— Это тоже можно считать милостыней, в некотором роде, — намекнула я. — Можно было бы, если бы мы были с ним обе. А если он пригласил тебя одну — значит, ухаживает, и точка! Она посмотрела так, что я сочла, что лучше всего с ней согласиться. Пусть уж с ней сами Хомяковы разбираются, им привычнее. В конце концов, прямо сейчас меня под венец никто не тащит, может, не потащат и дальше: Николай ни разу не говорил о своих планах, а то что думает Оленька, думает только она. — Но сейчас о письме Рысьиной рассказываешь мне ты, а не Николай, — всё-таки заметила я, пока подруга не начала строить планы за брата. — Да они с папой вообще решили ничего тебе не говорить, чтобы не расстраивать, — небрежно ответила Оленька. — Но я считаю, куда больше расстраиваешься, тогда, когда узнаешь, что тебе что-то не рассказали. Причем такого, что касается непосредственно тебя, правда? — Правда, — согласилась я. — И что теперь? — Будем возвращать тебе память, — уверенно сказала подруга. — Потому что Николай думает, что вдруг ты внезапно вспомнишь, что на самом деле влюблена в Юрия Рысьина. И что тогда? — Ужас какой… Я такого точно не вспомню, — открестилась я. Говорить, что нас теперь не связывает даже ленточка на пачке писем, которые я забрала у Юрия, я не стала, поскольку Оленьку это точно бы настроило на подозрительный лад. Если были письма, то мало ли какие опрометчивые обещания я могла дать Рысьину. — А вдруг? Нехорошо получится. Я была уверена, что если вспомню, что была влюблена в Рысьина, то мне будет не нехорошо, а стыдно. Но само возвращение памяти с лихвой бы компенсировало это неудобство. Если, конечно, предложение Оленьки реально, а не плод её фантазии. — Как вы думаете мне помочь, если целители оказались беспомощны? — Помнишь, Строгова предлагала правильно обратиться к богу, который забрал память? — Помню, — согласилась я, недоумевая, куда она клонит. — Но забрал же не бог, и целители единодушно утверждают, что ничего вернуть не смогут. — То, что не сможет лучший целитель, сможет самый слабый бог, — убеждённо сказала Оленька. — А у нас покровитель рода не из слабых. Поэтому, если самый сильный из рода обратится с просьбой, бог может откликнуться. — А может не откликнуться. — Чаще всего так и бывает, — не стала обнадёживать меня Оленька. — Но просить будет Коля, а он отмечен Велесом, так что вероятность отклика выше, особенно в семейном святилище. Поэтому собирайся, мы едем за город. Только Владимиру Викентьевичу говорить ничего не надо, это тайна. — Я должна буду войти в ваш клан? — подозрительно уточнила я. — Ты что! — возмутилась Оленька. — Только если сама захочешь и не вспомнишь, что у тебя обязательства перед кем-нибудь. Но мордашка у неё была такая, что сразу стало понятно: уверена, что непременно сама захочу, потому что Хомяковы — это Хомяковы, а не какие-то там Рысьины. Глава 16 Возможно, ехать с Хомяковыми было совершенно непредусмотрительно, но я посчитала, что если есть хоть минимальный шанс вернуть память, стоит им воспользоваться. Даже если выяснится, что у меня был роман с Рысьиным на самом деле, я это как-нибудь переживу. Главное — чтобы его не было дальше. Пока мне ужасно не хватало информации. Той самой информации, что постепенно накапливает любой ребёнок, поэтому к моему возрасту уже прекрасно ориентируется в обществе, не боясь сказать или сделать что-нибудь не то. Возможно, Владимир Викентьевич был бы резко против моей поездки и как целитель (мало ли как повлияет на моё состояние запланированное мероприятие), и как член клана Рысьиных (мне всё больше казалось, что он не столько действует в моих интересах, сколько придерживается плана княгини). Но Звягинцева поблизости не было, поэтому никто не сказал твёрдого нет перед тем, как я села в машину. Разумеется, на заднее сиденье рядом с Оленькой. Но если бы целитель и был, всё равно вряд ли послушалась бы, слишком сильным было моё желание знать. — А долго придётся ехать? — уточнила я только тогда, когда мы покинули город и машина бодро катила по уже примятому снегу на дороге. Несмотря на примятость снега, дорого вовсе не была оживлена. Что там оживлена — на ней не было видно никого, кроме нас. Этакая пустынная трасса, уходящая в никуда, а если мы отъедем чуть подальше, ещё и исходящая из ниоткуда. — Часа два, — радостно сообщила Оленька. — Если ничего не случится. В отличие от меня, она ни о чём не переживала, знай вертела головой направо-налево. И что только хотела увидеть? Я пока ничего интересного не замечала, разве что снег укутал ещё не все и кое-где из под него виднелись неприятные темные проплешины. — А что может случиться? — уточнила я несколько нервно. — С нами же Коля, — удивилась Оленька. — Значит, не случится ничего. Машина, словно дождавшись именно этих слов, тут же радостно расчихалась, задёргалась и остановилась. Я оглянулась. Город выглядел уже невнятным серым пятном, пешком до него добираться придётся несколько часов. Разве что кто-то подвезёт… — Коля, как же так! — искренне возмутилась Оленька. — Ты же собирался нас везти, должен был всё проверить. Не зря папа говорил, что лошади надёжнее. — Спокойно, всё будет в порядке, — бодро ответил Николай, который уже раскрыл капот и ковырялся в загадочных машинных внутренностях. — Бензин закончился? — подозрительно уточнила Оленька. Коля посмотрел так, что будь на её месте кто-нибудь другой, менее устойчивый, точно сразу бы обратился во вторую ипостась и попытался спрятаться, благо размеры хомяков позволяют это сделать без особого труда. Но Оленька либо была уже давно натренирована такими взглядами, либо сама умела смотреть не хуже, она не стушевалась и вполне серьёзно продолжила: — Или колесо лопнуло? — Если бы лопнуло колесо, мы бы это почувствовали, — попыталась я её урезонить. — Давай не будем мешать Николаю. Он благодарно мне кивнул и опять начал возиться с железками. Оленька же на меня уставилась в полнейшем недоумении. — Разве я мешаю? Я помогаю по мере сил и возможностей. — Как-то у тебя с ними не сложилось, — пробурчал Николай. — С кем? — С силами и возможностями. Оленька оскорблённо фыркнула, но выпрыгивать из салона и доказывать, что только её мозги и руки способны помочь в починке машине, не стала. Напротив, повернулась ко мне, пихнула в бок и сказала: — Неплохо бы тебе тоже чем-нибудь помочь. — Всё, что могу сделать для починки, — это протереть лобовое стекло или колесо попинать. — Зачем пинать колесо? — удивилась Оленька, и даже Николай отвлёкся от попыток реанимации машины. — Традиция, — пояснила я, недоумевая, откуда она вообще появилась в моей голове. — А-а-а, — понятливо протянула Оленька. — Тогда, конечно, пинай, а то просто так Коля очень не любит, когда к автомобилю неуважительно относятся. И она на полном серьёзе потащила меня из машины пинать колёса. Николай протестовать не стал, но всё же я посчитала, что с этим важным делом Оленька справится и без меня, сама же с интересом уставилась в открытый капот. Увиденное впечатляло. — Не думала, что в автомобилях тоже используется магия. А для чего это? — Магия? — удивился Николай. — Вы о чём, Лиза? — Но как же… — Я указала на слабую дымку, окутывающую металлический цилиндр неясного назначения. — Вот тут работающее плетение… — Где? — Оленька отвлеклась от колёс и вклинилась между нами. — Ничего не вижу. И я даже не успела испуганно ойкнуть, как она деловито потыкала пальцем, сразу измазав его в чём-то тёмном и резко пахнущем. Палец проходил сквозь дымку и ничуть при этом не менялся. Сразу видно, что ей Владимир Викентьевич лекцию по магической безопасности не читал, иначе бы она пальцы куда попало не совала. — Ты и не должна ничего видеть, ты же не маг, — заметила я. — Здесь не должно быть никаких магических частей, — уверенно сказал Николай. — Лиза, вы можете это… изъять? Изъять что? Я задумалась. Вряд ли изъятие этого металлического цилиндра пройдёт без потери машиной двигательных качеств, наверняка он и без магической добавки весьма важен. Значит, плетение нужно отключить. Конечно, ломать не строить, но нужно же сломать так, чтобы с плетением окончательно не сломался автомобиль, а то мы на дороге застрянем до утра. Вдруг запуск моего кривого щупа приведёт к взрыву? Нет, так не пойдёт. С другой стороны, плетение же было на что-то нанесено? Ковыряться в чужой машине вряд ли бы кто-то долго рискнул, поэтому, скорее всего, нанесено не на саму деталь, а на что-то рядом. И чем больше я всматривалась, тем больше мне казалось, что источник магических возмущений не сам цилиндр, а что-то за ним. Разглядеть ничего не удавалось, поэтому я всё же решилась провести рукой и нащупала небольшую металлическую бляшку. Быть может, это тоже нужная часть цилиндра? Но я нажала посильнее, и она сдвинулась, сначала в сторону, а потом я потянула её вверх, и вскоре в моей руке лежала круглая магнитящаяся пластинка, продолжавшая фонить во все стороны. Теперь я могла разглядеть, что работала не вся конструкция, а только часть. Вторая была неактивна, но, скорее всего, именно она выступала в роли маяка, по которому машину выключили. Я отошла подальше от капота, Николай крутанул рычаг, и автомобиль опять мерно заурчал. — Диверсия, значит, — мрачно сказала Оленька. — Наверняка Рысьевы. Рассчитывают, что мы сейчас помучаемся-помучаемся и вернёмся ни с чем. Нет, так это нельзя оставлять. — Она злобно фыркнула и почти сразу нашла, на что выместить злость: — Лиза, давай я это сломаю. И протянула этаким требовательным жестом руку, в которую я ничего не вложила. Но не потому, что сомневалась в способности Оленьки сломать хоть мелкую, но железку, а потому что даже не подозревала, что случится, если эта железка вообще сломается. — Лиза, но нельзя же это выбросить просто так, целым, — начала уговаривать меня Оленька. — Вдруг оно отравит всё вокруг дороги? Значит, нужно сначала сломать, а потом выбросить. — Лучше выключить, — предложил Николай. — Оно же продолжает работать, так? — Продолжает, — согласилась я. — Но я понятия не имею, как выключать. — Я же предлагала сломать, — возмутилась Оленька. — Почему меня никто никогда не слушает? — Потому что сломать мы всегда успеем, — не согласился Николай. — Мало ли для чего Лизе может потом понадобиться эта штука? И что она будет делать со сломанной? — Зачем Лизе этакая пакость? Сломать и выбросить, — не унималась подруга. — Пока ничего плохого не случилось. — В крайнем случае выбросим просто так, не ломая. Но выбросить надо непременно. Работающая магическая пакость под боком — это всё равно что заложенная мина. Мин нам не надо. — Кто-то едет, — неожиданно сказал Николай. — Вот сейчас и узнаем, кто подбросил нам магическую мину под бок.