— Но зачем вам это? — Все просто, я люблю Россию. Этого достаточно? — Вполне, — серьезно ответил Витте. — Но не буду кривить душой. Я преследую и свои цели, а точней действую во благо своей страны. Логика простая, сильная Россия — станет сильным союзником. Но опять же, я еще не закончил. Очень скоро, думаю, не поздней чем через полгода, Британия развяжет очередную войну против нас. И в очередной раз наглухо завязнет. Для победы им придется стянуть все свои резервы, даже из колоний, тем самым обнажив свои тылы. Я не прошу вашего активного участия в войне, но определенные шаги Россия може предпринять. За что вам воздастся сторицей. А сейчас, пожалуй, пора перейти к конкретике… Разговор закончился глубоко ночью. Естественно, я ничего толком не добился, да и не мог добиться. Но, как мне кажется, все-таки приобрел лоббиста в лице Сергея Юльевича Витте. А это уже немало. Когда он ушел, в кабинете опять появился Арцыбашев. — Господин генерал, думаю, самая пора заняться вашей безопасной эксфильтрацией. Не стану скрывать, резиденция под плотным наблюдением, но мы можем предпринять некоторые шаги… — И какие же? Арцыбашев улыбнулся. — Сейчас покажу. Прошу за мной. Мы поднялись на второй этаж и подошли к окну. — Смотрите. Недалеко, совершенно не скрываясь, стоял какой-то тип в штатском. Еще один болтался чуть поодаль, на перекрестке. Из ворот резиденции неожиданно вышли несколько человек, очень достоверно изображавших собой подвыпившую компанию. Весело гомоня, они разделились и пошли в разные стороны по улице, а потом вдруг ринулись к филерам. А еще через несколько мгновений, неподвижные тела шпиков уволокли в придорожные кусты. — Скандала не будет? — довольно ухмыльнувшись, поинтересовался я. — Конечно будет, — серьезно ответил Арцыбашев. — Но что с нас возьмешь, варвары, да-с. Опять же, человечков всего лишь крепко поколотили, но живота не лишали. Надо немного подождать, очень скоро все окрестности очистят от лишних глаз. Но, на всякий случай, мы вас немного замаскируем… В общем, из резиденции меня вывезли под видом загулявшего офицера. Дальше я прогулялся по ночному городу, сменил двух извозчиков и не обнаружив слежки, отправился домой. Открыл своим ключом дверь в шале, прошел в дом и негромко позвал. — Милая, ты что не собираешься встречать своего мужа? Никто не ответил. — Клео… Неожиданно из спальни послышался неясный шум, очень похожий на стон. — Твою мать… — я достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя. Глава 8 Швейцарская Ривьера. Женевское озеро. Монтре. 23 июня 1903 года. 01:30 Шаг, еще один… Я скользнул по комнате и прижался к стене около приоткрытой двери в спальню. Ничего не пойму… Везде порядок, следов борьбы нет. Опять же, если в доме засада, на меня бы уже давно напали, да и Клео никто не дал бы стонать. Из спальни опять послышался невнятный шорох, закончившийся едва слышным женским стоном, полным страдания. Да что за хрень? Наконец, решившись, я рывком ворвался в спальню. Клео лежала на полу возле кровати, подставив под щеку согнутый локоть. Распущенные волосы, мягко отблескивая в свете настольной керосиновой лампы, распростерлись на ковре вокруг головы иссиня-черным ореолом, прозрачная батистовая рубашка бесстыдно задралась, обнажая длинные стройные ноги и часть белоснежной округлой ягодицы. В голове плеснулось отчаяние, но после того, как я смог оценить картину в целом, отчаяние сменилось удивлением. И злостью… Рядом с Клео лежала открытая переполовиненная коробка с шоколадными конфетами и пустой бокал. А с ними соседствовала опрокинутая большая пузатая бутылка без этикетки. Пустая бутылка, емкостью примерно в литр. Бутылка моего виски. Виски выдержкой в двадцать пять лет и крепостью в шестьдесят градусов, производящегося на затерянной в шотландских горах безымянной винокурни, со времен чуть ли не Робин Гуда и его братвы. Виски, пять бутылок которого мне привез капрал Джебедайя Мак-Келллан, парень из Шотландии, вернувшись на службу после побывки дома. Четыре я уже прикончил, а последнюю взял с собой в дорогу. Все возникшие чувства уместились лишь в одно емкое русское слово: — Блядь!!! — О-ой… — Клеопатра попыталась поднять голову, но не смогла. — О-о-й, мамочка моя… Я подавил в себе настойчиво желание пнуть юную алкоголичку и сел рядом с ней, прислонившись спиной к кровати. — Что это было? — Мама… — Дать бы тебе по башке… — Оу-уо… — Клео перекатилась и прижалась щекой к моей ладони. — Я уми-и-ираю. Спаси-и-и меня… — Ты нахрена это сделала? — Хотела… — девушка жалобно всхлипнула. — Хотела тебя понять… — Выжрав мое виски? Оригинальный способ. — Ага… — согласилась Клео. — Я оч-чень ор… ор-ригинальная… — Ладно, хватит валяться на полу, — я подхватил Клеопатру на руки и не особо почтительно закинул ее на кровать. — Иди ко мне!!! — Клео вскинулась, но тут же опрокинулась обратно, обхватила голову руками и завыла: — А-а-а, я сейчас сдохну, сделай же что-нибудь… — Н-да… — я невольно улыбнулся, потом закинул Клео на плечо и потащил в туалетную комнату. Откуда, через неполный час, после не особо эстетичных, но действенных процедур по очищению желудка, сопровождаемых отчаянным сопротивлением и грязной бранью пациентки, вернул обратно, сходил к себе в комнату, возвратился с маленькой бутылочкой из темного стекла и налил из нее полную ложку. — Теперь отрывай рот… — Изверг! Сволочь! Нет, нет… — запротестовала Клео. — Фу-у, гадость… Но послушно проглотила пряно пахнущую густую жидкость. — Умница… — я довольно ухмыльнулся. — Скоро станет легче… Обычный сироп от кашля, правда его состав повергнет в ужас любого нарколога двадцать первого века. Спирт, кокаин, каннабис… дальше продолжать? Но для нынешнего времени ничего особенного, продается в любой аптеке. Таскаю с собой в поездки, как обезболивающее и успокоительное. С моей жизнью совсем нелишнее зелье. Сейчас девчонку приглушит, она заснет, правда похмелье вряд ли станет легче. Впрочем — и поделом дурочке. Через пару минут снадобье подействовало. Клео свернулась калачиком и затихающим, умиротворенным голосом зашептала. — Вы негодяй, минхеер генерал! О, да, совершеннейшая сволочь! Но я… я тебя люблю… О боже, как я тебя люблю и дико завидую сестрице. За что? За какие такие заслуги, ей достается все лучшее? Не уходи… — она схватила меня за руку и притянула к себе. — Побудь рядышком, ну, пожалуйста… — Я рядом. — А знаешь, когда я тебя полюбила? Тогда, на свадьбе, меня как будто молнией ударило. А ты на меня не обращал никакого внимания… у-у-у… сволочь… Я улыбнулся. Пенни все-таки настояла на полноценной свадьбе, ну, с платьем, застольем, гостями, подарками и прочими соответствующими атрибутами, которую мы справили в Дурбане. Собралась куча людей, как с моей стороны, так и со стороны невесты. Вот только я очень смутно помню перипетии торжества, ибо вусмерть нажрался. Да, накушались с тестем, Наумычем и еще несколькими товарищами, перед тем как идти под венец. Но эту дурочку помню, таращилась на меня своими глазищами. И потом, когда она приехала погостить к нам в Блумфонтейн, тоже глаз не сводила. Н-да… еще та история…