– Но провал же под куполом? Редферн утверждал, что защита цела и невредима. – Да, это верно, – согласилась вивене. – Иначе я бы сразу почувствовала. Но тем не менее вокруг провалов на ту сторону всегда появляется нежить. – Ну, тут дело точно не в этом, – заявила Джен. – Девчонок превратили в нежить намеренно, вот только они так долго бултыхались в текучей воде, что я уже ни за что не определю, кто и как именно. Сэр, а вы… – Она коснулась руки комиссара, и он невольно вздрогнул. Девушка, потупившись, отступила. – Простите, – подавленно сказала она. – Вы никогда не забудете, да? Бреннону не очень хотелось это обсуждать – тем более, он сомневался, что ведьма сможет понять. – Джен, представь, что кто-то убьет шестьдесят твоих сородичей. Я знаю, ты это сделала не потому, что желала им зла. Но они были всего лишь жертвами проклятия. Их нельзя убивать. – Я не могла остановиться, – прошептала Джен. – Инициацию нельзя остановить, раз она началась. Она просто происходит, и все. Я бы… я бы даже вас могла убить и не заметила бы… Валентина обняла ее за плечи, и ведьма окончательно поникла. Но, к счастью, в коридоре послышались шаги, и появление консультанта наконец прервало этот неуместный и неприятный разговор. Пес при виде комиссара активно замахал хвостом. – Привет, Клык, – сказал Бреннон. Собака возмущенно засопела. Но, в конце концов, должна же у нее быть кличка! – О, вот и вы! – обрадовался Лонгсдейл. – Прошу простить, я задержался, обсуждая ситуацию с коллегами. – Пожалуй, – сказала Валентина, – я поднимусь в нашу комнату. Джен меня проводит и возьмет вещи. – Погодите. – Бреннон открыл чемодан и достал сумку с тетрадями. – Вот, прошу. Наблюдения Редферна. Глаза Лонгсдейла нетерпеливо вспыхнули, и он выхватил сумку из рук комиссара, словно там было его давно потерянное дитя. – Они и правда ведутся с тысяча шестьсот тридцать первого года? Это ценнейшие сведения, записи Уркиолы начинаются на шестьдесят лет позже. – Консультант мигом распаковал добычу и, маниакально блестя глазами, зарылся в первую тетрадь. Пес шумно обнюхивал остальные. Джен взяла чемоданы и вопросительно посмотрела на Бреннона. Конечно, на этом месте им всем следовало распрощаться, но… но Валентина уже выскользнула из гостиной и поднималась по лестнице, а Натан не мог просто так уехать, не расспросив Лонгсдейла. Это просто невежливо, черт возьми! Комиссар кивнул ведьме, и она щелкнула пальцами. Чемоданы исчезли. – Джен сказала, вы подозреваете вмешательство чернокнижника вроде Джейсона Мура или Ройзмана? – А? Да, да, конечно, – рассеянно ответил Лонгсдейл. Не выпуская из рук драгоценную тетрадь, он опустился в кресло у камина. – Вам надо бы осмотреть место происшествия в приюте. С кем работал Уркиола? Этот человек способен помочь? – Кардинал Джироламо Саварелли, глава местной инквизиции, – пробормотал Лонгсдейл, и комиссар едва не поперхнулся: – С кем?! Вы что, шутите? – Тут так принято, сэр, – почти извиняющимся тоном сказала ведьма. – Местная полиция – стадо тупорылых баранов. Гребут взятки, на остальное кладут хрен. Даже при помощи гипноза я не выбила из них ничего полезного. Бреннон засопел. Впрочем, он еще в прошлый визит отметил вопиющую неэффективность местной полиции. Клык фыркнул и улегся перед камином. – Мы идем к этому типу сегодня, – напомнила Джен скорее Лонгсдейлу, чем комиссару. – Через пару часов! – Она пнула ножку кресла. Консультант слабо замычал, увлеченно изучая какую-то схему. – Сэр, может, вы сходите вместе с ним? Я не слишком-то хочу отираться около церковников. А его, как видите, нельзя без присмотра оставлять. – И что я буду там делать? Я-то на местном могу только мычать. – Нашли проблему! – фыркнула Джен. Она выдвинула ящик секретера в углу и, порывшись внутри, бросила в руки Натану футляр. В нем лежала булавка в виде цветка с аметистовой головкой и берилловым листиком: – Приколите к лацкану. Аметист переводит иларский для вас, берилл – ваших слова для иларцев. – Хорошо, – сдался Бреннон. Валентина как будто хотела немного отдохнуть, так что если он проведет час-другой, сопровождая Лонгсдейла, то время не потеряет. – Схожу на инквизиторский прием. Будем надеяться, что церковные крысы не пошлют нас в пешее путешествие к… папскому престолу. – О, – безмятежно отозвался Лонгсдейл, выныривая из тетради, – вас ждут приятное знакомство и плодотворное сотрудничество, я уверен. Кардинальский дворец казался черной прорезью в синем небе. Вид у здания был до того зловещий, словно инквизиторы заранее намекали посетителю на боль и страдания. Правда, впечатление изрядно портили плесень, покосившиеся ставни, мутные окна, ржавые водостоки и крошащийся из кладки раствор. Лонгсдейл причалил гондолу к крытой галерее перед входом и, пока пес осторожно перетекал из жалкой плошки на твердую почву, предупредил: – Кардиналу по роду его деятельности известно многое, но лучше не вдаваться в некоторые подробности. Особенно насчет нас. – Это ж откуда кардиналу такое знать? – Неужели, по-вашему, церкви ничего не известно о той стороне? Иерархи церкви знают о нежити и нечисти, тем более что многие прихожане ищут защиту от сил зла именно в храме. – Так инквизиция обо всем знает?! – недоверчиво ахнул Бреннон. – Тогда почему ж не делает ни хрена?! – Понятия не имею, – вздохнул Лонгсдейл. – Церковь для меня – загадочная организация. Они ступили под своды дворца и направились к конторке клерка. Едва взглянув на джентльмена с собакой, молодой человек жестом велел следовать за ним и стал подниматься по лестнице. – Без доклада, значит, шастаете к идейному врагу, а? – Почему к врагу? – А что еще вы собой представляете с их точки зрения? Наверняка какую-то сатанинскую тварь с сатанинским псом, которая вершит всякие сатанинские дела. Пфыр! Да наш епископ даже ко мне относится так же! – Синьор Саварелли – человек более просвещенный, – с улыбкой ответил Лонгсдейл. Клерк впустил их в просторный кабинет, и Натан завистливо вздохнул: кардинал скромно расположился на площади чуть меньшей, чем целый этаж в департаменте. – А, синьор Лонгсдейл, – донеслось издали: его преосвященство сидел перед столом в кресле, похожем на трон, и пристально наблюдал за приближением посетителей. – Синьор Уркиола упоминал вас… в числе прочих. Когда они наконец добрались до стола, кардинал поднялся навстречу. На вид Бреннон дал ему лет пятьдесят пять – пятьдесят семь. Саварелли был высок, крепко сложен, очень смугл. Под сутаной угадывались мощные плечи и солидный живот. Сам кардинал напомнил Натану сову – круглая голова, круглые зеленоватые глаза навыкате, круглая шапочка среди курчавых черных волос и большой крючковатый нос. Саварелли протянул руку с кольцом, Бреннон сделал вид, что намека не понял, и крепко ее пожал. Кардинал чуть слышно хмыкнул и грузно опустился в кресло, не предложив руки консультанту, зато пристально оглядев его пса. – А где ваше животное? – спросил он комиссара. – Я не консультант. Куститые брови его преосвященства полезли на лоб: – Нет? А что же вы тогда тут делаете? Кто вы такой? – Это комиссар риадской полиции, Натан Бреннон, – мягко сказал Лонгсдейл. – Мы работаем вместе в Риаде, и комиссар великодушно согласился оказать мне некоторую помощь в этом деле. Кардинал пробуравил Бреннона подозрительным взглядом и с явной неохотой указал им на кресла. Натан сел; Лонгсдейл остался стоять. Пес невозмутимо свернулся в клубок между ними и со скучающим видом закрыл глаза. – Разве вы, консультанты, не работаете в одиночку? – Не всегда. К тому же мистер Бреннон исключительно профессионален во всем, что касается дознания среди людей. Комиссар смущенно кашлянул. К тому же он впервые узнал, что, оказывается, намерен оказать Лонгсдейлу какую-то помощь. – Зачем он вам нужен? Синьор Уркиола справлялся и сам, а вам нужно целых два помощника? – Синьор Уркиола бесследно исчез, – хмыкнул Бреннон, решив, что раз уж он должен помогать, то пора приступить к делу. – Что подсказывает нам, насколько успешно он справился с этой проблемой без помощников. Они встретились взглядами; против ожидания, взгляд кардинала был совсем не таким тупым, как у епископа Уитби и прочих церковников. Саварелли смотрел на комиссара раздраженно, но при этом – оценивающе и даже выжидательно, словно действительно ждал какой-то помощи. Пес, учуяв конфликт, с любопытством приоткрыл глаза. – Мы установили, – проговорил консультант, – что девочки превратились в нежить не сами по себе, а из-за заклятия. Увы, его отпечаток слишком слаб и размыт текучей водой. – Заклятия? – резко спросил Саварелли. – Значит, это дело рук человеческих? – Да. Нежить уже стала охотиться. В воскресенье они напали на четырех детей, одного мне удалось отбить. Трех обращенных девочек мы упокоили, но нам неизвестно, не обратятся ли новые жертвы. – Однако главная сложность заключается не в этом, – снова вмешался Бреннон, – а в том, что мы с такими действиями уже сталкивались, как и с похищением консультанта. – И он коротко рассказал Саварелли о Ройзмане, его нежити и уничтоженном логове чародея. Комиссар постарался опустить подробности и говорить попроще, чтобы даже до этого святоши с первого раза дошло, в чем суть проблемы. – Однако, – задумчиво изрек его преосвященство, когда Натан закончил. К удивлению комиссара, в глазах церковника все-таки светился разум, а следующая фраза и вовсе поразила Бреннона до глубины души: – Ни один из моих предшественников, работавших с синьором Уркиолой, не сталкивался ни с чем подобным. Мы даже и предположить не могли, что консультанты, гм… уязвимы. – Ваших предшественников?! – воскликнул Бреннон. Кардинал издал короткий смешок: – А вы полагали, что церковь пребывает в блаженном неведении? Святой престол запрещает нам использовать богомерзкую магию, но наблюдать нам разрешено. Конечно, в тысяча шестьсот девяносто первом глава инквизиции в Фаренце был изрядно шокирован и очень красочно описал встречу с синьором Уркиолой. Но с тех пор прошло больше ста семидесяти лет, и я впервые слышу о том, что кто-то способен охотиться на консультанта и тем более поймать его. Комиссар сглотнул. Он как-то даже не задумывался о таких масштабах. По сравнению с ними его работа с Лонгсдейлом – это просто песчинка в песочных часах. – Вот почему, – сказал консультант, – мне нужна помощь. Девочки обратились в мараббекк, сейчас их осталось шесть, но если они продолжат охотиться в разных частях города – а они продолжат… – Не может же мистер Лонгсдейл разорваться, – перебил комиссар. – В прошлый раз все тоже началось с набегов нежити. Если за этим стоит человек вроде Ройзмана, его нужно обезвредить как можно скорее. У вас есть связи в полиции? Саварелли сокрушенно покачал головой: – С этим у нас трудно. Наша полиция, мягко выражаясь, не блещет энтузиазмом, и потому у нас нет полной криминальной сводки, а значит, нет и точного числа жертв. Может, этот человек орудует тут уже несколько месяцев, охотясь на бездомных. – Тоже верно, – кисло заметил комиссар. Проклятие! Неужели местные настолько бесполезны? А он-то надеялся… – В любом случае, нам нужно осмотреть место преступления – то есть комнаты девочек в приюте – и допросить персонал, а также воспитанниц. Заодно и обыскать все здание, осмотреть прилегающую территорию, допросить местных жителей, бездомных, нищих… – А вы, я смотрю, привыкли лихо браться за дело, – заметил кардинал с каким-то странным веселым одобрением. – Это у вас в Риаде так принято? – В полиции – да, – сухо сказал комиссар. – Но как мне намекнул мистер Лонгсдейл, без вашей санкции в приют не попасть. Собственно, за ней мы и пришли. Консультант смущенно закашлялся. Пес фыркнул. – Ну что ж, – заключил его преосвященство, поднимаясь из-за стола, как кит из морских волн, – раз вы так настаиваете, то, пожалуй, я не только позволю вам нарушить покой приюта, но даже сам буду при этом присутствовать.