– Благодарствую, дядька Святослав, – вежливо поклонился парень. – Что делать? – Скидай рубашку и бери шашки в руки, – коротко скомандовал старик. Разогреться Елисей успел еще дома, когда встал. Так что к серьезной тренировке он уже был готов. – Клинки у тебя дерьмо, но для учебы хватит. Не тяжелы для тебя? – быстро уточнил старик, внимательно следя за запястьями парня. – Главное, что не легки, – чуть усмехнулся Елисей. – Мне все равно тело разрабатывать надо. – Это как? – не понял казак. – Ну, силу в руках поднимать, – перевел парень, делая себе в памяти зарубку, что тут нужно говорить осторожно. – Это верно. В руках тебе силу растить нужно, – кивнул казак. – Добре. Сам так решил, так что потом не хнычь. – Не стану, дядька Святослав. – Теперь одну руку медленно вверх поднимай, а вторую назад веди. Тоже медленно. Нет. Еще медленнее. Еще. По волосу двигайся, пусть тело само все запомнит. «Оп-па, да тут, оказывается, такие приемы тоже в ходу, – удивился про себя парень. – Наработать мышечную память в медленном движении, чтобы потом при необходимости ускориться». Сообразив, что от него требуется, Елисей принялся двигаться очень медленно. Так, словно не двигался, а едва шевелил конечностями. Медленно, еле заметно со стороны. Старик то и дело отдавал ему команды, подправляя его действия. Это продолжалось почти два часа, когда во двор вошел крупный, дородный мужчина с длинной, окладистой бородой. Увидев его, старик чуть покривился и тут же вернулся к обучению парня. Вошедший несколько минут наблюдал за движениями Елисея, после чего, презрительно хмыкнув, громко сказал: – Чего это ты, дедушка, решил на приблуду безродного время тратить? Да еще и тайну семейную ему передавать? – Тебя не спросил, дурья башка, – рыкнул в ответ Святослав. – Иди куда шел. – Дед, сам же говорил, что это тайна семейная, – не унимался мужик. – Или ты решил его наследником оставить? Неужто от родной крови откажешься, дед? – Да замолчи ты, бестолочь! – рявкнул старик так, что вздрогнул даже Елисей. – Этот паренек и сейчас двоих таких, как ты, на ленты порежет и не запыхается. Сами-то ничему научиться не сумели, бестолочи. Одно звание, что казаки. – Он? Меня? – угрюмо спросил мужик, наливаясь дурной кровью. – Да я его одной рукой переломаю. – Одной рукой, говоришь? – резко успокоившись, негромко прошипел старик. – А попробуй. Елисей, отложи шашки. Не ожидавший такого захода, парень растерялся, но покорно положил клинки на лавку. – Бебуты свои бери, – продолжал командовать старик. Без кинжалов Елисей даже в уборную не ходил, так что и на тренировку явился с ними. – Так значит, – продолжал командовать старик. – Неси свою шашку. Заденешь его, – тут старик ткнул пальцем в Елисея, – не стану его учить. А ежели он тебе бородищу твою на ходу обрежет, не обессудь. Передам ему мастерство свое без остатка. А слова твоего с той поры никто в доме слушать не станет. Потому как пустобрехом себя выставишь. «Жестко завернул дедушка», – присвистнул про себя Елисей. – А ты, казачок, не тушуйся. Срежешь ему бороду, считай, что должен я тебе, – повернулся к парню старик. – Зачем же круто так? – не удержался Елисей. – А то мое дело. Хочешь учиться, делай, что велю, – отрубил старик. – Как скажешь, – вздохнул парень, понимая, что нажил себе очередного врага. Мужик, оказавшийся внуком Святослава, быстро вынес из дома шашку и, рывком выдернув ее из ножен, зло прохрипел: – Ну, всё, щенок. Живым ты отсюда не уйдешь. С этими словами он ринулся вперед, вскидывая клинок. Выхватив кинжалы, Елисей привычным движением провернул их в пальцах и, качнувшись из сторону в сторону, скользнул под падающую шашку. Клинок просвистел в нескольких сантиметрах от тела парня, а Елисей, стремительно выпрямившись, взмахнул кинжалом вдоль щеки противника. Клок срезанной бороды, подхваченный ветром, отлетел в сторону. – Ай, любо! – рассмеялся старик, постукивая своей клюкой по утоптанной до каменной прочности земле. – Что, Васька, не ожидал? Это только начало было. Мужик попытался с ходу развернуться, чтобы нанести обратный удар, но Елисей успел шагнуть ему за спину и резким ударом под колено сбил его атакующий порыв. Нога Василия подогнулась, и парень тут же добавил ему по второй ноге. Не удержавшись, мужик рухнул на колени, и парень двумя взмахами кинжалов доделал начатое. Глядя на эту картину, Святослав хохотал до слез. Дождавшись, когда парень отойдет назад, старик подошел к внуку и, глядя на него с нескрываемым презрением, фыркнул: – В мать. Нет в тебе огня воинского. Купец, не вой. Ступай отсюда. Своими делами займись, а в мои лезть не смей больше. Прочь поди. Подобрав оброненную шашку, Василий тяжело поднялся и, ощупывая ладонью лицо, поплелся к дому. – Наел сала дурного, – мрачно проворчал ему вслед старик. – Еле ноги таскаешь. Василий, проходя мимо Елисея, одарил его мрачным взглядом и тихо, чтобы не слышал старик, пригрозил: – Увижу тут еще раз, пристрелю. – Попробуй, – жестко усмехнулся Елисей в ответ. – Только не удивляйся, если в ответ пулю получишь. А как я стреляю, можешь на стене спросить. – Так ты тот самый, что вчера горцев побил? – вдруг резко остановившись, спросил Василий, уже не понижая голоса. – Он и есть, – отрезал вместо парня старик. – Или ты решил, что я и вправду ума лишился и не знаю, кому мастерство свое отдаю? – Дед, я… – Ступай, Васька. Сам не умеешь, так хоть другим не мешай, – махнув рукой, тяжело вздохнул старик. Василий убрался в дом, а Святослав, глядя ему вслед, грустно вздохнул: – Вроде и человек добрый, а воевать совсем не назначен. Огня в душе нет. Да еще боится все, что я его наследства лишу. А зачем оно мне? В домовину себе я хозяйство не положу. Ну да бог с ним, – взяв себя в руки, решительно заявил старик. – Бери шашки. Учить тебя стану. Три часа Елисей стоял посреди двора, едва двигая двумя шашками в разных направлениях. Это было тяжело, муторно, но он крепился и, сцепив зубы, заставлял себя делать все, что приказывал старый казак. Святослав то и дело при помощи клюки подправлял его движения, после каждого раза заставляя замереть в нужной позиции. Наконец, устав сам и умотав парня, старик тяжело вздохнул и, присев на лавку, махнул рукой: – Хватит покуда. Седмицу сам все повторяй каждый день. А после придешь, дальше показывать стану. Но прежде посмотрю, что выучил. – Добре, – кивнул парень, направляясь к колодцу. Умывшись и смыв пот и пыль, Елисей хотел было забрать свои клинки, но старик, махнув рукой, посоветовал: – Тут оставь, я приберу. Дома, небось, еще десяток лежит. Сказывали мне, сколь ты всякого с горцев взял. – Найду, – усмехнулся Елисей в ответ. – Вот ими и учись. Заодно привыкнешь разными клинками работать. А попусту таскать шашки по улице не стоит. Раз принес, и хватит. – Как скажешь, дядька Святослав, – покорно кивнул парень. – И спорить не станешь? – ехидно усмехнулся старик. – А чего попусту воздух сотрясать? – пожал Елисей плечами. – Я к тебе учиться пришел, а не споры спорить. А уж как учить, тебе оно виднее. Мое дело слушать, запоминать да исполнять со всем прилежанием. – Похоже, и вправду зацепила тебя наука моя, – одобрительно кивнул старик. – Добре, ступай. Через седмицу увидимся. Попрощавшись, парень вышел со двора и зашагал к своему подворью, чувствуя, как ноют уставшие от непривычных нагрузок мышцы. Его ежедневные тренировки проходили совсем в другом ключе. Поэтому и работали совсем другие группы мышц. Да и с длинными клинками ему раньше не приходилось иметь дела. Именно поэтому у него больше всего устали предплечья. Шагая по улице, Елисей то и дело сжимал кулаки и шевелил пальцами, пытаясь снять напряжение. Дома, переодевшись в чистое, он огляделся и, припомнив, что давно не занимался обычными делами, отправился во двор. Требовалось нарубить дров из притащенного из леса сухостоя и натаскать воды в бочки для полива огорода. Закончив, парень вернулся в свою комнату и, едва войдя, замер на пороге, не веря собственным глазам. На его одежде, которую он сбросил после тренировки, лежала кошка Мурка, вылизывая двух новорожденных котят. – Мать твою, старуха, ты как это сподобилась? – растерянно поинтересовался Елисей, осторожно присаживаясь на лавку, рядом с кошкой. – А остальные где? Или их только два было? Оторвавшись от котят, Мурка повернулась к нему и, вздохнув, тихо муркнула. Потом, облизнувшись, снова принялась наводить на потомство лоск. – Так. А ведь ты, подруга, похоже, родила их в другом месте, а сюда после перетащила. Решила, что тут безопаснее будет. Ладно. Сейчас тебе попить принесу. Поднявшись, Елисей вышел и, отыскав подходящий черепок от разбитой кружки, наполнил его водой. Просить у и так небогатой вдовы блюдце для кошки он посчитал неправильным. Поставив черепок рядом со своими вещами, парень снова вышел и, найдя в сарае старую широкую корзину, принялся устраивать кошке гнездо. Разорвав пару своих старых изношенных рубашек, Елисей выстелил дно корзины и, занеся ее в комнату, поставил под стол, в самый угол. Так, чтобы лишний раз не беспокоить кошку. Потом, взяв Мурку на руки, он осторожно переложил ее в корзину и туда же отправил двух новорожденных котят. Старательно обнюхав новое логово, Мурка выскочила из корзины и, напившись, быстро вернулась обратно. Улегшись, она откинула заднюю лапу, носом подталкивая котят к соскам, и, прикрыв глаза, громко замурлыкала. – Ага. Мои усилия оценили, – усмехнулся парень, внимательно наблюдая за кошкой. Шаги за дверью он услышал раньше, чем в дверь постучали. Поднявшись, он открыл и, увидев одну из дочек хозяйки, спросил: – Чего тебе, егоза? – Мамка вечерять зовет. А еще кошка твоя пропала. Ушла вчера, и нету. – Пришла уже. Вон, под столом спит, – сообщил Елисей, тыча пальцем себе за спину. – А, ну ладно, – обрадовалась девочка и, тут же развернувшись, куда-то унеслась. Прикрыв за собой дверь, Елисей помыл руки у колодца и отправился в дом.