– Господи, осветительные ракеты! – охнул командир ракетоносца. – Да тут у нас прямо ночь Гая Фокса[51]. В ярком свете перед ними с обеих сторон предстали мангровые заросли, а впереди двойное устье двух рукавов реки. – Курс на правое устье, – приказал командир, на этот раз слегка повысив голос. Корабль рванул вперед, поднимая носом двойной пенистый след, дрожа и преодолевая низкое волнение, поднятое отливом. Стоящие на мостике буквально повисли на поручнях, чтобы не свалиться вниз. И вдруг все на катере так и ахнули: по глазам больно резанули плотные лучи ослепительно-белого света. Они вспыхнули на том куске суши, что клином разделял реку на две протоки, и почти одновременно к этой охоте присоединились еще два прожектора на внешних берегах обоих рукавов. Как щупальца кальмара на тушке летучей рыбы, сошлись на катере их лучи. – Огонь по прожекторам! – заорал командир стоящим с пулеметами по углам мостика пулеметчикам – на этот раз во всю глотку. След трассирующих пуль, летящих по пологой дуге туда, откуда выходили лучи прожекторов, казался совсем бледным, почти невидимым по сравнению с сиянием, которое они собирались погасить. Торпедоносец с ревом, на всех парах мчался к устью протоки. Потом послышался еще один звук. Размеренные, глухие удары – бах, бах, бах! – словно где-то далеко заработал водяной насос. Это лейтенант Кайлер открыл огонь из своих скорострельных пушечек. Из темной части острова к катеру полетели четырехфунтовые трассирующие снаряды. Казалось, они летят к торпедоносцу совсем медленно, но с приближением набирают скорость и с фазаньим жужжанием падают мимо. – О господи! – прокричал Флинн, и, кажется, он не шутил. Потом торопливо сел на пол и принялся расшнуровывать ботинки. Все еще находясь в перекрестье холодных прожекторных лучей, торпедоносец с ревом мчался вперед, а мимо него проносились четырехфунтовые снаряды, они взрывались совсем близко вокруг катера, поднимая в воздух тучи брызг. Пулеметы торпедоносца тоже продолжали стрелять, выпуская длинные, уходящие к берегу пунктирные линии трассирующих пуль, и вот вдруг их отчаянная стрельба дала желаемый результат. Одна из пуль попала-таки и разнесла вдребезги стекло одного из прожекторов, луч погас, несколько секунд еще ламповые спирали продолжали тускло светиться красным, но скоро прогорели совсем. Слепящий свет ослаб. Себастьян с облегчением посмотрел вперед и вдруг увидел в воде морского змея. Колыхаясь на волнах, он лежал поперек протоки, протянувшись от одного берега до другого и изогнувшись под напором отлива, время от времени показывая на вершине волны спину, а затем снова ныряя в пучину. Это их поджидало заграждение из бревен лейтенанта Кайлера. – Господи боже, это еще что такое?! – Лево руля, до упора! – взревел командир. – Полный назад! Но корабль на поворот руля и обратное вращение винтов отреагировать не успел и с треском врезался в бревно толщиной четыре фута и длиной сотню футов, незыблемое, как риф из сплошного гранита. Все стоящие на мостике повалились на пол кучей смешавшихся тел, сцепившихся рук и ног. Первым из этой кучи выбрался Флинн Патрик О’Флинн и в одних носках двинулся к борту. – Флинн, ты куда?! – крикнул ему в спину Себастьян. – Домой, – ответил ему Флинн. – Подожди меня, – попросил его Себастьян и кое-как встал на колени. Тут двигатели наконец взревели, торпедоносец дал полный назад, его фанерный корпус заскрипел, затрещал… но рана оказалась смертельной. Он пошел под воду с такой скоростью, что это не могло не поразить Себастьяна. Под воду уже уходила сама рубка катера. – Всем покинуть корабль! – заорал командир. – Пердила чертов, – буркнул Флинн О’Флинн и, нелепо махая руками и ногами, полетел в воду. Как игривый морской котик, торпедоносец перевернулся на бок. Себастьян прыгнул, на лету набрал полные легкие воздуха и, собравшись с духом, приготовился окунуться в холодную воду. Но вода оказалась на удивление теплой. 69 С капитанского мостика крейсера его величества «Ренонс» спасшиеся с торпедоносца были похожи на стаю мокрых и грязных водяных крыс. На рассвете они еще барахтались в темной, грязной воде, пытаясь выбраться на берег там, куда, как отходы сточных городских вод, выбросило их течение Руфиджи. Раненых до крови, слава богу, не оказалось, и крейсер подобрал их раньше, чем обнаружили акулы. У одного была сломана нога, у другого ключица плюс несколько треснувших ребер, и то, что крови не было, можно было считать настоящим чудом. Словом, из команды в четырнадцать человек крейсер «Ренонс» получил обратно всех до одного, включая двух лоцманов. Они устало поднялись на борт, со спутанными волосами, исцарапанными лицами, распухшими веками и подпаленные горящим машинным маслом. С обеих сторон поддерживаемые за руки, оставляя за собой на палубе след зловонной Руфиджи, они проковыляли в судовой лазарет, насквозь промокшие, отупевшие – жалкие представители рода человеческого. – В общем, так, – заявил Флинн О’Флинн, – если мы не получим за это по медали, я возвращаюсь к своим прежним занятиям – и пошли они все к чертям. – Ну что ж, – горбясь за своим рабочим столом, сказал капитан Артур Джойс, – оглушительно успешным этот рейд вряд ли можно назвать. Насвистывать сегодня «Типеррэри» у него не было никакого желания. – Даже удачной попытку назвать нельзя, – согласился командир торпедного катера. – Боши[52] хорошо подготовились к встрече. – Заграждение из бревен, – покачал головой Джойс. – Боже милостивый, прямо как в Наполеоновских войнах! – Он проговорил это таким тоном, словно стал жертвой шулера. – Чрезвычайно эффективная штука, сэр. – Да-да, охотно верю, – вздохнул Джойс. – Но по крайней мере, теперь мы можем констатировать, что лобовая атака через протоку будет нецелесообразна. – За несколько минут до того, как отливом нас унесло от заграждения, я успел заглянуть на другую от него сторону и увидел нечто очень похожее на мину. Думаю, боши наверняка минировали протоку и дальше, сэр. – Благодарю вас, капитан, – кивнул Джойс. – Я прослежу за тем, чтобы его светлости было исчерпывающе доложено о вашем мужественном поведении. Лично я считаю ваши действия превосходными. – Он помолчал немного, затем продолжил: – Я бы хотел узнать ваше мнение о майоре О’Флинне и его сыне… как вы считаете, это люди надежные? На них можно положиться? – Мм… – неуверенно промычал командир торпедного катера – ему совсем не хотелось быть несправедливым. – Оба умеют плавать, у младшего, кажется, очень хорошее зрение. А кроме этого, боюсь, мне о них нечего сказать. – Понимаю. И все же мне бы хотелось узнать о них несколько больше. Предстоит следующая фаза нашей операции, и мне придется во многом опираться на их помощь. – Артур Джойс встал. – Ладно, я сам поговорю с ними, прямо сейчас. – То есть вы хотите послать кого-то прямо на борт «Блюхера»? – в ужасе переспросил Флинн. – Я уже, кажется, объяснил вам, майор, насколько для меня важно точно знать состояние крейсера. Мне крайне необходимо оценить, когда он сможет вырваться из дельты. Я должен знать, сколько у меня осталось времени. – Это безумие, – не веря своим ушам, прошептал Флинн, глядя на Джойса. – Совершенный бред, черт бы меня побрал. – Вы сами говорили, что у вас организована разведка, что у вас служат надежные люди. Действительно, благодаря вам мы узнали, что немцы заготавливают и свозят на борт крейсера дрова. Что для этой работы они рекрутировали целую армию местных жителей, и не только для этой, но и для самых тяжелых работ на борту «Блюхера». – И? – с опаской спросил Флинн. – И один из ваших людей мог бы внедриться в группу рабочих и попасть на борт «Блюхера». Флинн сразу оживился: он боялся, что Джойс предложит ему лично отправиться на борт крейсера и освидетельствовать состояние его повреждений. – Ну, это можно устроить, почему нет? – весело проговорил он. Флинн довольно долго молчал, словно прикидывал в уме, как лучше провернуть это дельце. – Понимаете, капитан, мои люди не такие боевитые патриоты, как мы с вами. Они у меня работают за деньги. Они… – Флинн никак не мог найти подходящее словцо. – Они у меня… – Наемники, что ли? – подсказал капитан. – Да-да! – подхватил Флинн. – Именно так, наемники. – Мм… – промычал Джойс. – Вы хотите сказать, что им нужно платить? – Ну да, они хотят получать большие бабки… и их нельзя за это винить, вы согласны? – Человек, которого вы пошлете, должен быть профессионалом высокого класса. – Есть такой, – заверил его Флинн. – От имени правительства его величества я могу гарантировать, что полный и компетентный доклад о состоянии германского крейсера «Блюхер» будет оплачен в сумме… – тут он немного подумал, – в сумме одна тысяча фунтов стерлингов. – Золотом? – Золотом, – не стал спорить Джойс. – Замечательно, это вполне покроет все наши расходы, – кивнул Флинн и только теперь позволил себе посмотреть в сторону Себастьяна с Розой, которые, взявшись за руки, сидели на диванчике. Казалось, их совсем не интересует то, о чем тут торгуется Флинн с капитаном Джойсом, они были заняты только друг другом. Как хорошо, подумал Флинн, что вакамба, из которых комиссар Флейшер рекрутировал большую часть рабочей силы, гладко бреют голову. Для европейца было бы невозможно завить свои прямые волосы так, чтобы прическа хоть чуть-чуть напоминала африканскую. Хорошо также и то, что существует такое дерево: м’сенга. Из коры этого дерева рыболовы Центральной Африки готовят отвар, которым пропитывают свои сети. От него волокна сетей делаются крепче, а кроме того, этим отваром можно покрасить кожу. Однажды Флинн сунул в тазик с таким отваром палец, тот почернел, и потом Флинн целых пятнадцать дней не мог его отмыть или оттереть. И наконец, хорошо, что Себастьяну расплющило нос. Теперь у него нос решительно негроидной формы. 70