— Его накажут? — Да, накажут. Строго накажут. Это для тебя все хиханьки да хаханьки. А с государевых людей спрашивают по полной. — Он уже никогда не вернется? — Думаю, нет. По щеке девушки покатилась слезинка. Она резко развернулась и побежала к двери. — Стоять! — рявкнул я. — Ко мне! — потом подошел к ней и прижал к себе. — Ну в чем дело? — Ни в чем… — всхлипнула Клео. — Просто, просто… — Вот зачем мне все это?!! Ну ладно, ладно. Я попробую, что-нибудь сделать. — Ты лучший! Самый-самый! — Клео чмокнула меня в щеку и убежала. — Стоять! Подашь кофе через полчаса в каминную. Теперь свободна. — С удовольствием, милый! — Еще хоть раз, да не в жисть! — в который раз экспрессивно пообещал я себе и вернулся к готовке. Черт, вот каким-то добрым я стал. Раньше бы… хотя и раньше… В общем, домой хочу. В армию. Там все просто. А с бабами, если честно, я никогда не умел управляться. Ладно, приступим… Тщательно и обильно натер мясо солью, растолок чеснок со специями в ступке, потом смешал все с подтаявшим сливочным маслом и принялся умащивать кабанью ногу. А когда закончил, положил ее в большой керамический судок с крышкой. По-хорошему, теперь мясу надо настояться, хотя бы ночь, в прохладном месте, но и через часок будет вполне съедобно. Удовлетворенно хмыкнул и направился в зал, где разжег камин. После чего взялся за кофе поданный Клео и газеты. — Начнем с «Der Bund». Так… Британский министр колоний Джозеф Чемберлен собирается подать в отставку в знак несогласия с правящим кабинетом. Да и хрен с тобой. Стоп… а не значит ли это, что Уинни станет его приемником? Вполне может быть. Хотя нет, уже не успеет, сдохнет быстрее. Но с Уинни решим позже. Что дальше? Доклад британского консула Роджера Кейсмента, свидетельствующий о бесчеловечном отношении белых хозяев к африканским и индийским рабочим в Бельгийском Конго. Н-да… в своем глазу бревно не замечают, гребаные наглы. Решили на Леопольда Бельгийского стрелки перевести. Правда, тот и сам урод редкостный. В Конго такое творится, что даже наглы подобного не допускают. А если… Я всерьез задумался. А если угробить здесь в Монтре под шумок весь британский правящий кабинет и свалить все на тех же анархистов. Или на ирландцев, к примеру. И что это даст? А ничего… Британская государственная система такова, что ничего не изменится от слова совсем. Личности в ней почти ничего не значат — рулит сама система. Места этих займут другие, а политика останется той же. В контексте предстоящей войны немного времени мы выиграем, не более того. Но и это не факт. Наоборот, все может ускорится — приемники форсируют события. Ладно, этот момент обдумаю позже. Что у нас там дальше? Гребанный Арчи, когда уже запустишь мою инфу? Если завтра не выйдет — порву нахрен. Ага, местная газетенка… А вот тут, я сразу сильно озадачился. Как очень скоро выяснилось, все трупы, что образовались в Монтре за последнюю неделю, то есть, все эти французы, немцы, эсеры и британцы, вдруг резко попались на зубок журналистам. Но побоище в нашем поместье, почему-то пока не упоминалось. — Комиссар полиции Монтре, Теодор де Жискар заявил, что во всех смертях прослеживается один почерк, но полиция уже вышла на след подозреваемых, которые будут задержаны в самое ближайшее время. И они будут задержаны, даже несмотря на свой статус. А это вообще интересно… Статус, черт побери! Какой тонкий намек, на толстые обстоятельства. Итак, что мы имеем. Открыто преследовать Майкла Игла по политическим мотивам бритты не могут, поэтому в наглую сдали полицаям, свалив на меня всех подходящих мертвяков и теперь за мной охотится еще и детективы криминального отдела. А это очень серьезные ребята. Весело, черт побери. А до рандеву с Рузвельтом еще три дня. Черт, плюнуть бы на все и убраться в Африку, но встреча с американцами очень важна. Просто чрезвычайно важна. Стоп… Теодор де Жискар… Точно, едрить его в кочерыжку. Этого мудака упоминал Коллинз, как своего агента влияния в Монтре. Сидел на зарплате у британского резидента, в числе прочих. Ну-ну, думаю, если завтра выйдет материал, Жорику будет не совсем не до меня. Пока разбирался с газетами, дрова в камине почти прогорели, я поместил горшок с кабаньей ляжкой в камин, нагреб на него углей и опять задумался. Сдал меня бриттам кто-то из немцев — это подтверждается тем, что всплыла информация о Клео. Русские о Клеопатре не знали — так говорил Арцыбашев, а к дойчам я ходил именно с ней. Из этого исходит, что здесь, под прикрытием русских, я в сравнительной безопасности — полицаи пока никак не смогут связать меня и пансион. Но тут возникает другой вопрос, как долго русские будут меня покрывать? Особенно после недавнего побоища. Ведь если британцы узнают, что Россия тоже причастна, дикого скандала не избежать. Н-да, как ни крути, надо как можно быстрей сваливать. А посему, требуется встретится с Рузвельтом как можно скорей. А если попробовать встретиться с ним завтра вечером? Тем более, никаких предварительных согласований не предусмотрено. Пришел, назвался — и все. Я подкинул еще углей на горшок с кабанятиной, прихватил початую бутылку виски со стаканами и пошел искать Пьера. — Да, месье Кох… — управляющий, как всегда, улыбнулся. Я разлил виски по стаканам и один пододвинул к парню. Тот вопросительно на меня посмотрел. — Пей… — коротко приказал я на русском языке. — Надо поговорить. А разговаривать на сухую, как-то не по-русски. — Месье Кох? — Не морочь мне голову. Или нажаловаться на тебя вашему военному министру, генералу Куропаткину? — Одну минутку, месье Кох… — Пьер сходил к себе в домик и через пару минут вернулся с тарелкой на которой лежала пара соленый огурцов, порезанная колбаса и пару ломтей ражаного хлеба. После чего с улыбкой сообщил: — Думаю, не помешает. Но на родной язык так и не перешел. — Хвалю! Понимаешь, службу! — одобрил я, тоном отца-командира. — Ну… за взаимопонимание. Так, а теперь слушай внимательно. Все это тебе предстоит передать по инстанции. Пьер четко кивнул. — Первое — передай, что я своей властью представляю подполковника Арцыбашева к ордену «Мужества» первой степени, высшей воинской награде моей страны. Кавалерам этого ордена автоматический предоставляется почетное гражданство Южно-Африканского Союза. А Южно-Африканский Союз всегда защищает своих граждан всеми доступными способами. То есть, если я узнаю, что подполковника Арцыбашева несообразно наказали, то посчитаю это крайне недружественным актом. Исходя из сего, военному сотрудничеству между Российской империй и Южно-Африканским Союзом сразу придет конец. Окончательный и бесповоротный. И не только военному сотрудничеству, но и политическое взаимоотношение между странами сильно ухудшится. Я это устрою достаточно легко. Понятно излагаю? Орден не выдумал для словца. Его учредил я сам. Ну куда в армии без орденов? Правильно — никуда. А до этого, наград у буров не было совсем. За полной ненадобностью. К слову, теперь наград у нас всего две; первую я уже упомянул, а вторая — медаль «За отвагу». На этом все. Правда есть еще орден «Великого трека*», тоже за моим авторством, но он не военный, а высший государственный. Великий трек (африк. Die Groot Trek) — переселение потомков голландских колонистов (буров) в центральные районы Южной Африки, приведшее к созданию двух республик Южно-Африканской республики (Трансвааля) и Оранжевого Свободного Государства (Оранжевая страна). Считается среди буров основополагающим легендарным событием. Последовал еще один молчаливый кивок, но теперь уже с едва заметным налетом одобрения, если даже не восхищения. — Это хорошо, что запомнил. Теперь еще по одной. Закусывай, закусывай. Вот, молодец. А не подскажешь, как ты добираешься в Монтре? — К озеру верхом, через озеро на лодке. Но, месье Кох, — Пьер покачал головой. — Вы должны понимать, что Монтре для вас очень опасно. — Я не утверждаю обратное. У тебя есть приказ меня задерживать? — Нет, месье Кох, — покачал головой парень. — Только обеспечить вам отдых. — То есть, только отдых, даже не охрану. Так? — Так. — Вот и хорошо. Я не возбраняю тебе уведомить начальство, ежели мне придет в голову сунуться в Монтре. Таким образом, ты не никоим образом нарушишь своего приказа. А теперь, рассказывай, где оставляешь коня у озера и где стоит лодка. И не переживай, я пока никуда не собираюсь ехать. Это на всякий случай, которые, как известно, всякие бывают… По итогу, мы славно посидели, ополовинили бутылку и хорошо поболтали. Полностью разговорить Пьера не получилось, но кое-что все-таки прояснилось. Помимо заботы о моем отдыхе в его задачи входила, в случае крайней необходимости, переправка нас во Францию. А если точнее, обеспечение всем необходимым для дороги и сопровождение до места. Но только это, при попытке задержания кем-либо, вмешиваться категорически запрещалось. Н-да… Ну что тут скажешь, и на том спасибо. Вечер прошел замечательно. Кабанятина удалась, на гарнир я напек картошки, славно поужинал вместе с Клео и отлично выспался, но уже без нее. Утром сразу сунулся за газетами, но потом вспомнил, что свежую прессу Пьер доставляет ближе к обеду и занялся поддержанием физической формы. Прогнал несколько комплексов силовой разминки, потом пробежался по горным тропинкам, долго рубил дрова, а закончил водными процедурами. Пытался рыбалить в ручье, но ни черта не поймал, зато убил время почти до обеда. Вернулся в пансион как раз к тому времени, как показалась соловая кобылка Пьера. — Месье Кох… — парень сразу же протянул мне толстую пачку газет и с улыбкой посоветовал. — Пожалуй, начните с берлинской «Дойче Альгемайне Цайтунг», а затем гляньте швейцарскую «Дер Бунд». — И с намеком добавил. — Хотя, во всех газетах сегодня примерно одно и то же. Я прямым ходом отправился на веранду в плетеное кресло, не спеша раскурил сигару, развернул газету и сразу же восхищенно ругнулся: — Етить твою в кочерыжку… И было от чего! Главные страницы практически всех газет украшал броские заголовки. «Мой манифест!» «Исповедь майора Абрахама Коллинза!» «Жуткие тайны Секретной службы!» И фото оного майора, вместе с фотографиями его рукописей. Арчи, черт побери, сработал на славу! Газетчики просто взахлеб смаковали подробности так и не осуществившейся провокации, обсуждали покушение на генерала Майкла Игла и в один голос костерили гребаную Британию. Списки британских агентов в Швейцарии прилагались, в том числе тех людей, которые просто получали монету за лоббирование британских интересов, в том числе главного полисмена Монтре Теодора де Жискара. А еще, в некоторых изданиях в красках описывалось, как им пытались помешать опубликовать этот самый «Манифест» Коллинза. Правда очень туманно, без упоминания личностей. Но самое интересное, что в прессе уже присутствовали комментарии официальных лиц — видимо информация просочилась к ним еще на стадии верстки. Туманный Альбион сухо отгавкивался, мол, разнузданная провокация, знать ничего не знаем и вообще, никакого майора Абрахама Коллинза на свете не существует. Участники конференции ограничились скупой озабоченностью и потребовали тщательного разбирательства, по существу. Делегация Южно-Африканского Союза заявила, что ничего иного от островитян они и не ожидали. А вот швейцарские власти неожиданно взбрыкнули — в крайне резких выражениях заявили, что не потерпят никакого вмешательства во внутренние дела и пригрозили высылкой всех причастных из британского дипломатического корпуса, в случае подтверждения информации. Вдобавок приставили дополнительную охрану к делегации ЮАС, а министр внутренних дел, вообще объявил оного генерала Игла почетным гостем Конфедерации и пообещал ему полнейшую безопасность. А еще все газетчики единогласно предсказывали полный крах мирной конференции. В самой Британии тоже поднялась страшная шумиха — оживились либералы, гневно клеймя оппонентов, а Ллойд Джордж вообще потребовал объявить недоверие правящему кабинету. В общем, скандал разразился дичайший. Впрочем, ожидать, что он приведет к каким-то знаковым событиям не приходилось. Пошумят, пошумят — да и затихнут. Главное удалось предотвратить провокацию и возможно слегка оттянуть войну. — И то хлеб, — вздохнул я и пошел готовится к рандеву с Рузвельтом. Ну не верю я, что бритты так легко спустят мне свой позор, поэтому надо ковать железо пока горячо…