– Кто-то же должен Галку выручать. Да и Степу вашего. – Эльвира с насмешкой глянула на Машу. – Ты выручишь? – Если пистолет мой оставишь, – ответила Эльвира. Похоже, она не собиралась уходить. – Твой пистолет? – задумался Данила. – Мой. А что? – Ты на нем шашлык жарила? – Почему шашлык? – Как он у тебя оказался? – В номер за ним сходила. – После того как Олега с Игорем убили? – После того как мы их нашли. – По пути ко мне? Данила почти уверен был в том, что сможет поймать Эльвиру на лжи. Неспроста она хотела остаться. Что-то здесь было не так. – Нет, назад повернула. Ты меня в чем-то подозреваешь? – Нет. – А вдруг я с Потапычем заодно, да? – Так это Потапыч убивает? – Не могу сказать. Но ты же думаешь на него. – Я уже не знаю, что думать. – Мы с Галкой не подружки, она дочка, а я ей не мама. Ее отец не собирался на мне жениться. – Жили вы с ней в разных номерах. – Все равно дружили. Постольку поскольку. – Ты знала, где она спрятала телефон. – Ну да, выследила ее. Ты меня подозреваешь. – Нет, конечно! Вы заперли нас здесь. – Данила кивком показал на Машу. – Столько людей уже погибло. Но мы, конечно же, тебя ни в чем не подозреваем. Если бы он сдерживал эмоции, то на лбу у него все равно высветилась бы надпись: «Сарказм». Столько в нем было этой желчной субстанции. – Я тебя не запирала, можешь убираться! – Эльвира кивком показала в сторону моря. – А ты, такая смелая, пойдешь Галку спасать? – Так кто-то же должен. Данила качал головой, глядя на Эльвиру. Похоже, на уме у нее какая-то пакость. Она будет не спасать свою «гражданскую падчерицу», а, скорее, напротив, топить ее. Или же всего лишь хочет убедиться в том, что Галина мертва. Чтобы затем отпраздновать свой успех на пару с ее убийцей. Но вдруг Эльвира все-таки рвется в бой с благородной целью? Как Данила будет чувствовать себя, если бросит ее? Плохо будет чувствовать. Но уходить надо. Маша сейчас прежде всего. Та стояла и будто колыхалась на ветру. Она приложила руку к груди, подалась к Даниле и посмотрела на него, собираясь что-то сказать, похоже, в пользу Эльвиры. Но сделать это Маша не успела. За забором, в темноте ущелья мелькнул и погас огонек. Данила заметил его, шагнул к Маше, тут же взял за руку Эльвиру. – Тише! Они спрятались за камнями и напряженно всматривались в темноту. Сначала зашелестела галька под чьими-то ногами, затем в лунном свете высветился женский силуэт. Длинные волосы, высокая грудь, стройные ноги. Походка грациозная, точно не мужская. Фонарь вспыхнул и погас, но Данила успел разглядеть Галину. Узнала ее и Эльвира. Она встрепенулась, приподнялась, но тут же присела и вжала голову в плечи. Данила сжал ее руку, призывая не суетиться. За Галиной кто-то шел, подсвечивая фонарем. Возможно, это был тот самый убийца. Но за Галиной шагал Степа. Они приближались к забору. В свете луны можно было разглядеть обоих. Степа нес не только фонарь, но и ружье. Палец на спусковом крючке, цевье на предплечье. Он шел, оглядываясь, оборачиваясь, а у самого забора остановился и развернулся на сто восемьдесят градусов. Степа смотрел в сторону гостевых домов. Галина расплетала проволоку, скрепляющую сетку. Эльвира суетливо прятала под камень сверток с телефоном. – Осторожно, змеи, – насмешливо глянув на нее, шепнул Данила. Эльвира пугливо дернулась и чуть ли не с ненавистью глянула на него. Эта особа поняла, что ее тайна таковой уже не является. Во-первых, телефон она прятала в другое место, во-вторых, Галине могли все сказать Данила или Маша. – Ты же не сдашь меня? – Эльвира умоляюще посмотрела на него. Она только что готова была его убить, а сейчас вдруг и любовью воспылала, и смирением. Эльвира говорила шепотом, но Галина что-то услышала, напряглась, остановилась. Встрепенулся и Степа, направил на камни ружье. – Свои! – сдавленным голосом негромко крикнул Данила. Но, видимо, Степа не так все понял. Он дернулся и нажал на спуск. Ружье с грохотом выплюнуло комок картечи, которая прошла через сетку как вода сквозь решето. Данила инстинктивно присел, но оказалось, что он зря это сделал. Одна картечина ударилась об камень и высекла из него острую крошку, которая скребнула его по щеке. Фонарь в правой руке мешал Степе крепко держать ружье, к тому же выстрел стал неожиданностью для него самого. Дробовик выскочил из рук парня и упал на землю. Галина зайцем отскочила от забора, схватилась за руку и провизжала: – Баран! – Даже еще тупее! – крикнул Данила. Степа схватил ружье, Галина вернулась к забору, ей на помощь пришла Эльвира. – А что вы здесь делаете? – перебравшись через ограду, спросила Галина. На Эльвиру она смотрела с подозрением. – Как что? – Та вопросительно глянула на Данилу. Она уже ни о чем не просила, просто хотела знать, поддержит он ее вранье или нет. – Где телефон? – резко спросила Галина. – Так это… – Эльвира жалко глянула на Данилу, но так и не нашла в нем то, чего искала. Она нагнулась, пошарила рукой под камнем, достала сверток, вернула его хозяйке и сказала: – Я думала, с тобой все. – Нет, не все. Рано ты на моих костях плясать начала. Галина вынула из свертка телефон в коробке, но на этом не остановилась. Появилась одна пачка денег, другая, за ними еще две. Купюры оранжевые, полмиллиона рублей в каждой упаковке. Данила усмехнулся. Вот почему Эльвира не хотела идти с ними. Пароль она могла и не снять, а деньги потратить – запросто. Все два миллиона, до копейки, если не делиться. Мало ли, вдруг Данила попросил бы компенсацию за моральный ущерб. Мелочная она. Но разве это удивительно? – Неплохо тут у вас, – глянув на деньги, сказал Степа. – Где вы были? – спросил Данила. – Мы где были? – Галина удивленно повела бровью, но глянула не на Данила, а на Эльвиру. – Вы же вроде в офис к Потапычу пошли, – с усмешкой проговорил Степа, свысока глянув на Данилу.