Они сошли по мраморным ступеням на первый этаж в маленькое, уютное кафе. – Чур, я угощаю. – Борис аккуратно отодвинул Изольду от прилавка и расплатился за два эспрессо. – Что-нибудь еще хотите? – Он вопросительно глянул на нее. Она отрицательно помотала головой. По облегчению, мелькнувшему на его лице, ей стало понятно, что с деньгами у него напряженка. Они пили кофе, стоя за высоким круглым столиком, и беседовали, почему-то немного понизив голос. Борис рассказал, что ему двадцать пять, он год назад приехал в Москву из Краснодарского края, где окончил архитектурный институт. Толком не работает, а пытается организовать выставку своих скульптур, но получается с трудом. Мечтает стажироваться за границей, а живет в маленькой студии на восьмом этаже старого кирпичного дома. За студию платит его мать, регулярно высылая деньги из Краснодара. Говорил он искренне и просто, слушать его было легко и приятно. А еще приятнее было смотреть на его лицо, свежее и правильное, точно вылепленное умелым мастером. Выпив кофе и позабыв про выставленные в магазине работы, они вышли на улицу и долго гуляли по большому парку, разбитому рядом с выставочным залом. Погода стояла чудесная, только-только начался сентябрь, листва еще не пожелтела, солнце светило мягко и ласково, на клумбах вовсю цвели петуньи и львиный зев. – Мне, наверное, пора. – Изольда с сожалением взглянула на экран мобильного. – Муж скоро вернется. Надо приготовить ему ужин. – И кто у нас муж? – шутливым тоном произнес Борис. – Будущий депутат. Его фамилия Кумакин. Лев Кумакин. – Что-то слышал о таком, – проговорил он небрежно. – Так вы супруга без пяти минут депутата? – Да. – Изольда гордо вскинула голову. – Наверное, это приятно, быть женой политика. Но, возможно, это накладывает на вас определенные обязательства. Изольда не поняла, что он имеет в виду. Она решила, что речь идет о бытовой заботе, готовке, уборке, содержании мужниной одежды в чистоте и порядке. – Разумеется, накладывает, – согласилась она. – Я о том, что вам наверняка приходится часто оставаться одной, – просто и в лоб проговорил Борис. Изольда остановилась посреди дорожки из красного гравия. Отчего-то ее вдруг бросило в жар. Она хотела сказать в ответ что-то язвительное и злое, но почему-то промолчала. – Я вас обидел? – мягко произнес Борис. – Простите, не хотел. Это случайно вышло. – Вовсе вы меня не обидели. – Понимаете, просто, когда такая женщина, как вы, надолго остается в одиночестве… это… – Он замялся, подбирая слова. – В общем, это неправильно. Так не должно быть. Изольда вдруг подумала, что он прав. Абсолютно прав. Лев целыми днями в избирательном штабе, в офисе или в поездках. Она ждет его, как манны небесной. И устала от этого ожидания. Ей хочется вот так гулять, болтать, пить кофе, смеяться. И чтобы рядом был тот, кто бы восхищался ею, ее внешностью, умом, манерами. Кто-то, как Борис… Она покраснела от своих мыслей. Борис осторожно взял ее под руку. – Пойдемте, я провожу вас. Где ваша машина, на парковке? – Да. Он довел ее до автомобиля, дождался, пока она удобно устроится на водительском сиденье, и помахал обеими руками. – Ауфидерзейн. Изольду кольнуло разочарование. Борис не сделал никакой попытки продолжить знакомство. Не спросил телефон, не предложил встретиться. «Ну и фиг с ним, – утешила она себя. – Наверняка он бабник, к тому же альфонс. Не зря же он плел про финансовые трудности». Изольда небрежно махнула рукой в ответ и повернула ключ зажигания. Мягко зарокотал мотор. Борис стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки и слегка наклонив голову. Весь вид его являл воплощение соблазна. Изольда уже хотела нажать на педаль, но какая-то неодолимая сила не дала ей этого сделать. «Нет!» – мелькнуло у нее в мозгу, и в эту же минуту она заглушила двигатель. На лице Бориса отразилось удивление. – Что-то не так? Он наклонился к окошку. Изольда опустила стекло. – Все так. Садись. Борис на мгновение замер, оценивая то, что происходит: ее переход на «ты», недвусмысленное предложение, безапелляционный тон, которым оно было сделано. Изольда ждала. Она была уверена, что он согласится. – Хорошо. – Он распахнул дверцу и сел рядом. Всю дорогу они ехали молча. Изольда преувеличенно внимательно смотрела в лобовое стекло, Борис зависал в телефоне. Она привезла его к себе домой. Лев должен был вернуться не раньше девяти. На часах семь. Изольда открыла дверь и посторонилась, пропуская Бориса в прихожую. – О, круто тут у вас. – Он с интересом разглядывал интерьер просторного холла, картины и авторскую керамику на стенах, полированный до блеска паркет, дорогую, сделанную на заказ мебель. – Куда идти? Изольда молча покинула коридор. Борис шел за ней. Они миновали роскошную гостиную и оказались в святая святых – супружеской опочивальне. И тут наконец Изольда дала волю всем эмоциям, которые копились у нее уже несколько часов. Нет, очевидно, они накопились гораздо раньше – она давно чувствовала себя неудовлетворенной и одинокой. Это было как помешательство, наваждение, смерч, перед которым невозможно устоять. Они рухнули в постель и забыли обо всем. Очнулась Изольда лишь, когда прозвонил будильник, предусмотрительно поставленный ею на половину девятого. – Все, – выдохнула она. – Быстро. Вставай, одевайся и исчезай. – Понял. Борис вылез из кровати и моментально оделся. По тому, как быстро и бесшумно он собрался и скрылся за дверью, Изольда поняла, что она у него такая далеко не первая. Имеется опыт встреч с богатыми замужними дамами. Она приняла душ, переоделась в домашнее, проветрила спальню и встретила пришедшего Льва милой, скромной и соскучившейся женушкой. Впрочем, в душе ей было невероятно стыдно. Пока Левушка переодевался и отдыхал, она на скорую руку сварганила ужин. Он ел и нахваливал, а она не знала, куда деть глаза. И в то же время обдумывала время для следующего свидания. Они с Борисом стали встречаться почти ежедневно. Иногда он приезжал к ней домой, иногда Изольда снимала для них номер в отеле. Борис был послушным и сговорчивым, никогда не перечил ей, остроумно шутил и демонстрировал в постели небывалые таланты и смекалку. Не прошло месяца, как Изольда подсела на молодого любовника, как на наркотик. Она стала дарить ему подарки, покупала хорошую, дорогую одежду, просто подкидывала мелочовку на карманные расходы. Борис неизменно радовался ее щедрости, чем провоцировал на еще большие расходы – ведь так приятно сознавать, что другой человек считает тебя благодетелем. Лев ничего не замечал, поглощенный своей деятельностью. Он по-прежнему боготворил Изольду и искренне переживал, что они мало видятся. После Нового года Изольда почувствовала, что Борис ей поднадоел. От частых и бурных встреч произошло некое перенасыщение. Она замедлила ритм свиданий, сначала на два раза в неделю, а потом и реже. Борис не протестовал и послушно приезжал, когда она ему назначала. Восьмое марта они решили отметить у Изольды – Лев как раз уехал на два дня во Владимир по делам. Борис принес бутылку испанского вина и маленький тортик. Изольда ждала подарка, но его не было. Ею овладели раздражение и злость. Доколе этот жиголо будет доить ее, как корову? Он принялся целовать ее, и она не смогла противиться страсти. В постели все было великолепно, но едва любовный пыл немного остыл, Изольда вновь почувствовала, как ее одолевает гнев. Она стояла перед зеркалом, хмуря точеные бровки. Из одежды на ней был только лифчик, черные кружевные стринги она держала в руке. Борис глазел на нее, лежа под одеялом. – Ну что ты заснул! – сердито произнесла Изольда. – Помоги мне застегнуть бюстик. – Бегу, любимая. Уже лечу. Он спрыгнул с кровати и подошел к Изольде. – Давай, я сам все сделаю. А потом и трусики надену, да? – Он игриво укусил ее за мочку уха. Изольда недовольно поморщилась и отстранилась. – Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю эти твои телячьи нежности. – М-м, так уж не любишь? – Борис попытался обхватить ее за талию, но она вырвалась. – Делай, что тебе говорят! И не серди меня. Изольда с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на крик. Если бы Борис знал, как он ей надоел! Смертельно надоел. Как бы избавиться от него? Все, что было между ними, не стоит и выеденного яйца, это лишь страсть, похоть. Лев ей гораздо дороже. Во сто крат! И это вовсе не из-за денег, которых у него в избытке, а у Бориса нет. Изольду деньгами не купишь, ей нужно настоящее чувство, а не сумасбродство гормонов. Борис меж тем уже трудился над застежкой лифчика, норовя при этом ущипнуть Изольду за голые ягодицы. – Милая, у тебя восхитительная задница! Просто прелесть. Я теряю голову, как только дотрагиваюсь до нее. – Так не дотрагивайся! Голова тебе еще пригодится. Изольда вырвалась из его рук и присела на кровать. Ее вдруг охватила решимость. – Послушай, Борис, нам надо поговорить. Серьезно поговорить. Я прошу тебя, оденься. Не в таком виде. Он удивленно посмотрел на нее. – Ты просишь? Ну хорошо. Ладно. – Он не спеша надел джинсы и рубашку. Изольда накинула шелковый пеньюар и быстрым движением стянула свои длинные, блестящие волнистые волосы в хвост. – Вот так. Теперь сядем. – Она потянула Бориса за руку и усадила рядом с собой на кровать. – Котик, нам надо расстаться. Изольда произнесла это как можно мягче, стараясь избегать его взгляда. – Как это расстаться? – Он тут же вскочил. – Что ты такое говоришь? – Я все обдумала. Я тебя больше не люблю. Это не спонтанное решение, оно созрело давно. Наша связь – ошибка, и я намерена ее исправить. – Перестань. – Голос Бориса задрожал. – Пожалуйста, Иза, не надо так шутить. Ты же знаешь, я не смогу без тебя. – Сможешь. Тебе в основном была нужна не я, а мои деньги и подарки. Мы оба это знаем. – Нет! Иза! Это не так! Я обожаю тебя, мне плевать на деньги, тем более они не твои, а твоего мужа! Не надо так со мной, умоляю тебя. Лицо Бориса покраснело, подбородок задергался. «Ну вот, еще заплачь», – с отвращением подумала Изольда. Борис порой не стеснялся пустить слезу. Раньше, в начале отношений, Изольду это трогало, но потом ей стало противно. Большой мужик, метр восемьдесят, развозит сопли на ее плече.