Кэти повторяла одно и то же снова и снова, пока они с мужем Тони ехали в больницу. Тот же мог лишь держать жену за руку и говорить, что все будет хорошо, потому что больше ничего не получалось придумать. Однако, когда они наконец добрались до приемного отделения, Кэти не сумела выдавить ни слова и беспомощно посмотрела на Тони. – Нам сообщили, что к вам поступила Энджи – Энджела Маклеод. Это ее дочь, моя жена. – Мне нужно увидеть маму. Пустите меня к ней. – Сочувствие в глазах дежурной медсестры заставило сердце Кэти сжаться от ужаса. – Я должна поговорить с доктором Хопман. Она сказала… – Повторить кошмарные слова уже не получилось. – Вашу мать лечит доктор Герсон… – Я не хочу никакого доктора Герсона! Дайте мне увидеться с матерью. Или поговорить с доктором Хопман. – Ну же, Кэти, попробуй успокоиться. Тебе нельзя нервничать. Подумай о детях. – Я попробую связаться с доктором Хопман, – заверила медсестра и направилась к стойке регистрации. – Вам лучше присесть, пока ждете. Какой срок беременности? – Двадцать девять недель и четыре дня, – ответил вместо жены Тони. – Ты тоже считал дни? – выдавила Кэти, которая уже начала всхлипывать. – Конечно же я считал, любимая. Конечно же. Мы ждем близнецов. – Последняя фраза предназначалась медсестре. – Вас ждет настоящее веселье, – улыбнулась та, но тут же посерьезнела и повернулась к телефону. Рейчел ответила на вызов, как только смогла, и быстро оценила ситуацию, увидев родственников четы Маклеод. Скоро придется успокаивать беременную женщину. И все же она порадовалась, что успела раньше доктора Герсона. Он был замечательным терапевтом, но иногда проявлял резкость, граничащую с грубостью. Медсестра за стойкой регистрации кивнула Рейчел. Она внутренне собралась и решительно подошла к паре. – Я доктор Хопман. Сочувствую насчет вашего отца. – Это какая-то ошибка. – Вы Кэти? – Да. Кэти Маклеод Парсони. – Кэти, – произнесла Рейчел, усаживаясь рядом. – Мы сделали все возможное. Как и ваша мать. Она вызвала «Скорую помощь», и вашего отца доставили к нам. Но он был слишком болен. – Он всего лишь простудился. – Глаза Кэти, такого же темно-зеленого оттенка, как у матери, умоляюще смотрели на Рейчел. – Или подхватил пищевое отравление. Мама готовила ему куриный бульон. – Миссис Маклеод сумела предоставить нам некоторую информацию. Ваши родители отдыхали в Шотландии? Вы ездили с ними? – Мне был предписан постельный режим. – Из-за близнецов, – пояснил Тони. – Срок двадцать девять недель и четыре дня. – Вы можете рассказать подробнее, в каком именно городе они отдыхали? – В Дамфрисе. А какое это имеет значение? Почему вы не позволяете мне увидеться с матерью? Где она? – Ее изолировали. – Почему? – Просто мера предосторожности. – Рейчел нервно заерзала, но постаралась, чтобы взгляд казался таким же спокойным, как и голос. – Если ваши родители контактировали с инфицированным или заразились друг от друга, мы обязаны сдержать дальнейшее распространение. Вы можете пройти к матери, но будьте готовы: она очень больна. Потребуется надеть защитный костюм, перчатки и маску. – Мне все равно, только позвольте увидеться с мамой. – К ней нельзя прикасаться, – предупредила Рейчел. – И посещение не дольше чем на пару минут. – Я пойду с женой. – Хорошо. Но сначала расскажите все про отдых ваших родных в Шотландии. Миссис Маклеод говорила, что они вернулись сегодня и гостили там почти с самого Рождества. Вы не в курсе, испытывал ли ваш отец недомогание до отъезда туда? – Нет, он был совершенно здоров. Мы вместе праздновали Рождество. Мы каждый год проводим каникулы на ферме. Обычно мы путешествуем всей семьей, но на этот раз я не смогла поехать из-за беременности. – Вы разговаривали с отцом, пока они гостили в Шотландии? – Конечно. Почти каждый день. Уверяю вас, родители были здоровы. Можете спросить дядю Роба, брата-близнеца отца. Они все отдыхали на ферме и чувствовали себя хорошо. Он подтвердит мои слова. Он сейчас в Лондоне. – Можете дать его номер телефона? – Я продиктую и предоставлю всю нужную информацию. – Тони взял жену под руку. – Но разрешите Кэти повидаться с матерью. После того как родные Маклеодов облачились в защитные костюмы, Рейчел еще раз предупредила: – Ваша мать сейчас обезвожена и страдает от высокого жара, но мы пытаемся справиться с симптомами. – Она остановилась перед палатой, отгороженной стеклянными панелями, и сочувственно посмотрела на худощавую девушку с каштановыми кудрями, сейчас убранными под пластиковую шапочку, и заплаканными зелеными глазами, однако постаралась говорить деловым тоном: – Она находится в изоляции, чтобы предотвратить распространение инфекции. Через стекло и занавеску Кэти видела узкую больничную койку, а на ней – женщину, которая казалась лишь тенью матери. – Я же совсем недавно с ней разговаривала, – прошептала девушка, сжала руку Тони и вошла в палату. Мониторы жужжали. По экрану бежала зеленая линия, то взмывая вверх, то опускаясь. Вентилятор гудел, как рой ос. И за всем этим шумом с трудом удавалось различить прерывистое дыхание матери. – Мама, – прошептала Кэти, но Энджи даже не пошевелилась. – Ей вкололи снотворное? – Нет. – Мама, это я, Кэти, – девушка снова попыталась привлечь внимание больной. В этот раз та заворочалась и слабо простонала: – Так устала, так устала. Сделай суп. А еще позвони и скажи, что я заболела. Мамуля, достань мое любимое одеялко. И можно не ходить сегодня в школу? – Это я, Кэти. – Кэти, Кэти. – Энджи заметалась на кровати, дергая головой влево-вправо. – Мама велит тебе запереть дверь. Да как следует, на засов! – Женщина широко распахнула лихорадочно блестящие глаза и заскользила взглядом по помещению. – Не впускай их. Ты слышишь, как они шуршат в кустах? Кэти, закрой дверь! – Не волнуйся, мамочка, только не волнуйся! – Ты видишь ворон? Целая стая кружит над нами. – Горячечный взгляд наткнулся на Кэти, и в нем отразилось узнавание. – Доченька моя. – Я здесь, мама, я здесь, с тобой. – Мы с твоим отцом плохо себя чувствуем. Но ничего, останемся в постелях и будем смотреть телевизор и есть куриный бульон. – Отличный план. – От подступающих слез Кэти едва могла говорить, но протолкнула слова сквозь ком в горле: – Вы скоро поправитесь. Я вас очень люблю. – Когда будем переходить улицу, держи меня за руку. И очень важно посмотреть и направо, и налево. – Я знаю. – Ты это слышала? – Тяжело дыша, Энджи понизила голос: – Кто-то шевелится в кустах. Кто-то наблюдает за нами. – Там ничего нет, мам. – Нет есть! Я люблю тебя, Кэти. И тебя, Иен. Мои малыши. – Я тоже тебя люблю, мама, – пробормотал Тони, понимая, что теща приняла его за сына. А потом повторил уже от себя: – Я очень тебя люблю. – Устроим пикник в парке? Но нет… Надвигается гроза. И они явятся вместе с ней. Красные молнии, ожоги и кровь. Спасайтесь! – Энджи приподнялась на локтях. – Бегите! Затем она разразилась отчаянным кашлем, разбрызгивая слюну и комки слизи по занавеске. – Срочно в реанимацию! – приказала Рейчел, нажимая на кнопку вызова медсестры. – Нет! Мама! Невзирая на протесты, Тони вывел жену из палаты. – Мне очень жаль, но ты должна позволить врачам помочь Энджи. Идем. – Трясущимися руками он снял с Кэти защитный халат. – Нужно оставить все это здесь, помнишь? Затем стянул собственный и выбросил в специальный контейнер вместе с перчатками. В это время в палату ворвалась медсестра и принялась суетиться вокруг больной. – Пожалуйста, присядь, Кэти. – Что с мамой такое? Она разговаривала как сумасшедшая.