Застонав, я направилась в ванную. Этот парень уже был в моем черном списке, а теперь он еще и не давал мне выспаться. С горем пополам я залезла в душ и привела себя в порядок, насколько это было возможно, учитывая обстоятельства. Затем, натянув узкие черные брюки и завязав свои длинные светлые волосы в узел на макушке, я задумчиво уставилась на свои футболки. Лифчик легко застегивался под крыльями, а вот натянуть плотный серый топ оказалось довольно сложно. Когда я наконец смогла продеть руки в лямки, в мою дверь снова постучалась мама. – Он сказал, что у него нет времени возиться с принцессой и что он уезжает, – сказала она. Вот скотина. Я распахнула дверь и чуть не врезалась в маму, которая держала в руках стаканчик с кофе и теплый бейгл. Схватив завтрак, я торопливо попрощалась и застегнула свои ботинки. Он поднимает меня в пять утра, заставляет лезть в душ с этими гигантскими крыльями, а теперь я еще и должна бежать! Я ненавидела бегать. Ничего, я все ему выскажу. Выскочив из дверей, я увидела в конце улицы уезжающий белый джип. Да как он смеет! – Доброе утро, Бриэль, – из палатки донесся дружелюбный голос Берни. О нет! Вчера я так и не принесла ему ужин. Мысленно пожурив себя за забывчивость, я бросила ему свой бейгл. – Доброе утро. Прости, я опаздываю. Поговорим позже! – крикнула я, пускаясь вслед за машиной. Выбежав на дорогу, я сделала первое, что пришло мне в голову: бросила свой стаканчик с кофе прямо в заднее стекло, а затем с удовольствием наблюдала, как темная жидкость стекает по чистому белому багажнику. Стоп-сигнал загорелся ярко-красным светом. Я спокойно подошла к машине, дернула за ручку пассажирской двери и столкнулась с недовольным взглядом селестиала. Линкольн был раздражающе красив. Я нехотя призналась самой себе, что даже сейчас, уставившись на меня своими голубыми глазами и поджимая губы, он был невероятно привлекателен. И все же это не помешало мне выдать ему небольшую тираду. – Послушай, приятель. Вчера я пережила худший день в своей жизни и объелась усыпляющих пончиков, от которых у меня все еще кружится голова, а теперь извела на тебя целую чашку отличного кофе. Будь человеком и прояви хотя бы немного понимания. Уголок его губ еле заметно дрогнул, но он остался совершенно невозмутим. – А теперь послушай меня, принцесса. Каждая секунда, которую я провожу в Городе Демонов, ощущается как тысяча ножей, впивающихся мне в спину. Так что садись в машину или катись обратно домой. Придурок. Я отпрянула назад, но, судя по выражению Линкольна, он действительно испытывал боль. А я-то думала, что он просто злится. Что ж, видимо, они все-таки не сгорают дотла, а просто чувствуют себя крайне паршиво. – Мои крылья сюда не влезут, – сказала я, скрещивая руки на груди. Закатив глаза, Линкольн наклонился вперед и протянул ко мне руку. Я вздрогнула, и его лицо смягчилось. – Мне нужно до них дотронуться. Ой. Я повернулась боком, и его правая рука осторожно коснулась моего левого крыла, вызвав целую волну мурашек, прокатившуюся по рукам. Крылья мгновенно исчезли, отозвавшись острой болью у меня в лопатках. Вот так просто. – А теперь садись, – приказал он, снова превращаясь в Капитана Придурка. Я забралась в джип и пристегнула ремень безопасности. – Ты должен мне чашку кофе. Линкольн искоса посмотрел на меня, но ничего не ответил. Машина была совершенно новой: никто даже не отлепил наклейку с бокового окна. – Классная тачка, – искренне восхитилась я. – Рад, что тебе нравится, потому что я не смогу забирать тебя каждый день. Находиться в этой выгребной яме, которую вы называете городом, слишком болезненно. Машина твоя на время обучения. Считай это жестом доброй воли от Академии Падших, – сообщил он будничным тоном. У меня буквально отвисла челюсть. – Да ладно? – Технически ты только что бросила кофе в свою собственную машину. – Линкольн самодовольно улыбнулся и повернул на Сто пятую улицу, которая вела в Город Ангелов. Вот козел. Как и все жители Города Ангелов, он относился к нам с презрением. Они свысока смотрели на мою мать, потому что она подписала договор с демоном, а теперь наверняка осуждали меня за то, что я пересекла черту на вчерашней церемонии. Игнорировать урчание моего живота становилось все труднее. И это уже не говоря о том, что с самого утра у меня во рту не было ни капли кофе. Когда впереди показался Город Ангелов, я задумалась о том, почему за мной прислали именно Линкольна. Он был моим наставником? Но по меркам других селестиалов он был еще младенцем. Я не сомневалась, что мне могли бы подобрать более взрослого учителя. – Почему именно ты стал моим наставником? – спросила я, когда машина притормозила у границы. Охраннику хватило одного взгляда на Линкольна, чтобы пропустить нас без лишних вопросов. Как только мы проехали через пограничный пост, лицо моего спутника едва заметно расслабилось. Он бросил на меня косой взгляд. – Я единственный, кто предложил свою кандидатуру. Я нахмурилась. – Чушь собачья. – Ты думаешь, кто-то горит желанием обучать темного селестиала? – усмехнулся он. От этих слов по моей коже пробежали мурашки. – Меня называют темным селестиалом? Он пожал плечами. – И это еще не самый плохой вариант. Я уставилась в окно, чувствуя, как на меня накатывает депрессия. Мое тело казалось тяжелым и онемевшим. – Что может быть хуже темного селестиала? Темный – значит злой. По сути, они считали меня крылатым демоном. Линкольн колебался, словно не хотел расстраивать меня еще больше. – О, пожалуйста. Не строй из себя хорошего парня, – сказала я, и он тут же ощетинился. – Ладно. Я слышал, как некоторые называли тебя архидемоном. От страха мои ноги превратились в желе. – Архидемон? Что это такое? Он свернул на следующий съезд с автострады, и в поле зрения появился мой старый район. Аккуратные балконы, украшенные яркими цветами, напомнили мне о лучших временах. Академия Падших располагалась в прекрасном городе Санта-Моника, совсем рядом с пляжем. Раньше это здание принадлежало католической школе, вместе с живописным парком, который находился через дорогу. В детстве я мечтала, что когда-нибудь буду учиться здесь. Кажется, мое желание исполнилось. – Я не знаю, – честно признался Линкольн, – но они надеются, что ошибаются и что при правильном обучении ты будешь держать себя в руках. Это задело меня больше всего. – Я не плохая! Неужели из-за выбора моей матери я вдруг стала предвестником зла? Проигнорировав мои слова, Линкольн свернул на боковую дорогу, которая вела к воротам Академии Падших. Вся территория школы была обнесена каменным забором высотой в пятнадцать футов[1]. Ну уж нет, он так легко не отделается. – Я не плохой человек. Моя мама неплохой человек. Мы просто работаем на плохую сторону. Мне хотелось в это верить. Мои моральные принципы немного размылись с тех пор, как я переехала в Город Демонов, чтобы спасти своего отца. Линкольн подъехал к воротам, и охрана снова пропустила его без лишних разговоров. Когда ворота открылись – у меня перехватило дыхание. Я никогда не была внутри и видела Академию Падших только на картинках. Ухоженная территория и каменные здания создавали царственную атмосферу Старого Света. От этого захватывало дух. Резко повернувшись, Линкольн заглянул мне в глаза. – Тебе дали выбор, и ты выбрала метку. Ты сама решила работать на темную сторону. Значит, это был выбор? Если бы я не переступила ту черту – Рафаил разорвал бы мой договор с демоном? И моя мать была бы убита прямо у меня на глазах. От возмущения я не сразу смогла подобрать слова. – Ты же сам все видел. Они собирались убить мою мать! Он пожал плечами, останавливаясь у обочины перед главным зданием. – Ни на одной войне не обходится без жертв.