— Я не криминалист, — осторожно начал Тейтум, — но разве тогда не осталось бы брызг? Если б капли падали с высоты хотя бы полуметра, мы увидели бы мелкие круглые брызги вокруг. Но их нет — значит, высота падения не больше десяти сантиметров. Думаю, детектив О’Доннелл права. Здесь лежало орудие убийства, а убийца присел, чтобы его поднять. Зои согласилась. Пожалуй, это самое логичное объяснение. Она мысленно представила, как убийца напал на жертву, угрожая ножом, и во время борьбы порезал ей руку. Что потом? Удалось ли жертве выбить нож у преступника? Не исключено… Зои распрямилась и попробовала поразмышлять. Место преступления подсказывало, что модели поведения убийцы противоречили друг другу. Он наступил в лужу крови, накрыл тело, наследил по всей квартире. Это говорит о растерянности, страхе и, возможно, о стыде. С другой стороны, он был в перчатках, то есть тщательно готовился. Пропавшее белье — признак тяги к трофеям. Цепочка на шее не вписывалась ни в одну схему. Было ли убийство случайным? Угадать невозможно. Зои до сих пор не знала, что стало причиной смерти: потеря крови или удушение. Обычно она легко могла вообразить возможные сценарии, а сейчас разрозненные детали не желали выстраиваться в стройный ряд. Что-то явно ускользало из виду. Глава 4 Тейтум вновь огляделся, стараясь понять образ жизни Кэтрин. В каком-то смысле это его епархия. Он видел, с какой легкостью Зои проникала в мысли убийцы — как будто проскальзывала в свободный свитер. Грей не переставал этому удивляться и немного завидовать, потому что сам так не умел. Конечно, он просматривал статистические сводки, читал бесконечные исследования и стенограммы допросов серийных убийц, изучал их профили, пока все это не начинало сниться ему по ночам. Тем не менее, используя его собственную аналогию со свитером, пробраться в голову преступника для Тейтума примерно равнялось попытке натянуть смирительную рубашку на два размера меньше собственного: неудобно, почти невыполнимо, всегда болезненно и очень утомительно. Все же понимание поведения жертвы составляло немалую часть расследования. Где-то в повседневной жизни женщины таилось то, что привлекло убийцу. Реакция жертвы на нападение тоже значительно влияла на его психику. Некоторые убийцы становились более жестокими, если жертва вела себя покорно, а другие убивали, только когда встречали сопротивление. В общем, если знаешь, какой была жертва, ты на полпути к пониманию преступника. Кэтрин Лэм явно пребывала в рассеянности и, вероятно, была чем-то подавлена. Дому не уделяли должного внимания: цветы начали вянуть, подоконники покрывал слой пыли, корзина для белья переполнилась. Неряшливая хозяйка? Нет, многое свидетельствовало об обратном. Одежда аккуратно сложена в шкафу, ванная комната, не считая пятен крови, блестит чистотой, а в холодильнике лежат свежие продукты. Беспорядок свидетельствовал лишь о недавнем несчастье. Была ли Кэтрин одинока? Или, возможно, познакомившись с кем-то в Интернете, хотела пойти на свидание? Будь она доверчивой, то могла согласиться на то, чтобы новый знакомый заехал за ней. Это объяснило бы отсутствие следов взлома… Нет, одежда, которую Тейтум видел на фотографиях тела, для свидания не подходит. Кэтрин не собиралась уходить из дома. Грей взглянул на Зои и уже открыл было рот, чтобы высказать свои догадки, но та стояла, нахмурившись и прикусив губу. Знакомый ему режим «не беспокоить» означал, что она погружена в размышления. О’Доннелл тоже сверлила Зои взглядом; в ее глазах цвета шоколада светилось недоверие. Вообще Тейтум любил шоколад и питал страсть к экзотическим вкусам: шоколад с солью, шоколад со специями… Но шоколад с подозрениями попался ему впервые. О’Доннелл склонила голову влево — так же, как при первой их встрече на улице. Светлые волнистые волосы детектива О’Доннелл острижены выше плеч, на ней серые брюки и темно-синее пальто. Она стояла с видом скептика на выступлении фокусника — словно ждала, пока агенты ФБР вытащат кролика из шляпы, дабы она могла объявить, что кролик все время сидел внутри. Добро пожаловать на представление Тейтума Грея, волшебника и профайлера! Выберите карту, совершенно любую карту! И ваша карта… пиковый валет, безработный, скорее всего, белый, от двадцати до двадцати пяти лет, в детстве мочился в постель и мучил котят. О’Доннелл, поймав взгляд Тейтума, спросила: — Ну что? Это ваш подозреваемый? — Пока рано утверждать, — машинально пробубнил Грей. Детектив подняла брови. — Есть что-то общее с другими жертвами? Он раньше забирал трофеи? Накрывал тела? — Не накрывал, — признался Тейтум. — Тем не менее сходство есть… — Тогда почему он накрыл тело в этот раз? — Причин может быть много. — Агент пожал плечами. — Некоторые серийные убийцы накрывают жертв из чувства стыда. Еще это способ отстраниться, представить на месте человека неодушевленный предмет… — Он накрыл жертву по той же причине, что надел на нее цепочку. — Зои обернулась к ним. — Он ее знал. О’Доннелл сложила руки на груди. Она будто хотела что-то сказать, но ее окликнул полицейский: — Детектив О’Доннелл, идите сюда! Она извинилась и пошла к входной двери. Тейтум еще раз окинул взглядом комнату и последовал за О’Доннелл. За оградительной лентой стоял мужчина — глаза покраснели, волосы всклокочены, руки дрожат. Грей понял, что ему около шестидесяти, хотя сейчас он выглядел девяностолетним согбенным стариком. Тейтум не раз видел этот взгляд — взгляд человека, раздавленного горем. Видимо, это Альберт Лэм, отец Кэтрин, обнаруживший тело. В руках он держал маленький пакет. — Мистер Лэм. — Из голоса О’Доннелл исчезли стальные ноты. — Простите, мы все еще не можем вас пустить… — Я принес одежду, — хрипло произнес старик, — чтобы одеть ее. Нашел дома кое-что из ее вещей, вот и решил… — Мистер Лэм, сейчас это не срочно. Позже вы передадите одежду в похоронное бюро, и там… — На ней рваные вещи! — По щекам мужчины побежали слезы. — Она бы не хотела… Ей нужно… Прошу вас, тут рубашка на пуговицах, легко надевается. Могу сделать все сам, и тогда уйду. Пустите меня на минуту… Он пригнулся, чтобы пройти под лентой. Полицейский с журналом посещений уже приготовился схватить нарушителя, но О’Доннелл шагнула вперед и взяла Лэма под руку, словно помогая ему выпрямиться — и в то же время не давая пройти в дом. — Тела вашей дочери тут нет. Его отвезли в морг, — сказала она. — Там проведут вскрытие. После этого тело отправят в похоронное бюро; туда вы можете отдать вещи, чтобы ее одели. Старик беспомощно опустил взгляд на свой пакетик, с его подбородка упала слеза. — Хотите отнести вещи в морг? — вдруг добавила О’Доннелл. — Я могу отдать распоряжение. «Какое еще распоряжение?» — мелькнуло у Тейтума в голове, однако он тут же заметил облегчение на лице Лэма. Авторитет и деловой тон детектива действовали успокаивающе. — Да, благодарю вас, — прошептал старик. — Мистер Лэм, как думаете, получится у вас ответить еще на пару вопросов? — Да, я… прошу прощения за свое поведение. Я не мог… просто не мог… — Ничего страшного. — О’Доннелл перевернула страницу блокнота. — Скажите, пожалуйста… — А это второй детектив? — Мужчина указал на Тейтума. — Какой второй детектив? — О’Доннелл оглянулась. — Разве не должно быть два следователя? Кажется, вы всегда работаете по двое… — Так и есть. — Детектив на мгновение опешила. Запахло неприятностями. Напарника О’Доннелл не было на месте преступления, и она явно не хотела об этом упоминать. Родственнику жертвы могло показаться, что полиция по небрежности прислала только одного детектива на расследование убийства Кэтрин. Возможно, поэтому О’Доннелл замялась. Тейтум вышел вперед: — Меня зовут Тейтум Грей. Я работаю с детективом О’Доннелл. Лэм кивнул и тут же отвернулся. Когда Тейтум поймал на себе взгляд О’Доннелл, та снова хмурила брови. Видимо, это единственная реакция, на которую он мог рассчитывать. Детектив вновь обратилась к убитому горем старику: — Опишите еще раз, что случилось сегодня утром. — Я позвонил Кэти… Кэтрин. Ей вчера нездоровилось. В последнее время она часто болела, я волновался… На звонок она не ответила. Я звонил несколько раз, она не брала трубку. Потому и пришел. Думал, вдруг ей нужна помощь… — В котором часу это было? — Я… не помню. — А когда вы позвонили в первый раз? — Около восьми. — И сколько прошло времени, прежде чем вы решили ее проведать? — Полчаса, не больше. — Последний раз вы звонили в половине девятого? — Да… то есть нет. Я еще дважды звонил по дороге. — То есть вышли где-то в восемь тридцать, по дороге звонили два раза… И когда вы прибыли сюда? — От моего дома идти минут пятнадцать. Должно быть, я пришел без четверти девять. О’Доннелл кивнула, делая записи в блокноте. — Вы стучали? — Много раз, и никто не отозвался. Поэтому я повернул дверную ручку — оказалось не заперто… — Кэтрин могла забыть запереть дверь? — Нет, она никогда не забывала.