Оборону воздушного пространства ЧССР обеспечивала 7-я армия ПВО (четыре полка истребительной авиации, ракетный полк ПВО, три бригады ПВО и полк связи). Под непосредственным командованием министра обороны ЧССР оставались еще бригада тяжелой артиллерии, полк ПВО, полк ВДВ, два полка связи, один полк радиотехнической борьбы, полк прокладки кабельной связи, полк дальней связи, инженерный полк, три дорожно-строительные бригады, одна дорожно-мостовая бригада, четыре автомобильные бригады и бригада доставки ГСМ. До начала мобилизации соотношение сил между Чехословацким фронтом и противостоящей ему группировкой НАТО было довольно неблагоприятным для начала контрнаступления ЧНА. Считается, что на направлении главного удара наступающие силы должны превосходить обороняющихся в соотношении как минимум 3:1. Соотношение сил между ЧНА и силами НАТО по оценкам чехословацкого министерства обороны было следующим: — по дивизиям 1,1:1 (заметим, что, начиная с 1966 года, в ЧНА планировалось иметь уже не 14, а 12 дивизий); — по танкам и САУ 1:1 (реально НАТО имело 2770 танков против 2050 чехословацких в первом эшелоне); — по артиллерийским орудиям и минометам 1:1 (на самом деле 1400 натовских орудий и минометов против 792 чехословацких в пером эшелоне); — по боевым самолетам 1,1:1 (фактически: 900 к 667 в пользу НАТО).[311] Войска НАТО на юге ФРГ сильно превосходили ЧНА по противотанковым средствам, особенно по только что поступившим в войска обеих коалиций ПТУР — 2054 против 612. Правда, не исключалось, что это соотношение может измениться в пользу Чехословацкого фронта, если часть сил НАТО будет переброшена на главное стратегическое направление. Но именно этого фронт как раз и не должен был допустить. Начальник ГШ ЧНА генерал-полковник О. Ритирж оценивал соотношение сил так: «Нынешнее соотношение сил не является для нас выгодным и если оно не будет исправлено сразу же после начала войны ядерным ударом, у нас нет гарантий быстрого успеха».[312] Планы НАТО против Чехословацкого фронта на начальный период войны в генштабе ЧНА описывали следующим образом: — неожиданными ядерными ударами по основным политическим и экономическим центрам государства дезорганизовать управление страной и сделать невозможным развертывание вооруженных сил; — уничтожением войск, аэродромов, транспортных узлов и баз снабжения существенным образом изменить соотношение сил в свою пользу; — одновременным ударом наземных сил уничтожить войска прикрытия ЧНА в пограничном сражении и развивать наступление, чтобы ликвидировать основную группировку наших войск в западных и центральных районах Чехии; — ядерными ударами по объектам в глубине обороны и высадкой оперативных воздушных десантов в районах Крконоши, Йесеники и Моравска Брана (на границе Чехии и Словакии. — Авт.) воспрепятствовать выдвижению стратегических резервов (т. е. советских войск из Прикарпатского округа. — Авт.) и создать предпосылки для успешного выполнения целей всей операции.[313] Генштаб ЧНА исходил из того, что война начнется внезапным нападением НАТО, и боевые действия с самого начала будут носить крайне ожесточенный характер. Ведь на карту будет поставлено само существование одной из двух мировых систем — капитализма или социализма. Поэтому применение ядерного оружия, причем не только на ЦЕ ТВД, но стратегический обмен ядерными ударами между США и СССР, предполагалось уже на начальном этапе войны. После получения приказа части ЧНА должны были в течение 3 часов занять места сосредоточения для перехода в контрнаступление. Ракетным ударом и действиями ВВС следовало подавить первую линию обороны 7-го корпуса армии США. Применение на этой стадии ядерных тактических и оперативнотактических ракет зависело от быстроты их переброски из состава вооруженных сил СССР. В целом фронт мог рассчитывать на 96 ПУ советских ядерных ракет и 35 ядерных бомб, доставляемых авиацией. На первой стадии контрнаступления фронта по 7-му корпусу армии США предполагалось применить 41 ядерную ракету и бомбу. Первый ядерный удар в пользу Чехословацкого фронта наносила советская авиация дальнего действия. Позднее на территорию ЧССР перебрасывались две советские ракетные бригады, оснащенные ядерным оружием.[314] В ГШ ЧНА исходили из того, что первые советские ядерные боеголовки появятся на территории ЧСРР не ранее 12–16 часов после начала войны. Заметим, что с целью ускорения применения ядерного оружия в начальный период войны в декабре 1965 года было подписано советско-чехословацкое соглашение о размещении на территории ЧССР складов советского ядерного оружия. Однако первый такой объект был построен только в конце 1968 года. Имея соседом справа 8-ю гвардейскую армию 1-го Западного фронта[315], а слева — Венгерскую народную армию (ВНА; венгры должны были страховать главный удар войск ОВД от возможного наступления сил НАТО из Италии через нейтральную Австрию), главные силы Чехословацкого фронта наносили основной удар в направлении Нюрнберг — Штутгарт. Часть чехословацких войск защищала этот удар от возможного флангового контрнаступления противника из района Мюнхена. В случае благоприятного развития событий, столица Баварии также должна была быть занята войсками фронта. Силы фронта наступали в одном эшелоне с выделением в резерв двух танковых и пяти мотострелковых дивизий. Предполагалось также, что не позднее Д5 в Чехословакии в качестве страхующих войск второго эшелона начнут прибывать советские соединения из состава Прикарпатского военного округа. Одна дивизия фронта должна была оставаться для страховки в отношении нейтральной, но все же западной Австрии, действуя при необходимости совместно с ВНА. После выхода на оперативный простор, войска фронта, используя выброску в тыл деморализованного врага воздушных десантов, должны были с ходу захватить мосты через реки Некар и Рейн. Первый десант ВВС фронта должны были обеспечить уже к Д4, выбросив в тыл противника (севернее Штутгарта) 22-ю воздушно-десантную бригаду ЧНА. К Д7-Д8 фронт пересекал французскую границу, овладевая районом Дижон — Эпиналь — Безансон. Дальнейшие действия четко не планировались — все зависело от хода наступления главных сил ОВД на Париж. Но не исключалось продвижение в сторону Лиона и занятие этого города. На всю операцию предполагалось истратить 45 тысяч тонн боеприпасов, 93 тысячи тонн ГСМ (в том числе 40 тысяч тонн — в пользу ВВС). Автомобильные части фронта должны были за 9 дней перевезти в общей сложности 70 тысяч тонн грузов. Потери сил фронта однозначно не оценивались — все зависло от применения противником ядерного оружия по наступающим войскам. Если (как и планировалось) ядерные силы противника удавалось успешно подавить собственными ядерными и обычными силами, то фронт исходил из 10–12 тысяч раненых в Д1-Д2. Начальник ГШ ЧНА генерал-полковник О. Ритирж в целом оценивал план боевого применения ЧНА как очень напряженный, но в принципе выполнимый. На совещании политического и военного руководства ЧССР в марте 1965 года в качестве фактора риска он привел постоянное сокращение военных расходов (на 12 миллиардов крон в текущую пятилетку).[316] Если военный бюджет США на 1965 год составлял 55 миллиардов долларов, то военный бюджет СССР – 13 миллиардов долларов, ЧССР — 10 миллиардов чехословацких крон. Для сравнения: бюджет основного вероятного противника ЧССР — ФРГ — превышал в это же время 19 миллиардов немецких марок. Следует отметить, что с конца 50-х годов ЧНА находилась в процессе радикального перевооружения, который к 1964 году был еще не полностью завершен. Основной боевой танк того времени — Т-34 — заменялся на Т-54 и Т-55,[317] стрелковые дивизии за счет получения сотен боевых машин пехоты преобразовывались в мотострелковые. Именно эта моторизация давала ЧНА некоторые обоснованные надежды на повышение темпов контрнаступления. Если в конце 1950-х годов предполагалось за 5 дней контрудара войти в Баварию на глубину 100–120 км, то в 1964 году хотели достичь Безансона (примерно 500 км от чехословацкой границы) за 8 дней, что соответствовало среднему суточному темпу наступления в 60 км. С другой стороны весной 1964 года по экономическим соображениям ЧССР отказалось от развертывания 2-й армии, которую ранее предполагалось вооружить самой современной боевой техникой, в том числе и ПУ ракет. Вопреки протестам военных сильно сократили артиллерию — вместо пяти артиллерийских дивизий к 1963 году осталось три артиллерийские бригады.[318] Была сокращена и предполагаемая численность ЧНА военного времени — с 855 до 650 тысяч человек. Интересно, что сокращение ЧНА проходило несмотря на протесты советского военного командования. В целом на 1 октября 1963 года в составе ЧНА было 3860 танков, 4500 орудий и минометов, 720 боевых самолетов. Чехословацкое военное руководство прекрасно сознавало, какое значение имело выполнение Чехословацким фронтом своей боевой задачи для общего хода войны. Начальник ГШ ЧНА генерал-полковник О. Ритирж так говорил об этом на упоминавшемся выше совещании в марте 1965 года: «Конечно наступление… главной группировки войск (ОВД) с самого начала операции будет находиться под постоянной угрозой сильных контрударов войск НАТО, дислоцированных в южной части ФРГ. Несложно представить, что означал бы удар этой группировки (НАТО) по левому флангу «группы войск» (Ритирж имел ввиду ГСВГ. — Авт.). Даже в том случае, если это не привело бы к прекращению операции в направлении на Париж, что маловероятно, то была бы наверняка утрачена стратегическая инициатива. А она является решающей для начального периода войны. В этом случае пришлось бы учитывать возможность длительной войны и полем боя стала бы территория ЧССР».[319] В целом военное руководство ЧССР исходило из следующих основных факторов будущей войны: — война начнется неожиданным ударом со стороны агрессора (т. е. НАТО. — Авт.); — ядерное оружие будет применяться сразу же после начала войны; — нам придется начать боевые действия возможно и без применения собственного ядерного оружия; — нам придется вести боевые действия без привлечения войск второго эшелона Объединенного командования ОВД… 8-10 дней; — успех нашей… операции будет иметь принципиальное значение для начального периода войны, в котором у противника такие же цели, и поэтому он применит максимум сил и средств, чтобы сорвать наш успех; — наше государство со всеми своим ресурсами на всю глубину будет подвержено очень концентрированному наступлению и ударам ОМУ противника, что вынудит нас принять на всей территории (ЧССР) самые радикальные меры для сохранения самого существования наших народов (чехов и словаков. — Авт.)…»[320] Самым сложным и трудно просчитываемым моментом при разработке любого военного плана является прогнозирование собственных потерь. В плане боевого применения ЧНА 1964 года был и еще более непредсказуемый момент: никто ни в НАТО, ни в ОВД не мог даже приблизительно представить уровень потерь среди войск и мирного населения в случае применения ядерного оружия. Ведь в реальных боевых действиях ядерное оружие не применялось.[321] Причем ядерное оружие оказывало на войска не только моментальное, но и длительное воздействие (облучение личного состава и радиоактивное заражение местности). К тому же не было ясности, начнут ли США и СССР сразу же после начала войны обмен стратегическими ядерными ударами, или же все ограничится применением тактического и оперативно-тактического ядерного оружия на ЦЕ ТВД. Начальник ГШ ЧНА весьма реалистически исходил из того, что в ходе всей операции Чехословацкий фронт потеряет убитыми и ранеными до 50 % личного состава, а также половину вооружения и оснащения.[322] Во Францию при таком раскладе вошло бы 6–7 сильно потрепанных дивизий Чехословацкого фронта, причем число выведенных из строя солдат и офицеров только возрастало бы по мере обострения лучевой болезни. Правда, министр обороны ЧССР генерал армии Б. Ломский заявил на совещании в марте 1965 года, что Берлин взяла сильно ослабленная советская дивизия численностью не более 3500 штыков. К тому же, и у противника в случае начала войны потери будут не меньшими, чем у Чехословацкого фронта. Даже если после первого обмена ядерными ударами в первом эшелоне фронта останется всего 3 дивизии, им надо продолжать наступление, чтобы ни в коем случае не дать противнику опомниться и создать прочную оборону. Министр был в целом прав: любое замедление темпов операции только продлевало войну, а значит, увеличивало потери, в том числе и среди гражданского населения. Тем более что Чехословацкий фронт, как уже упоминалось выше, мог рассчитывать на второй эшелон из состава Прикарпатского военного округа. Б. Ломский считал, что США вряд ли пойдут на полномасштабную ядерную войну сразу же после начала боевых действий в Европе, или в других регионах, хотя и подчеркнул, что на 100 % исключить такую возможность конечно нельзя.[323] Интересно, что на совещании в марте 1965 году министру фактически возразил его заместитель генерал-полковник В. Янко[324]: «Я опасаюсь, как бы мы не допустили ошибки, прежде всего, в следующем вопросе. Во всей мировой литературе главными средствами (ведения войны) считаются стратегические ядерные силы…. Мы видим, что противник постоянно повышает их качество… Эти средства находятся в состоянии минутной готовности. Если же таким образом стратегический ядерный удар является главным средством к достижению цели, то мы не можем анализировать наши операции без осознания этого факта и я боюсь, как бы мы не сделали ошибку, если не будем учитывать этот стратегический удар…»[325] Как оказалось, Янко был прав. В совершенно секретном документе Совета национальной безопасности (СНБ) США от 15 ноября 1963 года «Ведение и условия окончания войны с Советским Союзом»[326]прямо предусматривалось нанесение по «советско-китайскому блоку» как тактических, так и стратегических ядерных ударов. Причем один из сценариев СНБ говорил об «обмене ядерными ударами, инициированном превентивным ограниченным ядерным ударом США». Таким образом, предположения ОВД о возможной ядерной агрессии НАТО были полностью верными. В то же время СНБ считал массированный стратегический «депопуляционный» ядерный удар со стороны СССР самым маловероятным сценарием начала войны. Весь бред (хотя и крайне опасный) американской стратегии виден из того, как США представляли себе в 1963 году начало войны в Европе. В документе СНБ описывается следующий сценарий. 1 мая компартия Италии провозглашает на севере страны (например, в Милане) «Итальянскую народную республику» и ее немедленно признают «Советы и их сателлиты». «Легитимное» правительство Италии обращается к США за военной помощью, и американские ВВС начинают бомбить северную Италию (!). Так как коммунистам на помощь приходят «неопознанные» самолеты из Венгрии, то Италия объявляет войну Венгрии. ВВС США наносят «удар возмездия» по венгерским аэродромам, вследствие чего погибает размещенный там советский военный персонал. В ответ СССР 15 июня начинает войну против НАТО в Германии обычными силами. Войска НАТО «медленно» отступают, но задерживают «Советы» западнее Рейна. «Так как оказывается невозможным изменить ход войны одними лишь обычными средствами…, США при поддержке НАТО решают перейти к эскалации боевых действий путем применения тактического ядерного оружия на поле боя и против целей в странах-сателлитах»[327] (то есть и в ЧССР. — Авт.). Президент США должен был отдать приказ о применении ядерного оружия не позднее 17 июня. Причем США, начав войну, по сценарию СНБ ставили СССР ультиматум: не только прекратить боевые действия, но и вывести все советские войска в пределы Советского Союза. В социалистических странах (в том числе и в Чехословакии) Вашингтон требовал формирования «свободно избранных правительств». И это после ядерных ударов по целям в «освобождаемых» стран (!). Таким образом, предположения ОВД (и ЧНА в частности) о возможном первом применении НАТО ядерного оружия на ЦЕ ТВД были правильными. Североатлантический блок был вполне готов к агрессии как обычными, так и ядерными силами и в этой связи план боевого применения ЧНА 1964 года был абсолютно реалистичным. В целом Генштаб ЧНА так оценивал предпосылки успешного осуществления ответной операции: «— …выполнение задачи требует крайнего напряжения сил и средств, значительно исчерпает силы и возможности Чехословацкого фронта и серьезно снизит его боеспособность; — …вся подготовка армии в рамках наших экономических и людских возможностей должна быть подчинена исключительно тому, чтобы Чехословацкий фронт выполнил свою фронтовую операцию, ибо все, что с этой операцией не связано, только снижает готовность к ее выполнению; — …задача нашей армии поставлена объективно, и ее выполнение является нашим интернациональным долгом…»[328] Думается, что анализ военных планов ОВД (в разрезе Чехословакии) и НАТО в 1963–1964 гг. ясно показывает, какая сторона была готова к агрессивным действиям, причем под явно надуманным предлогом. Констатация этого факта имеет значение и для наших дней, когда НАТО, проводя в Европе масштабные военные приготовления вблизи российских границ, пытается, как и в 1964 году, опять все валить с больной головы на здоровую. События 1968 года в Чехословакии и позиция США Так называемая «Пражская весна» 1968 года до сих пор окружена политически выгодными Западу мифами, впрочем, как и остальные крупные кризисы времен «холодной войны». Сегодняшняя трактовка этих событий примерно такова: процесс экономических и политических реформ в Чехословакии, начавшийся с избрания Александра Дубчека на пост первого секретаря ЦК компартии Чехословакии (КПЧ) в январе 1968 года был остановлен вторжением войск пяти стран Организации Варшавского договора (ОВД) 20–21 августа 1968 года. При этом симпатии «свободного мира» и, прежде всего, США, конечно же были на стороне чехословацких реформаторов. На самом деле все было иначе. Процесс реальных политических и экономических реформ в ЧССР был начат под влиянием развития событий в СССР в первой половине 60-х годов. Под руководством генерального секретаря ЦК КПЧ (с 1953 года) и президента Чехословакии Антонина Новотного в ЧССР начался процесс реабилитации жертв репрессий начала 1950-х годов, была существенно ослаблена цензура, по всей Европе получила признание «новая волна» чехословацкого кино (одним из молодых представителей которой стал всемирно известный ныне режиссер Милош Форман с фильмом «Черный Петр»). В качестве основного события того времени можно выделить принятие в Чехословакии под прямым влиянием «косыгинской реформы» в СССР в 1965 году новой концепции экономической политики. Эта концепция ставила задачей ослабление централизованного планирования и предоставление предприятиям большей хозяйственной самостоятельности в рамках хозрасчета. То есть, именно СССР стал катализатором настоящих реформ в Чехословакии, причем приход к власти в Москве в октябре 1964 года нового руководства во главе с Л.И. Брежневым лишь активизировал преобразования как в Москве, так и в Праге. Однако в конце 1967 года серьезно обострилась внутренняя борьба в чехословацком партийном руководстве. Новотный не был сторонником федерализации Чехословакии и подверг критике «национализм» словацких коммунистов во главе с Александром Дубчеком (который, кстати, в должности секретаря ЦК КПЧ в конце 1950-х годов курировал промышленность страны). Борьбой Новотного против руководства словацкой компартии воспользовались оппозиционно настроенные члены Президиума ЦК КПЧ, решившие сместить его с высшего партийного поста (причем против Новотного были как «сталинист» Биляк, так и «реформатор» Смрковски). Новотный пригласил в Прагу в декабре 1967 года Брежнева, который, однако, отказался его поддержать. Одной из причин такой позиции было и то, что Брежнев считал Новотного сторонником своего основного соперника в советском руководстве — А.Н. Косыгина. В результате жарких и продолжительных дебатов в ЦК КПЧ (начавшихся еще в октябре 1967 года) сам Новотный предложил в качестве компромиссного кандидата на пост первого секретаря ЦК КПЧ Александра Дубчека, с чем согласился и Брежнев. Дубчек с 1925-го по 1938 год жил в СССР и считался в Москве надежным другом и союзником (Брежнев называл его «Сашей» или «Александром Степановичем»). Однако собственного политического лица он не имел и считался слабой фигурой, поэтому Дубчека одобрили как «либералы», так и «консерваторы» в чехословацком партийном руководстве. 5 января 1968 года Дубчек был избран первым секретарем ЦК КПЧ большинством всего в один голос. Следует отметить, что противники Новотного распускали слухи о том, что бывший генсек готовит военный переворот (и ЦРУ и госдепартамент США расценили эти слухи как «дико преувеличенные»). Посольство США в Праге еще 2 декабря 1967 года сообщило в Вашингтон о слухах насчет возможной отставки Новотного. В качестве возможных преемников назывались члены президиума ЦК КПЧ Кольдер («консерватор») и Черник («либерал»).[329]Дубчек не упоминался. Причем в качестве одной из причин отставки Новотного американцы отметили то обстоятельство, что экономическая реформа пока не дала ожидавшихся результатов, хотя экономические показатели Чехословакии «благоприятные».[330] «Неожиданный» визит Брежнева в Прагу 8 декабря 1967 года посольство США оценило в том смысле, что Кремль против своего желания вынужден вмешаться во внутрипартийную борьбу в чехословацком руководстве, так как самостоятельной альтернативы Новотному так и не появилось.[331] Разведка госдепартамента США (Intelligence and Research Bureau) дала оценку Дубчеку, как «аппаратчику» «типа Новотного», в противовес «реформатору» Йозефу Ленарту.[332] Ленарт возглавлял правительство Чехословакии и активно проводил в жизнь реформу «косыгинского типа». Интересно, что «реформатор» Дубчек уже 8 апреля 1968 года снял Ленарта со своего поста и заменил его Олдржихом Черником. Последний был оппортунистом, поддержавшим как «Пражскую весну», так и ее подавление (характерно, что Черник был главой правительства до 1970 года). Когда Ленарт стал премьером Чехословакии в 1963 году, его приветствовала вся западная пресса как «антисталиниста». Ленарт поддержал ввод войск ОВД в августе 1968 года и вновь вошел в высшее руководство ЧССР. Таким образом, по оценке госдепартамента выходит, что Москва после августа 1968 года вернула на высшие посты в ЧССР «реформатора» Ленарта, снятого с работы «аппаратчиком» Дубчеком. В феврале 1968 года госдепартамент США согласился с рекомендациями посольства США в Праге пока не проявлять «открытости» и доброжелательности по отношению к «режиму Дубчека»,[333] так как сам этот режим представляет собой неустойчивую коалицию правых и левых сил. Между тем у США были все рычаги для поддержки «реформаторского руководства». Во время освобождения западной части Чехословакии в 1945 году армия США захватила золотой запас чехословацкого банка, который после оккупации Чехословакии Гитлером в 1939 году попал к немцам.[334] Несмотря на неоднократные требования правительства ЧССР вернуть золото, американцы под разными предлогами уходили от предметного обсуждения вопроса. В 1961 году они все же согласились вернуть награбленное нацистами монетарное золото в обмен на погашение из него претензий американских граждан, якобы пострадавших от национализации в Чехословакии после 1948 года. Сумма претензий была согласована обеими сторонами в 10–11 млн. долл. Однако затем США неожиданно увеличили эту сумму в 4 раза без объяснения причин (якобы появились какие-то новые оценки ущерба от национализации). На самом деле в Вашингтоне были просто недовольны поставками оружия из Чехословакии боровшемуся против американской агрессии Вьетнаму, но официально американцы эту версию не озвучивали, так как сами же считали удержание награбленного нацистами чехословацкого золота «циничным» шагом. Оттягивали США и предоставление ЧССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле, увязывая этот вопрос с… вопросом возврата золота. С началом «Пражской весны» позиция США не изменилась ни на йоту. Госдепартамент США считал, что «Дубчек и компания» сначала должны укрепить свои позиции в госаппарате и сами попросить Запад об экономической помощи.[335]