Сказания, старательно стираемые из истории, не лгали — драконы существовали и забирали с собой никому не нужных принцесс. Такой была Азалия — принцесса королевства с символом тыквы на гербе. Ее окатила столь сильная апатия, что девушка уже перестала сопротивляться и биться в лапах чудовища, надеясь выскользнуть из захвата и прямиком упасть в морской Бермудский треугольник, опоясывающий ее страну со всех берегов. Перестала подбирать слова, способные задеть чувства ящера (но она мало таких слов знала, в её арсенале было лишь: дурень, проказник да замшелый мухомор), чтобы тот, уязвленный и оскорбленный, бросил ее в холодные темные пучины. За длительный полет она смогла справиться с неприятным холодком в животе, вызываемым неровными взмахами широких кожистых крыльев дракона, то набирающих высоту, лавирующих по воздушным потокам, то резко спускающих их к морским темным волнам и вновь рывками поднимающих их вверх, унося за пределы густых белых облаков, пахнущих чем-то свежим, мятным и странно-пряным. Этот запах она еще не скоро забудет. По крайней мере, она будет возрождать в памяти причудливую облачную сладковатость в тот момент, когда острые, как бритва, клыки сожмутся над ней, разрывая плоть и перемалывая кости вместе с драгоценными камнями и узорами, вышитыми на бальном платье. А пока она равнодушно взирала на мир, стремительно проносящийся под ней, и находила в себе силы любоваться открытыми просторами. «Что же, — подумала Азалия, — хоть перед смертью посмотрю на что-то иное, помимо башен и шпилей королевских дворцов». Дыхание принцессы сорвалось, дракон сложил крылья и резко ушел в пике прямиком на скалистые горы. Азалия взмолилась, чтобы похититель оказался суицидально настроенным ящером, возжелавшим разбиться о скалы и принести им мгновенную безболезненную смерть. Крылья дракона резко раскрылись, но это не остановило их падения. Азалия всю свою сознательную жизнь считала, что у нее был плохой глазомер, но наступил тот самый непредсказуемый момент (именно так — непредсказуемый момент, ведь вас не каждый день похищают драконы), и все чувства девушки обострились, высчитывая вплоть до метра оставшееся расстояние до смертельного падения. Она пообещала себе, что не закроет глаза. Последний храбрый жест, совершенный ею. Когда до земли оставалось не больше пятидесяти метров, дракон пару раз взмахнул крыльями, словно забавляясь над существом в его лапах, молящим о скорой кончине, и разжал хватку, выбрасывая девушку в кучу засохших обрезанных роз. На краткий миг она оказалась в свободном полете. Азалия обомлела. Поскольку никто прежде не проявлял к ней подобную неприкрытую неучтивость (ведь она же, позвольте заметить! — королевских кровей, как-никак). Девушка на мгновение задержалась в ворохе колючих пожухлых стеблей с завядшими бутонами роз, бессмысленно уставившись в облачное небо. Что-то у нее никак не вязалось в голове (хотя этот недуг сопровождал многих принцесс). И тут, кое-что осознав, она резко поднялась, деловито поправляя изодранное и истрепавшееся шелковое платье, и обратила взгляд к похитителю, который неудачно приземлился поодаль, пропахав своим телом каменистый пляж, и теперь так же церемониально стряхивал с себя мелкие скалистые обломки и мокрый черный вулканический песок. — Позвольте вам сказать! — девушка неуклюже выбралась из колючего снопа, пытаясь вытащить из волос сухие заостренные листья, рассыпающиеся от любого прикосновения к ним в коричневую крошку. Дракон, будто понимая взбудораженное состояние девушки, лег на живот и с абсолютно обескураживающим спокойствием и покладистостью сложил перед собой лапы, внимая словам растрёпанной рыжей девы. — Вы не имели никакого, совершенно никакого права вот так бесцеремонно вторгаться в мою личную жизнь! У меня только-только стало всё налаживаться! Как вдруг вы! Да-да, именно вы! — она грозно указала пальцем прямо в закрытую пасть дракона, а тот (уверяю вас, это было на самом деле!) вальяжно и скучающе закатил глаза, находя в себе силы дослушать гневную тираду принцессы («ох уж эти принцессы!» — вероятно, подумал дракон). — Вы взяли и все испортили! Ящер устало выдохнул облачко дыма из ноздрей и снисходительно посмотрел на принцессу, приподнимая уголок своих губ. И выглядело это настолько же странно, как и ухмыляющиеся коты. К слову сказать, эти улыбчивые звери уже как лет двести тому назад покинули сию страну. Стоило им обзавестись большими пальцами на передних лапах благодаря древней магии — «эволюции», как они тут же соорудили себе плавающий многоэтажный дом и переселились жить в море поближе к легкомысленным рыбам (ну что уж с них взять? Рыбки — доверчивый и открытый народец. Но эта история не о рыбах и котах, а о никому не нужных принцессах). Азалия еще некоторое время негодующе смотрела на молчаливого дракона, потешающегося над ее положением, и устало выдохнула, опуская плечи (за такую унылую осанку ей дали бы как минимум — минус семьдесят балов). — Ну, давай уже, ешь, — обреченно махнув рукой, девушка взглянула на серое небо и приготовилась к неминуемой гибели в пасте дракона. — С какой это стати? — обиженно фыркнул дракон, пуская серое дымовое облачко из ноздрей, брезгливо повел головой и выпятил грудь. На иссини-черной шкуре алела красная неровная полоска давно зажившей раны. — Заняться мне, что ли, нечем, кроме как жрать принцесс? Да с вас проку, как с козла молока. Одна кожа да кости. Совсем не аппетитно. Фу! На щеках принцессы выступил румянец, аки маков цвет. Еще никто и никогда не говорил ей, что она неаппетитная. То, что бездарная, неумеха, несуразная и полное разочарование — да. Но уж точно не неаппетитная! — Да как вы смеете?! — вступилась сама за себя принцесса, ибо ни рыцарей, ни принцев в округе не было и некому было за нее отстоять честь и достоинство. — Да знаете, кто я? Я… Я!.. Я принцесса! — запыхавшись, выкрикнула Азалия. — И что с того? Вас тут, принцесс, пруд пруди — целый город. Спасу от вас нет, — хмыкнул дракон, повернув голову, и надменно приподнял надбровную дугу. Ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели со скучающим равнодушием, и все же в их глубине можно было углядеть пляшущие огоньки веселья, однако Азалия была настолько рассержена, что не заметила их. Принцесса обернулась в ту сторону, куда дракон указал заострённым кончиком хвоста, и с удивлением обнаружила высокие каменные стены, будто бы вырезанные из самой скалы. — Пойдем, недосуг мне тут с тобой возиться, — сказал дракон и размеренной походкой на четырех лапах направился к металлическим воротам высотой в двадцать метров. Боднув их головой, он открыл проход и прошел вовнутрь. Азалия сомневалась, стоило ли ей идти за ящером, который мог лгать о том, что не собирается ее есть. Всем же было известно — чешуйчатые гады те еще вруны. Взять, к примеру, принцессу Еву, только не ту, что из королевства Черепах, а ту, что влипла в историю с яблоком, на века запомнившуюся в истории. Её тоже обманул змей, хитростью заставив съесть червивый плод, обещавший взамен — просветление. Но вместо знаний у бедняжки от порченного яблока целую неделю было несварение желудка (все же кое-чему змей-то её научил). Но поразмыслив, Азалия пришла к выводу, что другого варианта у нее нет. Не оставаться же ей на каменистом безжизненном пляже одной? И она пошла следом за драконом. ========== Глава 4. «Город ненужных принцесс» ========== За каменной стеной, возвышающейся подобно горам, был спрятан город. Первое, что встретило её в сём граде, была статуя женщины, смотрящей куда-то вдаль. Невозможно было понять: обращалась ли каменная дева с печалью или же с надеждой к западу, где вставало солнце (так уж странно располагался остров, что не с востока вставало солнце, а с той стороны, откуда у других оно заходило за горизонт). На круглом постаменте под высокой статуей была выбита надпись: «Город ненужных принцесс». Сначала Азалия обратила внимание на царившую вокруг атмосферу. Все в городе было сооружено из серого необтесанного камня: дома, колодцы, тротуары, даже земля в пустых горшках для цветов и то была серая и невзрачная. Неровные темно-серые тени плавно переливались под ее ногами, и стоило девушке поднять голову, как она заметила стаю высоко кружащихся драконов, отбрасывающих собой причудливые миражи на каменные мостовые. — Эй, Эра! Привет! Как погодка на том краю? — звонкий голос вывел Азалию из хмурого созерцанья, и она увидела девушку. Та закинула топор на плечо и бодрой походкой приближалась к черному дракону с рваным шрамом на груди. — Как всегда, Бель, с-с-с-с-олнечно и без-з-з-з-облачно, — язвительно прошипел Эра, недовольно фыркнул и потряс шеей, будто бы пытаясь согнать с себя ощущение от былых прикосновений ярких лучей. — Да-да, «как всегда — в этот самый день…» — засмеялась Бель и обратила свой ласковый и веселый взор на новенькую. — Эра, неужто твоя? — присвистнула красавица-дровосек и по-свойски боднула похитителя локтем, а дракон в ответ выдул из ноздрей вместе с дымом несколько язычков пламени. — По́лно тебе, по́лно. Не «огнись», — похлопав Эра по чешуйчатой переливающейся шее, Бель участливо поинтересовалась: — Устал небось так далеко лететь? Говорят, на восточной скале зацвели чайные розы. Смягчившись, дракон посмотрел на красавицу, ухмыльнулся и взмыл ввысь, стремительно набирая высоту и теряясь меж сородичей, кружащихся над скалистым островом. Вдруг поднялся ветер, и над ними зависла тень. В лапах желто-голубого дракона было дерево, усеянное оранжевыми плодами. — Кто заказывал апельсины? — крикнула Бель, оглядывая серую неказистую площадь. — Я! — ответила девушка с чрезвычайно длинными волосами и подняла руку, махая доставщику апельсинов. Пока Азалия озиралась по сторонам, разглядывая проходивших мимо никому не нужных принцесс (хотя она тоже была никому не нужной, потому решила называть их, и себя в том числе, по-прежнему просто принцессами), молчаливый дракон (совершенно не свойственное качество для драконов, поскольку они те ещё любители поболтать) подлетел к стройной девушке с длинными волосами и выпустил из лап добычу. Дерево с треском повалилось на каменную брусчатку. И дева передала дракону чем-то наполненную корзинку в благодарность за его труды. — Что же это они, — возмутилась Азалия и очень сурово посмотрела на стаю драконов, летающих у самых вершин острых скалистых гор, — хотят нас с апельсинами сожрать? — Хах! — звучно хохотнула Бель. «Правило двести сорок три: смех принцесс не должен быть громче, чем серебряный колокольчик размером с ноготок большого пальца». В случае нарушения правила — минус пятнадцать балов», — тут же вспомнила Азалия семитомный свод правил принцесс, который все они заучивали с раннего детства. — По́лно тебе, душенька. Драконы травоядны и питаются только корнями роз («какие-то неправильные драконы» — так можно было бы подумать, но на самом деле они всего лишь жертвы злых языков, столетиями наговаривающих про них всяко-разные несусветные бредни). Тем временем принцесса с длинными волосами собирала тропические плоды и укладывала их в холщовый мешок. Стоило ей запеть свою песню, как волосы её тут же засветились ярче солнца. Пела она про странные вещи, которые Азалия прежде не слышала и не понимала, о каких бочках рома и сундуках на тридцать три мертвеца идет речь. — Ундер сегодня доставщик, — Бель указала на желто-голубого дракона, к которому подошли несколько девушек. Он кротко кивал, запоминая пожелания принцесс: кому-то мыло душистое, кому-то веревку, кому-то табурет. — Заказывай что хочешь, только в очередь встань. Желающих много. А коли есть свой дракон, так гоняй его по поручениям куда вздумается. То, что Азалию не съедят драконы, практически не тронуло её девичьи нервы. Поскольку готовилась она к худшему, а оно не настало, как и не настало понимание того — что же ей делать в «Городе ненужных принцесс». Плюнув на руки и растерев их между собой (Азалия попыталась вспомнить — сколько балов вычитали за такое правонарушение, но, кажется, ничего о плевках себе на руки не было упомянуто в сводах — вероятно, потому, что это было одно из тех неподобающих для принцесс действий, которых невозможно было даже вообразить), Бель перехватила рукоять топора и мастерскими точными взмахами стала рубить апельсиновое дерево на поленья. Азалия рассматривала Бель и никак не могла припомнить, кого же она ей напоминает. Что-то в ее образе бесспорно выдавало в ней принцессу, но какого королевства? Кажется… — Ты случайно не из королевства Красавиц и Чудовищ? — Азалия решилась нарушить правило, кажется, номер семьсот девятнадцатое, гласившее, что «принцессам не полагалось задавать бестактные вопросы малознакомым личностям». Тут стоит добавить, что под бестактными вопросами для принцесс являлось практически все, что не относилось к темам: «Как вам эта чудная погода?» и «Как вы провели этот чудный день?» — Оно самое, — широко улыбнулась Бель, нарушая подобной открытой улыбкой тысяча-какое-то-там правило, — я пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-правнучка Бель, которая завела традицию выбирать себе в супруги Чудовищ. — А где же твое Чудовище? — Азалия оглянулась по сторонам, на случай если вдруг не заметила косматое и рогатое создание. — Испугался первой брачной ночи и убёг, сверкая волосатыми пятками, — утерев рукавом белой рубахи пот со лба (кажется, так тоже не поступают принцессы), Бель вытащила из-за пояса кожаных штанов (так совсем не одеваются принцессы) курительную трубку, забила ее отверстие табаком и громко-громко свистнула (а уж так и подавно не поступают принцессы). Вдруг откуда ни возьмись спустился дракон. И Азалия скривилась, посмотрев на уродливое создание. По правде говоря, драконы — существа красивые, если дать себе некоторое время, чтобы привыкнуть к их внешнему виду, но тот, что сейчас выдувал из ноздрей неровные тоненькие язычки пламени, был очень неприятен на вид. Ничто его не роднило со статными, грациозными сородичами. Морда его была перекошена, из кривой пасти всё время вываливался раздвоенный кончик розового языка, рога у него, что украшали голову каждого дракона, были кривые и разных размеров, а шкура его была потесана и совсем не переливалась на свету, как у остальных соплеменников. Но Бель почесала шею огромного уродца, и тот с наслаждением прикрыл глаза, урча, как кот, и выдыхая колечки дыма из ноздрей разной формы. — А на следующее утро за мной прилетел Адам, — Бель с благодарностью посмотрела на своего спасителя и похлопала по горделивой выпяченной груди, на которой тоже был шрам. — Бр-р-р-е-е-е-ль, — проурчал Адам, выдул из ноздри пламя, прикурив трубку красавицы, и взмыл в небеса. «Город ненужных принцесс» оказался унылейшим местом на всей земле. По крайней мере, так думала Азалия, прогуливаясь по серым мостовым улочкам, кривясь и пыхтя на неудобных хрустальных туфельках. «Лабутены» — не самая практичная обувь, но другой у нее не было. Но тут ее осенило. Коль иссиня-черный дракон втянул ее в скучнейшую и бесперспективную авантюру, то тому за это придется отдуваться и как-то налаживать жизнь принцессы. Азалия, поскольку не была обучена свистеть, принялась громко звать Эра. Голос принцессы эхом прокатывался по пустым улицам, плотно заставленным каменными серыми домами, но никто не откликался на ее зов. Ступни жутко болели, разодранное платье волочилось по мостовой, и только цоканье хрустальных каблучков сообщало об одиноком и бесцельном блуждании принцессы. Но она не была одна. Эра сидел на крыше двухэтажного дома, ярко-желтые глаза внимательно следили за девушкой, и ему пришлось кашлянуть, чтобы привлечь внимание непутевой принцессы, которая не додумалась посмотреть наверх. Наконец Азалия узрела своего недруга и грозно насупила брови, подпирая руками бока. Хитрый прищур Эра будил в ней дух великих Белых рыцарей из Шахматного королевства, готовых бесстрашно ринуться в схватку с любым чудовищем: будь то Мышь-д’Артаньян или же Уж-Ужас-Ужасный. Стоило только Азалии открыть рот, дракон наинаглейшим образом перебил принцессу тем, что протяжно зевнул, обнажив пасть с сотнями острых зубов, и поудобнее улегся на плоской крыше здания, иронично взирая на девушку сверху. — Дай угадаю, — вальяжно протянул Эра, задумчиво выдыхая клубы дыма из ноздрей, и утвердительно предположил: — Ты пожелаешь вернуть тебя в королевство. Азалия тут же прикрыла рот, потому что точно знала, что совсем не этого хотела (хотя, чего конкретно хотела, тоже не представляла), и покачала головой, удивив своего дракона. У Эра азартно блеснули глаза, и тот склонил шею вниз, чтобы повнимательнее взглянуть на принцессу. — Тогда ты пожелаешь принести тебе всю утварь из былых покоев, — но снова он получил категорический отрицательный ответ. — Тогда ты пожелаешь принести тебе все твои бальные платья, туфли, лосьоны и пудреницы, — и снова мимо. Эра приподнял голову, лукаво прищуриваясь. — Тогда тебе, дикарке, подать на обед дюжину запечённых цыплят в ананасах, орехов в меду и кремовый пудинг, — шутливо утвердил дракон. Азалии такая идея пришлась по вкусу, ведь день близился к концу, и девушка была как никогда голодна, поскольку съела она с утра только стандартный завтрак принцесс — две ложечки слез единорогов (по одной калории в каждой унции) и по паре туманных завихрений (две калории). Но она упрямо мотнула головой и заставила тем самым Эра спрыгнуть с крыши к ее ногам. Драконья голова склонилась на уровень ее лица, желтые глаза сошлись к переносице и недобро прищурились, и он сурово утвердил, будто бы был способен читать мысли принцессы: — Тогда ты пожелаешь моей погибели. — На кой мне это сдалось? — удивилась Азалия и фыркнула в морду дракона, горделиво вздернув нос. — Чего же тогда ты желаешь? — растерялся дракон, не в силах постичь разум непутевой принцессы. — Желаю знать, зачем ты меня похитил, — тут же выпалила девушка. Дракон пожал плечами, равнодушно отвернулся от принцессы и, словно бы невзначай, обмолвился: — Ты была брошена и никому не нужна. — Я была свободна! — рьяно запротестовала принцесса, топнув ногой. Собственно, Азалию за такое недовольство можно простить. Ей выпал шанс испытать это опьяняющее чувство. Но факт того, что она была свободна лишь каких-то пару минут, удручал её. — Брошена и никому не нужна, — упрямо повторил дракон. — Свободна! — крикнула принцесса, намереваясь до конца своих облачных дней спорить с ящером на этот счет.