлись на четверной. Нельзя сказать, что Петю такой оборот обрадовал, но и не слишком расстроил. Как человек, связанный в прошлом с торговлей, он понимал, что не заломить цену тому, кто не может без твоих услуг обойтись, значит заняться благотворительностью. А такие как Шнайдер ею не занимаются. По крайней мере, в отношении клиентов. Оставалось надеяться, что новой форме повезет больше. За ночь в гостинице тоже пришлось переплатить. По тем же соображениям. Казалось бы, ночь на дворе, а номер остался пустым. Но за него не скидку дают, а двойную цену просят. Понимают, что постояльцу неохота полночи от гостиницы к гостинице бегать. Тем более что в других будет все то же самое. «Тмутаракань – город жадных деляг, – решил Петя. – Распределиться сюда, что ли, после окончания академии, и самому стать таким же? Нет, принимать решения еще рано». В общем, непонятно как, оставив у портного все нервы, около двенадцати Петя с помощью извозчика добрался до нужного адреса. Даже выспавшийся, умытый и наряженный в новенький комплект формы. При шашке и всех орденах. В приемной (а как еще назвать комнату, где гостям полагалось ждать высокопоставленного хозяина) уже оказались и Макаров и Мышкин. Тем лучше. Поздоровался, но те были заняты своими мыслями. Интересно, а они вместе, или друг друга топить будут? Все-таки завершение их похода было не очень успешным. Крейсер получил повреждения и требует ремонта. А отвечает за него капитан. Но если бы он не задержался на день по просьбе чиновника, никто бы их не догнал. И стал бы Макаров перестраховщиком, испугавшимся несуществующего флота. Ладно, их дело. Вышла к ним неожиданно не лакей, а представительного вида дама. Кстати, очень красивая. Что Птахин немедленно всем своим видом и изобразил. В смысле – восхищение. Чем вызвал легкую улыбку. – Михаил Михайлович… – Макаров вытянулся. – Я вами недовольна. Я же вас просила присмотреть за моим мальчиком и тут узнаю, что ему пришлось сражаться сразу с двумя боевыми магами, и что он был ранен! – Сдержать героя, умеющего летать, иногда очень трудно. – Макаров отдал поклон, но сразу выпрямился. – Но именно моими усилиями нас сопровождал вот этот юный целитель. Петя напрягся в ожидании продолжения. «Ну же, скажи, что молодые маги вместе прекрасно справились с труднейшей задачей!» Не сказал. Гад. Понимает, что справиться они по всем законам были не должны, и это его личный недосмотр. Одна надежда, что Виктор родителям уже все рассказал более или менее правдиво. Точнее, о своих подвигах, но и кадета упомянул. Пусть лучше его роль будет вспомогательной, этакого оруженосца. Чтобы ревности не возникло. И к молодым пажам дамы больше расположены.