Валентина обняла его, но он пробормотал: – Скажи Джен. Жена ушла. Натан молча стоял в ногах кровати. Лонгсдейл казался спящим, и лицо у него было таким умиротворенным, словно он наконец стал по-настоящему счастлив. Бреннон долгие минуты смотрел на него и старался не думать о том, каким окажется тот, кто займет место знакомого уже консультанта. Дверь распахнулась, и в спальню ворвалась Джен. – Умер?! – пронзительно вскрикнула она. – Выходит, что так. Валентина сказала – исчезнет. – Неправда! – Ведьма метнулась к кровати. – Так нечестно! Так нельзя! Он же… он ведь… – Она обернулась к Бреннону. – Вот пусть другой и сидит в своей собаке! Так… так неправильно! Комиссар покачал головой. В глазах Джен блеснули слезы. – Я не хочу! – выдохнула она. – Не хочу другого! Натан обнял ее. Ему на рукав упало несколько капель, горячих, как кипяток. – Нечестно, – прошептала Джен. – Так нечестно! Он ведь был настоящим! – Да, – тихо сказал Бреннон, – очень. 18 октября Комиссар сидел в кабинете, за столом, заваленным бумагами, как и его стол в блэукитском департаменте. Ведьма свернулась в клубок на окне, уткнувшись подбородком в колени и глядя на город. Губы у нее иногда начинали дрожать; тогда она зажмуривалась. «Почему Редферн считает, что у них нет души? – отстраненно подумал Бреннон. – Если признак души – способность любить, то, значит, она есть и у ведьм…» Это этой мысли стало еще поганей. С душой или без души – но Лонгсдейл был для него таким же человеком, как и все. Кто бы ни занял его место в теле, пусть даже и законный владелец, – для Натана он все равно оставался чужим. «Натан, – сказала ему Валентина, – ты же понимаешь, что мутации, которым он подвергся, никогда не исчезнут? Он все равно останется не вполне человеком. Я даже не могу сказать, сколько лет он проживет после этого». Бреннон вздохнул и придвинул к себе кипу бумаг. Они касались истории открытия приюта, но это уже не имело никакого значения. Комиссар принялся листать их, только чтобы отвлечься и скоротать время до возвращения консультантов или мисс Эттингер. – Это несправедливо, – пробормотала Джен. – И я не должна была его отпускать! Если бы я вошла туда с ним! – Ты защищала нас от чумных мертвецов, – мягко сказал Бреннон. – Никто из нас не знал, насколько это опасно даже для него. – Я должна была догадаться! – упрямо прошептала ведьма. – Но я почему-то забыла, что он тоже человек, как и вы… Комиссар сжал зубы и отвернулся. На глаза ему попался портрет брата Бартоломео, и, глядя на рисунок, Бреннон ощутил укол такой жгучей ненависти, какой не чувствовал лет с тридцати, когда дрался с имперскими солдатами на улицах Блэкуита. – Пора, – сказал Натан. – Запустим в дело портрет. Пусть им размахивают на каждой улице и в каждой пивной. Этот выродок зашел с козырей, попытавшись открыть портал, значит, мы все-таки загнали его в угол. Пусть подергается и… Зеркало на столе вдруг зазвенело и засветилось. Бреннон, почти машинально вспомнив заклинание, с первой попытки включил связь и, к своему удивлению, увидел не пиромана и не кардинала, а консультанта – дона Луиса Монтеро, как ему представила его мисс Эттингер. Он был из Эсмераны и явился на ее зов одним из первых. – Добрый вечер, – сказал консультант, тоже несколько удивленно. Изображение было немного расплывчатым, но за спиной дона Монтеро Натан различил покрытые копотью стены и обугленную мебель. – Добрый. Вы в приюте? – Да. Мы позаимствовали зеркало из соседнего дома. – Консультант помолчал, немного растерянно глядя на комиссара, потом, видимо, пришел к какому-то решению, кашлянул и сказал: – К нашей общей радости, могу сообщить, что благодаря синьоре… вашей… кгхм… Благодаря вивене распространение чумы остановлено, очаг заразы уничтожен. Мы ликвидировали остатки портала и сейчас заканчиваем со сбором улик, коих, увы, осталось немного. Здание почти полностью выгорело. – Возможно, это и к лучшему, – сказал комиссар. – Если учесть, какой пакостью был переполнен этот монастырь. – Я тоже так считаю, – кивнул дон Монтеро. – Я бы предпочел вообще ничего не выносить из здания, осмотреть все на месте, а потом сжечь. – Отличная мысль. Я не любитель уничтожать улики, но не в этом случае. – Мы также установим вокруг монастыря отпугивающий контур, чтобы люди к нему не приближались. – Хорошо. Удалось поймать какой-нибудь след чернокнижника? – О да! – оживился эсмеранский консультант и локтем отпихнул черного змея, который тоже захотел присоединиться к беседе. Змей что-то прошипел, и дон Монтеро спросил: – А где синьора Эттингер? – Отбыла к Лиганте – проверить, что там с провалом. – Ох, нет! Одна?! Возглас консультанта был таким испуганным, что Джен вскочила с окна и резко спросила: – А что такое? Почему нельзя? – Мы установили, что след чернокнижника ведет прочь из города, в сторону залива. Мы не сможем точно вычислить его в море из-за текучей воды, но… – Но куда еще, черт подери, он может потащиться! – Бреннон поднялся. – Джен, передай сообщение инквизиторам и найди Саварелли. Я возьму оружие и прибуду к вам. – Сэр, лучше я вас туда отнесу, – сказала ведьма. – Отнесешь? – Я умею летать, – напомнила ему Джен. – Пока вы собираетесь, разошлю сообщения. Нам лучше не разделяться – никто, кроме меня, не сможет быстро справиться с чумной или еще какой потусторонней дрянью. – Вы собираетесь прибыть лично? – в изумлении спросил дон Монтеро. – То есть… Я, конечно, слышал о вас от синьора Лонгсдейла и донны Регины, но… – Мы уже потеряли двоих из вас, – отрывисто сказал Бреннон. – Лонгсдейл… не очнется. И я больше этого не допущу. Они встретились на площади перед большим собором: два десятка инквизиторов, кардинал, прибывший из дворца дожа, шестеро консультантов и комиссар с ведьмой. – Что там с эвакуацией? – первым делом спросил Бреннон. – Пришлось пободаться с упертыми ослами в Золотом Совете, – воинственно отозвался Саварелли, – но, к счастью, здравый смысл победил. Сегодня вечером в городе станут бить в набат, и дож объявит об эвакуации. Горожанам дадут ночь на сборы и утром, с шести часов, начнут вывозить людей. Корабли предоставят торговые гильдии. – Вам следует отправить их как можно дальше, – сказал синьор Монтеро. – Какую скорость развивают эти корабли? – Гм-м-м. Примерно десять-двенадцать морских миль в час. Это самые быстроходные. Консультанты помрачнели. – Им тут лучше не задерживаться, – сказала Джен. – Если на море начнется шторм вроде того, что устроил Ройзман… – В городе около ста шестидесяти тысяч жителей, – покачал головой кардинал. – Мы не сможем вывезти их за час. – Тогда не будем медлить, – решил комиссар. – Точный след брата Бартоломео установить не удалось, но он покинул город и пересекает залив. И как мне кажется, совершенно ясно, куда направляется. Саварелли пересчитал всех присутствующих, что-то прикинул в уме и сказал: – Если мы выдвинемся из Порто да Галло, то я добуду нам небольшой корабль. Один из купцов, который держит свою эскадру в этой гавани, очень религиозен и ни в чем не откажет служителям веры. – Порталами лучше не пользоваться, – согласился синьор Монтеро. – Та сторона… даже за куполом и периметром она… – Смотрите! – вдруг воскликнула ведьма и ткнула пальцем в сторону залива. Натан с удивлением заметил, что прохожие, которые прогуливались по площади вокруг собора, останавливаются и тоже смотрят на залив, точнее – на небо над ним. День был очень ясным (может, стараниями Валентины), и небо без единого облачка протиралось над морем до самого горизонта. С площади, вокруг которой Большой канал превращался практически в озеро, был виден странный темный гриб на границе залива и моря. Столб гриба казался соткан из серо-лиловой дымки, а над ним вращались плотные фиолетовые тучи. То и дело в них вспыхивали белые и лиловые молнии, а воздух вокруг стал неестественно прозрачным. – Это там, – прошептал Саварелли. – Это над островом. Боже! – Но там же они! – выдохнул один из консультантов. – Регина и Уркиола! В голове комиссара вдруг будто ударил колокол – Бреннон пошатнулся и сжал виски руками. «Натан!» – голос Валентины прозвучал с такой силой, что у комиссара чуть череп не треснул. Ее возглас отдался в каждой косточке, и Бреннон со стоном навалился на плечо ведьмы, которая что-то с тревогой спрашивала у него, но он не мог ее расслышать. «Натан! Натан! – Боль, отчаяние и ярость в голосе вивене пронизывали его насквозь, как штормовой ветер. – Раскол! Я чувствую!» Перед комиссаром что-то вспыхнуло, но в глазах стояла такая пелена, что он не разглядел бы даже извержение вулкана. «О, Натан, уже поздно…» – прошелестела вивене и исчезла. На комиссара обрушились звуки привычного мира: изумленный гомон прохожих, плеск весел о воду, возгласы консультантов и инквизиторов и, главное, голос Джен: – Сэр! Сэр, очнитесь же! – Я… сейчас… – с трудом выдавил Бреннон. Он выпрямился, все еще опираясь на плечо ведьмы, заморгал, чтобы прогнать туман из глаз, и наконец увидел дрожащий, прерывистый контур вращающегося портала. Горожане вокруг разделились на две части – одни все еще глазели на темные тучи над Лигантой, а другие таращили глаза на портал, подергивающийся, точно в судорогах.