Миссис Макстон возмущенно выдохнула, миссис МакАверт отличалась большей выдержкой и меньшим стремлением оградить мою нравственность от пагубного влияния окружающих, а потому позволила себе осведомиться: – В каком смысле, генерал ОрКолин? Он хотел было ответить, но, глянув на миссис Макстон, мотнул головой и сказал: – Анабель, объясни. Объяснять особо было нечего. Но я уныло пояснила: – У оборотней лошади приучены конкретно к каждому из гвардейцев. Не просто приучены – магически закреплены. Потому что оборотни для лошадей остаются хищниками, соответственно, без магического влияния ни одно животное не повезет на себе, условно говоря, волка. А сейчас мы с вами имеем неудовольствие наблюдать, что магическая связь генерала ОрКолина с его лошадью была нарушена, и объективно – лошадь видит перед собой хозяина, субъективно – ощущает зверя. Отсюда и нервное возбуждение. Выпалив все это, поймала на себе немного насмешливый взгляд генерала, и он объяснил свою насмешку: – Как на экзамене оттараторила. Повернулся к лошади, вздохнул и неожиданно громко добавил: – А вообще все по делу. Только вот я не понял, с чего это кобылка моя взбеленилась и почему именно сейчас?! И тут мы все услышали голос, который я лично слышать бы не очень хотела. – Именно сейчас «что»? – вопросил входящий на конюшню лорд Давернетти. ОрКолин, судя по взгляду исподлобья, полицейскому рад также не был, но право исполнительной власти уважал, а потому ответил: – Именно сейчас, когда император с Арнелом и императрицей поехали на прогулку по горам. В следующий миг все, что мы увидели, – это лорда Давернетти, стремительно уносящегося на своем черном жеребце в сторону принадлежащего поместью Арнелов леса, и довольно широкую, но очень-очень многозначительную усмешку генерала. И нет ничего удивительного, что в итоге мы все в некотором вопросительном возмущении посмотрели на ОрКолина, а тот молча извлек из-за пазухи маленького волчонка, весело подмигнул ему и сказал, отпуская: – Беги, малыш, потрудился на славу. И проведя полицейского столь нехитрым образом, оборотень жестом подозвал меня, а едва я подошла, сказал: – Слушай, детка, полицейский этот твой всех гадин механических уничтожил. Вместе с колбой. Я ему передал все, как ты и сказала, а результат меня не впечатлил, должен признать. Чего делать будем? Я постояла с открытым ртом, глядя то на оборотня, то на волчонка, сыто потрусившего в сторону леса, то на вход в конюшню, потом сдалась. Действительно, чего это я? О том, что Давернетти идет к нам, ОрКолин знал, оборотни шагов за двести драконов почуять могут, а ОрКолин из оборотней был сильнейшим, и о том, что волчонка подманить оборотню ничего не стоило, я тоже знала, ну и, собственно, причины своего поступка генерал только что озвучил, но все же… – Я уже думала, они что-то сделали с вашей лошадью! – выдохнула в сердцах. – С Былинкой моей? Ты что, Анабель, моя кобылка меня всегда узнает, тут уже и магсвязи не надо, а волчонка я полицейскому жеребцу думал подкинуть, но тут слышу, вы идете. И мы все посмотрели вслед мчавшемуся к лесу лорду Давернетти. – Так чего делать будем? – спросил повторно, но уже гораздо более серьезно ОрКолин. – Генерал, – я подошла чуть ближе, – сколько дочерей у герцога Карио? Оборотень почесал подбородок, видимо, нахватался блох от волчонка, подумал и ответил: – Дочерей вроде три. Так все больше сыновья рождаются. Но, скажу я тебе, Анабель, герцог как-то девок своих выделял больше всегда. Еще в крепости, до того как в столицу эту ломанулись, до вступления Вильгельма на престол, до всего этого. Три девки у него… было. Законнорожденная одна, Елизавета, и две прижитых от кого-то – Эмбер и Лаура, но фамилию носили Энсан, уж с чего, так я не скажу, я в ваших традициях, сама понимаешь, не особо разбираюсь. Однако что могу точно сказать – завтрак, обед и особенно ужин герцог проводил с дочерьми. Всегда под пологом тишины. Всегда без слуг. Доводилось видеть просто, пару раз приходил со срочным докладом. И девок своих он учил. Хорошо учил. Времени много уделял, особенно Эмбер и Лауре, те с ним и на охоту вместе, и в горы, и драться он их учил, обеих, в основном сам. Подумал, глядя в ту часть леса, в которой Давернетти уже скрылся, и вдруг сказал: – Это странно, да? Джентльмены же ваши обыкновенно с дочерьми редко возятся? – Да, – была вынуждена признать я. – Вот и леди Энсан негодовала, скандал как-то был у них, что герцог наследника в курс дела не вводит, а с бастардками этими носится. Рот он ей заткнул быстро, более ничего и не обсуждалось. А года четыре назад и Эмбер, и Лаура исчезли. Ну как исчезли… Отвез их герцог куда-то, сам вернулся и с Елизаветой, законнорожденной своей, больше так не возился, все чаще ел или в столице в ресторации, или на приемах, дома бывать вообще перестал. Я почему знаю – разнарядка была, где искать его если чего, и адреса городского дома в списке не значилось. Я постояла в смятении и задумчивости. Лошадь ОрКолина потянулась ко мне, коснулась руки мягкими губами, обдала теплым дыханием, я же… – Герцог Карио из столицы отлучался? – тихо спросила у генерала. – Редко. – Оборотень достал яблоко, передал мне, я отдала Былинке. – Что еще мне сказать хочешь? Постояв, терпеливо подождала, пока лошадь заберет плод полностью с моей руки, и сказала очевидное: – В Вестернадане есть оборотень, у которого в крови присутствует кровь драконов и оборотней. И это мужчина. ОрКолин развернулся ко мне всем своим могучим телом, внимательно посмотрел на меня и спросил: – Анабель, а ты уверена? В принципе да, я практически была уверена. Я более чем была уверена. Я… – Слушай, детка! – Склонившись ко мне таким образом, что это казалось больше сгорбленностью, ОрКолин тихо произнес: – Есть тайны, которым лучше бы оставаться тайнами. Ты меня понимаешь? Я понимала. Боюсь, я была одной из тех немногих, кто действительно все понимал. Но… молчать я уже не могла. По крайней мере, утвердиться в своих подозрениях было очень важно для меня же. А еще, пожалуй, было бы правильным показать ранение убитой леди Энсан Карио ОрКолину, и в то же время, – а имела ли я право на это? Это была не моя тайна. Хуже того – это была тайна, от обнародования которой мог пострадать и лорд Арнел, и весь суверенитет Вестернадана, потому что, вскройся факт столь массовых убийств, и… император вмешается. Особенно если на этом будет настаивать герцог Карио, который, судя по переговорам с императрицей, не утратил своего политического влияния никоим образом. О, сомнения, сомнения и еще раз сомнения. И озвучить хотя бы одно из них было бы, вероятно, предательством, а не озвучивать – преступной халатностью. – Генерал, – я говорила очень тихо, так, чтобы услышал только он, – тайны – это хорошо, наверное, но не в том случае, когда виверна мужского пола может быть… А впрочем, я более чем уверена – он причастен к убийствам. Массовым убийствам. В нескольких шагах от нас абсолютно молча, но при этом жадно прислушиваясь, стояли миссис Макстон и миссис МакАверт, из-за их присутствия конюхи в принципе держались подальше… в смысле, скорее из-за присутствия миссис МакАверт, которую заметно если не боялись, то опасались, а потому наш разговор с генералом был практически приватным, если не учитывать Былинку, которая любопытно стригла ушами и требовала еще одно яблоко. Требовала не зря, видимо, чувствовала по запаху, что у генерала, как минимум, еще одно есть. Так и вышло – ОрКолин достал из кармана фрукт, отдал кобыле, посмотрел на меня. Я в нервном волнении взирала в ответ. – Допустим, – медленно произнес ОрКолин с мрачной решимостью, – я скажу. Вопрос: передашь ли ты эту информацию драконам? Это был хороший вопрос. Более чем. – Напомню, – взгляд оборотня потяжелел, – лорд Давернетти уничтожил и колбу, и механических пауков. Уничтожил полностью. И теперь у меня нет даже улик, чтобы предъявить обвинения… На этом генерал умолк. Он смотрел на меня, я отвечала ему столь же мрачным, полным безысходности взглядом. Потому что предъявлять обвинения было некому! Императорская чета – неподсудна. Власть императора Вильгельма Дейрела абсолютна и практически безгранична. Практически ведь существует всего два фактора ограничения – воля самого императора и территории, подвластные Вестернадану. Но даже на территории драконов ни на императора, ни на его супругу нельзя завести уголовного дела. Более того – императорскую чету нельзя даже привлечь в качестве свидетелей, не говоря о том, чтобы отправить императрицу в тюрьму. – Ах ты проклятая луна! – выругался ОрКолин. – Увы и еще раз увы. – Я была полностью согласна с негодованием генерала. И так же, как он, отчетливо поняла – Давернетти поступил наиболее правильным образом. – А что с отравлением этой девицы Энсан? – помолчав, вопросил оборотень. – Старший следователь посетовал на наличие моих отпечатков, но сохранил и тарелку, и имеющиеся на ней яды, а значит, вероятно, попытается использовать, – предположила я. ОрКолин вновь сгорбился, упираясь руками в стойло, затем зло произнес: – Толку. У императора всегда останется его святое право помилования. – Не на территории Вестернадана. Я подошла ближе, прислонилась к стойлу, поежилась, когда Былинка обдала теплым дыханием, и добавила: – Имея подобные улики на руках и нескольких свидетелей в наличии, Давернетти может предъявить обвинение в отношении горничной ее величества. Ко всему прочему, сейчас женщина мчится обратно вместе с доктором Эньо, дабы тот зафиксировал жуткую неестественную смерть леди Энсан. Вот только леди в полном порядке. Полагаю, горничная императрицы попытается устроить скандал, намереваясь предать ситуацию огласке, и тем выдаст и себя, и попытку отравления невесты лорда Арнела. Генерал усмехнулся и понимающе продолжил: – Давернетти, имея доказательства и улики, выдвинет обвинение. Императрица потребует от супруга императорской милости для верной служанки. На территории Вестернадана подобное помилование невозможно, так что… Похоже, не сегодня, так завтра мы покинем этот адский холод Железной Горы. – Похоже, что так, – прошептала я и ощутила безмерное сожаление по данному поводу. Нет, я вовсе не жалела, что император со свитой будет вынужден стремительно покинуть поместье и всю территорию горы, я сожалела лишь о том, что теперь уже очень не скоро мне доведется вновь увидеть генерала ОрКолина. От предстоящего расставания было грустно. – Мне не хватает Стентона, – вдруг признался ОрКоллин. – Старый дракон был хорошим другом. – И наставником, – эхом отозвалась я. Генерал невесело усмехнулся и вдруг сказал: