Подобно и мой род со мною пресечется. Колла Почто же мыслишь ты, что род с тобой прервется - Род славный, сей страной владевший столько лет? Он утвердится вновь и снова процветет! Имеешь дочь еще... Старн Нет, Колла, не имею: Моину дочерью не признаю моею, Коль в сердце ко врагу питает нежну страсть. Фингал мне горести устроил полну часть. И, окружив меня убийством и прельщеньем, Мой дом соделал мне глухим уединеньем. Не остановится в последний жизни час На детях мысль моя и умиленный глаз, И вознесенный холм над Старновой могилой Пребудет так, как я, безмолвный и унылый. Никто на гроб его цветов не принесет, И путник знаков слез на камнях не найдет. Гроб хладно молчалив умерших без семейства. Но я отмщу врагу за все его злодейства. Фннгаловой крови Тоскаров жаждет прах, Он на могилу ждет, и там ждет плач, ждет страх. И ждет конец его мучителен, ужасен. Оденов жрец со мной во мщении согласен. Колла Ужели, государь, во ярости твоей Ты от обычаев страны отступишь сей? Гостеприимства здесь законы суть священны. Хотя к нам враг приди, чрез три дни угощенный, Как в доме собственном спокоен должен быть. Обычай древний сей кто может преступить, В толиком же у нас позоре и презреньи, Как воин боязлив, бегущий во сраженьи. Гостеприимство ли, знак нравов простоты, Во гневе, государь, нарушить хочешь ты? Ужель не посвятишь трех дней на угощенье? Потом уж можешь ты свое исполнить мщенье. Старн Что, Колла, говоришь? чтобы три дни я ждал; Чтоб зрением врага еще три дни страдал; Чтоб, съединившись с ним, несчастная Моина Его бы привела в мой дом наместо сына? Ах, нет! моя вражда столь сильна, что едва Не изменяют мне мои к нему слова. Не отвечаю я, чтоб мог скрываться доле. Чрез три дни смерть его в моей не будет воле. Пущай винят меня народ и целый свет! Как мертв, без сына быв, мне нужды в оном нет. Надежда отомстить и муки зреть Фингала Одна жизнь Старнову доныне подкрепляла. Надеждой сей дышал, для мести только жил - И хочешь, чтоб я смерть Фингала отложил! Чтоб случай потерял для сохраненья славы! Померкни блеск венца и честь моей державы, Погибни вся страна, пущай погибну сам, Лишь бы мой враг погиб, пал мертв к моим ногам, Лишь на челе б его я зрел погаслу смелость, Глубоких язв болезнь и смерти цепенелость, И к радости моей чтобы услышать мог Из уст трепещущих тот тяжкий, томный вздох, За коим для него придет молчанье вечно. Но раздается шум... Фингал идет, конечно. Еще притворствовать, еще вражду таить, Лишь взором избирать то место, где разить, Чтоб каждый наш удар не проносился мимо... Для ярости моей притворство нестерпимо! ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ