Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 28 из 121 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, конечно. – А на нем – изъеденная песком надпись? – Так, давайте дальше. Вместо грифеля у меня была вилка, а вместо грифельной доски – кусок масла, и я нацарапал на нем «В Я З» – те самые впечатанные в бронзу литеры. Изменил «В» на «Я» и показал: – Вот оно. Поначалу было непонятно, но теперь… – И я стремительно дописал недостающие буквы: «УТРЕННЯЯ ЗАРЯ». Она смотрела на надпись и медленно кивала, ведь теперь деталь головоломки встала на свое место. – Надо побольше узнать про эту «Утреннюю зарю». – Каким образом? – Самым простым. Нам известно, что корабль принадлежал Ост-Индской компании. Должны сохраниться записи – например, в Регистре Ллойда. Или в Министерстве торговли. Она взяла у меня письмо, перечитала, передала обратно и скроила гримасу: – В багаже доблестного полковника, наверное, были только старые рубахи да нестираные носки. – Носки мне лишними не будут, – заметил я. Шерри собрала вещи, и я с облегчением увидел, что она наделена редким даром путешествовать налегке. Пока она ходила договариваться с фермером-арендатором, чтобы тот в ее отсутствие присмотрел за домом, я отнес сумки в «крайслер». Уходя, она лишь замкнула кухонную дверь, после чего села на переднее сиденье и сказала: – Странное чувство. Словно отправляюсь в долгое путешествие. – Есть у меня кое-какие планы… – Я сопроводил это уведомление косым плотоядным взглядом. – Сперва мне показалось, что вы положительный, – посетовала она, – но когда начинаете так себя вести… – Сексуально, скажите? – согласился я, и «крайслер» покатил в горку. На пальцах Шерри вздулись безобразные виноградины белых волдырей. Врач – его я нашел в Хейвордс-Хит – удалил жидкость и перебинтовал руку. – Теперь еще хуже, – пробурчала она, бледная от боли, а потом умолкла. По пути на север я соблюдал режим тишины, пока мы не оказались в пригороде Лондона, а там предложил: – Надо бы найти место для ночевки. Поудобнее и где-нибудь в центре. Она с недоумением взглянула на меня: – Удобнее всего – и дешевле – будет, наверное, снять где-нибудь номер на двоих, вы не находите? В животе у меня зашевелилось что-то теплое и очень приятное. – Странно, что вы об этом заговорили. Я намеревался предложить то же самое. – Знаю! – рассмеялась она впервые за два часа. – Решила вам подсобить. – И, все еще смеясь, покачала головой. – Я остановлюсь у дяди. Он живет в Пимлико, у него в квартире есть свободная комната, а за углом – небольшой паб-отель. Чистенький, и публика вполне приличная – вы, наверное, видали и похуже. – Я без ума от ваших шуток, – проворчал я. Остался ждать в машине, а она позвонила дяде из телефонной будки, вернулась на пассажирское сиденье и сообщила: – Все в порядке. Он дома. Квартира была на первом этаже, на тихой улочке неподалеку от набережной. Я достал из багажника сумку, а Шерри подошла к двери и позвонила в звонок. Дверь открыл невысокий сухопарый мужчина лет шестидесяти, в серой кофте с заплатками на локтях и теплых тапочках-бабушах, но домашнее одеяние плохо сочеталось с аккуратно подстриженными волосами серо-стального цвета и не менее аккуратными жесткими усиками. Кожа чистая, щеки румяные, но выправка военная, а в глазах хищный блеск. Дядюшка не лыком шит, настороженно подумал я, а Шерри посторонилась и представила нас друг другу: – Это мой дядя, Дэн Уилер. А это Гарри Флетчер. – Тот юноша, о котором ты рассказывала, – коротко кивнул он. Рука у него была сухая и костлявая, а взгляд обжигал, словно крапива. – Проходите. Давайте, оба. – Я вас не потревожу, сэр. – Ясное дело, я назвал его «сэр»: отзвук давешней военной подготовки. – Хочу сам подобрать себе жилье. Дядя с племянницей переглянулись, и мне показалось, что Шерри едва заметно покачала головой, но я все же заглянул в квартиру – вернее сказать, в монастырскую келью, обставленную и выдержанную в аскетичных, экономных, исключительно мужских тонах. Вид комнаты подтвердил первое впечатление, и мне захотелось как можно чаще видеться с Шерри, но иметь как можно меньше дел с ее дядюшкой. – Через час заберу вас пообедать, – сказал я. Дождавшись ее согласия, я вернулся в «крайслер». Паб-отель, который рекомендовала мне Шерри, оказался сетевым «Виндзор армс»; и когда я, по ее совету, упомянул имя Дэна Уилера, меня препроводили в тихую заднюю комнату с прекрасным видом на небо и крыши, утыканные телевизионными антеннами. Не раздеваясь, я улегся на кровать и стал ждать, пока пройдет следующий час, размышляя о семействе и родне Нортов. В одном я был уверен: Шерри Норт не ускользнет от меня под покровом ночной темноты. Я собирался держать ее под неусыпным присмотром, но все же многое в ней по-прежнему сбивало меня с толку. Я подозревал, что она далеко не так проста, как можно подумать, глянув на ее прелестное безмятежное лицо. Любопытно будет узнать, какая она на самом деле. Отодвинув эту мысль на задворки сознания, я сел и потянулся к телефону. За следующие двадцать минут сделал три звонка: в Регистр Ллойда на Фенчерч-стрит, в Национальный морской музей в Гринвиче, а последний – в Индийский архив на Блэкфрайерс-роуд. «Крайслер» я оставил на частной парковке за паб-отелем – от машины в Лондоне больше вреда, чем пользы, – а до квартиры дяди Дэна прогулялся пешком. Дверь открыла сама Шерри, уже готовая выдвигаться. Мне определенно была по душе ее пунктуальность. – По-моему, дядя Дэн вам не понравился, – бросилась она в бой за обеденным столом, но я увернулся: – Позвонил в пару мест. Нам надо на Блэкфрайерс-роуд, это в Вестминстере. Там Индийский архив. Поедем туда сразу после обеда. – Он очень славный. Вы непременно подружились бы. – Знаете что, дорогая моя? Чей это дядя? Ваш? Вот и оставьте его себе. – Но почему, Гарри? Мне интересно. – Чем он на жизнь зарабатывает? Армия? ВМФ? – Как вы догадались? – изумилась она. – Я таких за милю вижу. – Служил в армии, но ушел в отставку… Погодите, какая разница? – Что хотите попробовать? – Я помахал перед нею листком с меню. – Если ростбиф, то я возьму утку. Клюнув на приманку, она сосредоточила свое внимание на еде. Индийский архив помещался в одной из современных прямоугольных конструкций из зеленоватого стекла и небесно-голубых стальных панелей. Мы с Шерри вооружились гостевыми пропусками, расписались в журнале и первым делом отправились в каталог, а оттуда – в морской отдел архива, где председательствовала опрятно одетая, но угрюмая дама: седеющие волосы и очки в стальной оправе. Я протянул ей листок с запросом на папку с материалами по судну «Утренняя заря», принадлежавшему досточтимой компании, и дама затерялась среди высоких, до потолка, металлических стеллажей, переполненных всевозможными документами. Двадцатью минутами позже она вернулась, выложила на стойку пухлое досье и велела расписаться, указав на колонку в журнале с желтой обложкой из твердого картона. – Занятно, – хмыкнула она. – Эту папку уже брали меньше года назад. Я взглянул на имя в последней строке журнала: Д. А. Норт. Идем по пятам за Джимми, подумал я, когда ставил под его именем свое: Ричард Смит. – Можете расположиться вон там, молодые люди. – Она показала в другой конец зала. – И постарайтесь, пожалуйста, не испортить документы. Мы с Шерри плечом к плечу уселись за стол, и я развязал тесемки досье. «Утренняя заря» оказалась фрегатом типа «Блэкуолл»: в начале девятнадцатого века такие строили на судоверфи «Блэкуолл-ярд», и все они имели колоссальное сходство с военными фрегатами того периода. «Зарю» же изготовили в Сандерленде по заказу досточтимой Ост-Индской компании. Тоннаж – 1330 регистровых тонн, длина по ватерлинии – 226 футов, ширина бимса – 26 футов, что весьма неплохо для скорости, но при сильных порывах ветра на судне, наверное, бывало неуютно. Спустили на воду в 1832 году, всего лишь за год до того, как компания потеряла китайскую монополию, и это невезение наложило отпечаток на последующую судьбу «Утренней зари». Помимо прочего, в досье содержались серии процедурных отчетов о работе нескольких следственных комиссий. Первый капитан корабля, носивший гордую фамилию Свинн, в первом же плавании посадил «Утреннюю зарю» на банку в Даймонд-Харборе реки Хугли. Следствие выяснило, что в момент происшествия мистер Свинн находился под действием крепких напитков, и избавило его от капитанского бремени. – Говорящая фамилия, – заметил я, а Шерри в ответ на мое остроумие закатила глаза и издала негромкий стон. На этом череда злоключений не закончилась. В 1840 году во время перехода по Южной Атлантике несший «собаку» пожилой помощник капитана зазевался, «Заря» вышла против ветра, и мачт как не бывало. Фрегат беспомощно качался на волнах с такелажем у борта, пока ему не встретилось голландское судно, после чего остатки парусного вооружения срезали, «Зарю» отбуксировали в Столовую бухту, а суд обязал владельцев выплатить голландцам двенадцать тысяч фунтов в качестве вознаграждения за спасение на море. В 1846 году половина команды сошла на один из диких берегов Новой Гвинеи, где каннибалы перебили их всех до единого. Погибли шестьдесят три человека. Затем 23 сентября 1857 года «Заря» вышла из Бомбея, направляясь в Лондонский Пул через Сент-Мэри, мыс Доброй Надежды и остров Святой Елены. – Гляньте на дату. – Я поставил палец на нужную строчку. – Об этом плавании говорится в письме Гудчайлда. Шерри не ответила. Лишь кивнула. За последние несколько минут я узнал, что она читает быстрее моего: я одолевал три четверти текста, а она уже готова была перелистнуть страницу. Теперь же взгляд ее впивался в каждую строчку, бледные щеки зарозовелись, и мне пришлось придержать ее руку, когда она, кусая нижнюю губу, поторопила меня: – Ну давайте поживее! «Утренняя заря» так и не объявилась в Сент-Мэри. Фрегат исчез. Три месяца спустя его признали пропавшим в море со всем экипажем, и Регистр Ллойда велел страховщикам возместить убытки владельцам и грузоотправителям. Декларация груза оказалась весьма впечатляющей для столь небольшого судна, ведь в Индии и Китае на борт «Зари» поместили следующее: 364 больших и 494 средних чайных ящика[6] – 72 тонны от имени господ Данбара и Грина;
book-ads2
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!