– Войта, они уже вошли в дом. У тебя секунд тридцать на то, чтобы уйти, потом окажешься в ловушке, – снова сообщил Женя. – Да пошел ты, не мешай! – рявкнул Войтех, сдергивая с себя передатчик и швыряя его на пол. Он снова принялся осматривать наручник и батарею в поисках хоть какой-то уязвимости. Саша не слышала, что сказал Войтеху Женя, но о примерном содержании его слов смогла догадаться. Она еще отчаяннее задергала рукой, но наручники, казалось, только сильнее въедались в кожу. – Войта, попробуй ты, – она протянула ему свою руку. – Сожми ладонь так, чтобы она пролезла. Я не смогу, слишком больно, долбанный инстинкт не позволит. Не давая себе задуматься о том, что делает, Войтех предпринял честную попытку сделать так, как сказала Саша, но, когда та застонала сквозь плотно стиснутые зубы, он остановился. Дальше оставалось только ломать ей кости, а этого он сделать не мог. – Прости, не смогу. – Он непроизвольно погладил ее руку, словно извиняясь за только что причиненную боль. – Они сейчас уже будут здесь. – Тебе нужно уходить, – прошептала Саша, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Она панически боялась снова остаться одна, но это был единственный выход, чтобы спасти хотя бы его. – Слышишь? Уходи. – Я отсюда без тебя не уйду, – отрезал Войтех, все еще пытаясь заставить себя придумать другой выход. Вот только приглушенные шаркающие шаги в коридоре мешали это сделать. – Какой смысл тебе оставаться, если ты все равно не можешь меня спасти? Войтех замер, переставая бессмысленно суетиться и на мгновение прикрывая глаза. С точки зрения логики, он не мог оспорить ее слова. Если бы на ее месте был кто-то другой, он бы с ними согласился, но сейчас парировал, посмотрев на нее как обычно спокойно и уверенно: – Если я все равно не могу тебя спасти, какой смысл мне уходить? Саша встретилась с ним взглядом, но едва ли успела осознать весь смысл его слов: из темноты дверного проема появились две фигуры. Весьма предсказуемо ими оказались очень бледная девушка с длинными темными волосами и мужчина с простреленной головой. Саша инстинктивно отпрянула ближе к стене. Войтех сделал единственное, что пришло ему в голову: встал и вышел на середину комнаты, пытаясь преградить двойникам путь. Те действительно немного притормозили, ему даже показалось, что на их пустых лицах появилось легкое удивление, но это могла быть только иллюзия. Может быть, если ему удастся хотя бы ненадолго их задержать, Нев и Иван успеют. Нев наверняка сможет что-то сделать. Если только получится их остановить… Однако остановить мертвецов ему не удалось. Стоило двойнику коснуться его, как перед глазами взорвалась яркая вспышка, прошибая голову такой сильной болью, какую Войтех еще не испытывал ни при одном видении. Наверное, так и ощущается пуля, которая, с бешеной скоростью вырываясь из дула пистолета, ломает кости черепа и проходит сквозь мозг, превращая сложнейший человеческий орган в бессмысленную кровавую кашу. Сознание мгновенно померкло, в нем пронеслась только одна мысль: на этот раз действительно все? Глава 9 Войтех всегда думал, что после смерти ничего нет. Ни боли, ни страха, ни райских врат, ни адских котлов. Он редко задумывался об этом, но во время инцидента на МКС повторял для себя в качестве успокоительной мантры, что скоро все закончится, и холод, удушье и страх уйдут. Оказывается, он ошибся. Головная боль никуда не делась, только превратилась из пронзительно острой в приглушенную, тупую, пульсирующую. Такой она часто становилась после видений, и только пара таблеток обезболивающего могли справиться с ней. Может быть, так выглядит его персональный ад? Мысль о вечной головной боли так испугала его, что он даже открыл глаза, то ли снова проснувшись, то ли просто очнувшись после обморока. Окружающая его обстановка резко контрастировала с последними воспоминаниями, поэтому в первый момент Войтех растерялся. Он помнил, что находился с Сашей в заброшенном здании, помнил мертвых двойников, помнил, что все они оказались в ловушке города-призрака, поэтому смутно знакомая комната, похожая на кабинет, яркий дневной свет за окном и задорная песенка на чешском, тихо лившаяся из радиоприемника, определенно выбивались из контекста. – А почему вы так уверены, что непременно попадете в ад после смерти? – по-чешски спросил знакомый голос. Этот голос стал последним толчком, стимулировавшим его память. Войтех сразу узнал и кабинет, и песенку, и даже кушетку, на которой сейчас почему-то лежал. Ведь раньше на принудительных консультациях с психотерапевтом он никогда не ложился на кушетку, всегда сидел за столом напротив врача. – Что? – переспросил Войтех, все еще пытаясь понять, на каком он свете. – О чем вы? – Я только что попросил вас описать, как выглядит загробный мир, вы рассказали о том, что ваш ад будет похож на вечную головную боль, – обладатель голоса появился в поле зрения Войтеха, который сел на кушетке, потому что лежа чувствовал себя некомфортно. – То, что вы сразу заговорили про ад, означает, что именно его вы ожидаете после смерти. – Я его не ожидаю, – возразил Войтех. – Я в него даже не верю. – Разве вы вообще мыслите категорией веры? – доктор – молодой человек почти одного с Войтехом возраста – сложил перед собой руки домиком, глядя на него с любопытством и снисходительной улыбкой. – Вы же, кажется, сторонник фактов. – И ни одного факта, подтверждающего существование ада я пока не видел, – машинально парировал Войтех, все еще пытаясь понять, как он тут оказался. Очередной сон? – А как же души умерших людей, с которыми вы, по вашим словам, не раз встречались? Разве они не доказывают вам, что смерть – это не конец? – Что я здесь делаю? – вместо ответа спросил Войтех, с сомнением посмотрев на доктора. – Как я тут оказался? – Как обычно: пришли на плановую консультацию, – тот заинтересованно подался вперед. – Вы не помните? Вы приходите каждую среду уже два месяца. Ваша семья надеется, что это признак резкого улучшения. Осознание потребности в помощи – уже шаг к выздоровлению. Ведь раньше вы отрицали тот факт, что помощь вам нужна. – Мне не нужна помощь. Точно не ваша. Я не сумасшедший. – Что вы, конечно, вы не сумасшедший. Вы вполне адекватны, просто попали в плен собственных фантазий. Так бывает с людьми, когда они сталкиваются с ситуацией, с которой не могут справиться. Мозг пытается нам помочь, замещая бессмысленную для него реальность фантазией, которая хоть как-то может объяснить происходящее. Три года назад такой фантазией для вас стал инопланетный корабль, – доктор сделал движение пальцами, означающее «кавычки», давая понять, что последние слова – условное название. – Он помог вам объяснить внезапную поломку на МКС. Если бы тогда вы согласились на терапию, сейчас уже все было бы в порядке. Однако вы отказались и уехали, не стали даже принимать антидепрессанты, что усугубило ваше состояние. Вы очень амбициозны, пан Дворжак, – голос доктора стал тише, приобрел нотки доверительности. – И с детства были мечтателем. Вы жаждете найти доказательства тому, что жизнь не ограничивается скучной рутиной. Работа, дом, семья, ипотека, пиво по выходным с друзьями – не ваш вариант. Вам нужны приключения и свершения. Будь то пришельцы или мертвецы, лишь бы нетривиально. – Хотите сказать, что мои расследования и то, с чем мы на них столкнулись, – тоже всего лишь фантазия? – с усмешкой уточнил Войтех. В этот раз его кошмар даже не пытался быть похожим на реальность. – А вы сами задумайтесь над ними, – предложил доктор. Теперь в его тоне звучали неподдельное сочувствие вперемешку с жалостью. – Таинственные наниматели, готовые платить за ваши развлечения. Незнакомые спутники, откликнувшиеся на ваше предложение и сразу принявшие ваши объяснения и ваше доминирование. Девушка, в которую вы вдруг влюбляетесь, хотя не делали этого десять лет, и которая внезапно отвечает вам взаимностью. Настоящий колдун в ваших рядах. И каждое расследование сталкивает вас с настоящей сверхъестественной тайной. Разве все это похоже на правду? Войтех хотел сказать, что это и есть правда, но внутренний голос успел первым спросить, действительно ли он в этом уверен. «Ты ведь и в НЛО начал сомневаться, разве нет? – напомнил он. – Просто думать себе об этом запрещаешь. А если все-таки задуматься, не слишком ли стремительно и позитивно изменилась твоя жизнь в последние полтора года? Как раз тогда, когда ты уже был на грани. Разве такие совпадения бывают?» – Но если бы я это придумал, разве я не придумал бы себе более комфортные отношения с Сашей? – вслух усомнился Войтех, споря то ли с доктором, то ли с внутренним голосом. – Конечно, нет, – уверенно заявил доктор, пока внутренний голос раздумывал над ответом. – Вы ведь в глубине души до ужаса боитесь новых серьезных отношений. Вы слишком хорошо знаете, каким уязвимым вас делают собственные чувства и эмоции. Поэтому избегаете их. – Это какой-то бред, – Войтех потер руками лицо, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Боль в голове частично унялась, но не исчезла до конца, поэтому мешала сосредоточиться. – Нет, пан Дворжак. Бред – это призраки, зомби, Темные Ангелы, ваши видения, зеркала-убийцы, города-вампиры и прочее. И чем скорее вы это окончательно осознаете, тем лучше для вас. Сейчас вы все время проваливаетесь в свои фантазии, каждый такой провал отбрасывает нас к исходной точке. Мы уже не раз ведем с вами этот диалог. – Если это все фантазии, то что тогда реально? – Войтех посмотрел на доктора. – Я снова в Праге? Что я тут делаю? Почему я этого не помню? – Вы в Праге, потому вас сюда привез брат. Он приехал к вам в гости, чтобы рассказать про открытие своего клуба. Помните? – Да. И про Голема. – Пан Дворжак, не было никакого Голема. Но именно так ваш брат понял, что все плохо. Он привез вас в Прагу, вы живете здесь. Вы ничего не делаете, потому что уже не способны что-то делать. Большую часть времени вы в бреду. Иногда наступают просветления, но потом осознание своего реального положения заставляет вас снова погрузиться в фантазии. Вот как сейчас. Мне стоило больших трудов вытащить вас в реальность. Дезориентация пройдет, вы вспомните, как все обстоит на самом деле. Боюсь только, что это снова спровоцирует кризис. – Почему? – Потому что ваше реальное положение для вас невыносимо. Безработный, нестабильный, постоянно нуждающийся в чьей-то помощи, обуза для собственной семьи, не имеющий ни друзей, ни даже обычных приятелей. Вы больны, и болезнь эта запущена вами, а потому в нынешнем своем состоянии ставит крест на какой-либо серьезной карьере. На полноценных отношениях с женщиной, на создании семьи. Вам трудно это принять, поскольку вашим идеалом всегда был ваш собственный отец, который преуспел и в том, и в другом. Даже ваш непутевый брат преуспел. А вы приложили столько усилий, у вас были такие большие мечты, а что в итоге? Ваша жизнь закончилась, не успев начаться. Дальше вас ждут только лекарства, терапия и какая-то несложная работа до тех пор, пока вы не смиритесь с тем, что это и есть ваша жизнь. Каждое слово доктора впивалось в мозг Войтеха тонкой иглой. Все вместе они падали, словно монеты на каменный пол, неприятно звеня. Звон этот отдавался эхом и превращался то ли в шепот, то ли в хлопанье крыльев. Крыльев бесплотных теней, а не птиц. Шум все возрастал и возрастал, наполняя уши, поэтому их пришлось зажать руками. Свет из окна бил по глазам, поэтому их тоже пришлось зажмурить. Стало темнее, но не тише. Слов больше не было, но звон, превращающийся в шепот, а потом в хлопанье крыльев, становился только громче. В какой-то момент Войтех понял, что это не крылья, а лопасти. Лопасти вертолетного винта. Ему даже показалось, будто он сидит рядом с пилотом. Пилота он тоже видел, и вид этот не укладывался у него в голове. Только осмыслить происходящее он никак не мог: шум не давал сосредоточиться, лишь усиливал головную боль. В конце концов Войтех не выдержал, вскочил с кушетки и заорал на доктора: – Все, хватит, замолчите! Шум мгновенно стих, сменившись непроницаемой тишиной. Той самой, которая так пугала его, пока он шел сквозь ночь и искал Сашу. От неожиданности Войтех даже открыл глаза. Сердце, до этого отчаянно колотившееся, замерло. Он смотрел на себя. Точнее на свое отражение. Мертвое отражение. Подернутые белой пеленой глаза, серую кожу, частично разрушенный череп. Стоило один раз моргнуть – наваждение исчезло. Осталось только зеркало. Оно стояло в крошечной комнатке, в которой не было ни окон, ни дверей, только тусклая лампочка, висевшая под потолком, позволяла видеть стены, зеркало и маленький столик, который стоял между ним и зеркалом. На столике лежал его потерянный пистолет, который когда-то подарил отец. Без обоймы, с единственной пулей, ждавшей его в стволе. – Да что вы пристали ко мне? – обессиленно пробормотал Войтех. – Я никогда не собирался стрелять в себя. Раньше не собирался. А теперь… Даже тишина не унимала головную боль, выхода из каменной коробки не было, а Зеркало Смерти ждало его. – Хватит. Он взял пистолет, уверенно приставил к виску и, глядя в глаза своему отражению, нажал на спусковой крючок. * * * 8 декабря 2013 года, 3.39 Заброшенный военный городок Московская область К небольшому двухэтажному строению, бывшее назначение которого угадать казалось уже невозможным, Ваня и Нев подбежали одновременно. От Вани не укрылось, что его старший товарищ уже успел соединить перед собой руки, приготовившись использовать свои магические знания. – Колдуете? – хмыкнул Ваня, на мгновение останавливаясь и прислушиваясь. В здании было тихо, ничто не указывало на наличие внутри кого-нибудь живого. Это пугало и заставляло интуитивно оттягивать момент, когда придется войти и увидеть, что стало с их друзьями. – Лучше быть готовым, – кивнул Нев в ответ на его вопрос, и Ваня в очередной раз подивился тому, как скромный, заикающийся в любых волнительных ситуациях пятидесятитрехлетний преподаватель истории в забавных очках разительно меняется, стоит ему соединить кончики пальцев. – Вы ведь тоже это слышали? – Слышал.