– Когда был последний приступ? Голова Рейган все еще гудит, но выражение лица доктора Уайльд заставляет ее колебаться. – Гм… Довольно давно… – Часто ли они случаются? – Вовсе нет. – Ребенок пинается? Совершенно очевидно, что доктор Уайльд просто повторяет вопросы клиентки. Об этом свидетельствует то, как она делает паузу, прежде чем заговорить, а затем снова делает паузу, выслушивая следующий вопрос. Как будто доктор Уайльд не имеет собственного разума, а является просто проводником, марионеткой, сидящей на табурете. Рейган заставляет себя посмотреть в камеру. – Пока нет. – Это нормально, мамочка, – заверяет доктор Уайльд, ни к кому не обращаясь. – Эта хоста беременна впервые, поэтому ей потребуется больше времени, чтобы почувствовать движение ребенка. Пауза, наклон головы, затем доктор опять обращается к Рейган: – Ваш живот увеличился? – Примерно такой же, какой был. Доктор Уайльд велит Рейган сесть и развернуться. Медсестра распахивает халат, прежде чем Рейган успевает ее остановить, обнажая живот и грудь. Камера, доктор Уайльд и медсестра изучают Рейган, не обращая внимания на ее нервное ерзание и румянец на лице. Доктор Уайльд делает паузу, а затем смеется. – Да, плоская, как доска… но мы ее откормим! Да, я так и сделаю. Спасибо, мамочка. До следующей недели. Она протягивает наушники медсестре. Медсестра велит Рейган переодеться и кладет полотенце ей на колени. Они болтают о назначенных на утро обследованиях и удаляются. В дверях доктор Уайльд оборачивается: – Хорошая работа. Так держать. Она показывает Рейган нехарактерный для нее жест: поднятый большой палец. Рейган знает, что ее попросила сделать это клиентка. – И, конечно, переход во второй триместр означает, что вы получите свой первый бонус, – замечает доктор Уайльд. – Спасибо. Рейган застегивает верхнюю часть халата и вытирает живот полотенцем. Она ждет, пока доктор и медсестра исчезнут в коридоре, после чего начинает натягивать спортивные брюки и футболку. Наушники лежат на лотке на стойке. Рейган осторожно берет их и прикладывает к уху. Тишина. И причем гудящая. – У меня новости. Рейган наклонилась и сушит волосы. Между ног она видит босые ступни Лайзы, ступающие по ковру. Ногти на них выкрашены в ярко-зеленый цвет. – Большие новости, – повторяет Лайза, плюхаясь на кровать Джейн. Потом она начинает отколупывать лак с ногтей, и зеленые хлопья рассыпаются по покрывалу Джейн. – Ты должна за собой убрать. Рейган знает, командовать нехорошо, но ее раздражает, что Лайза всегда оставляет беспорядок на кровати Джейн. Не то чтобы Джейн когда-нибудь жаловалась. Но это ее тоже раздражает. И как Джейн выносит подобное? Рейган бросает полотенце на пол и достает из шкафа чистый халат. Он свежевыглажен и пахнет мятой. – Мне нужно снять лак. Новая координаторша меня за него отругала. Из-за токсинов… – Это не проблема. Потом я все уберу, – предлагает возникшая из ниоткуда Джейн. Она имеет неприятную привычку появляться и исчезать без звука, подобно кошке. Теперь она стоит у двери, готовая в любой момент выскочить в коридор. Тонкая пленка пота блестит на ее лбу, и на ней тренировочные шорты. – Спасибо, Джейн. Ты крута. – Убери сама, Лайза! Рейган сожалеет, что рассказала ей о привычке Джейн убирать комнату всякий раз, когда должен прийти обслуживающий персонал. Лайза предположила, что поведение Джейн имеет давние корни. Филиппины были колонизированы так давно, что филиппинцы привыкли находиться в услужении. И теперь, многие поколения спустя, их гены на это настроены. Именно поэтому лучшие отели в Азии убираются филиппинским персоналом. Лайза стряхивает хлопья лака с кровати Джейн. – Теперь довольна? Что с тобой творится в последнее время? Рейган пожимает плечами. По правде говоря, она сама не знает. Может, гормоны, а может, головные боли. Кроме того, она все еще раздражена тем, что Лайза – королева конспиративных теорий – так пренебрежительно отнеслась к УЗИ Рейган в начале недели. Доктор Уайльд склонила голову набок, когда слушала голос в наушниках, и отнеслась к ней так холодно, как будто она подопытный кролик. Если бы это случилось с Лайзой, та бы разглагольствовала об этом несколько дней и требовала, чтобы Рейган ее выслушивала. Но ее последняя одержимость – это что-то особенное. Она считает, будто в «Золотых дубах» кто-то вынашивает ребенка за миллиард долларов, и ей хочется знать, кто именно. Рейган роется в ящике в поисках нижнего белья, чувствуя, как глаза Лайзы сверлят ее спину. Она знает, что Лайзу распирает от желания поскорей сообщить о своей большой новости и та ждет, когда ее станут расспрашивать, но подобное рвение лишь усиливает безразличие Рейган. – Джейн, – меняет тактику Лайза, – я открою тебе один секрет. Но ты должна поклясться, что не расскажешь его никому. Рейган закатывает глаза. Джейн, вытирающая пол ванной брошенным Рейган полотенцем, кивает. Лайза начинает рассказывать Джейн о слухе, о котором узнала несколько недель назад от Хулио, управляющего зданиями и территориями. Самая богатая пара в Китае использует ферму, чтобы завести первого ребенка. Поскольку их сперматозоиды и яйцеклетки старые, они заплатят хосте огромную сумму, многократно превышающую обычный бонус, если той удастся родить здорового, доношенного ребенка. И если та родит его обычным способом, без кесарева сечения, бонус будет астрономическим. – Я говорю о серьезных деньгах, – медленно, для большего эффекта, произносит Лайза. – О деньгах, меняющих всю твою жизнь. Черт возьми. Твою. Жизнь. – А что за пренебрежение к кесареву сечению? – спрашивает Рейган, стремясь подколоть Лайзу. – Естественные роды лучше для ребенка, – неожиданно вступает в разговор Джейн. – Для иммунной системы нормальные роды полезней, чем кесарево сечение. Это из-за хороших бактерий. Ребенок получает полезные бактерии от матери, проходя… э-э-э… через родовые пути. Рейган удивленно поднимает глаза. Это самая длинная фраза, которую Джейн когда-либо произносила в ее присутствии. И звучит она так, будто Джейн зазубрила книгу о беременности. – Если ребенка увезут жить в Пекин, иммунитет ему понадобится, – соглашается Лайза. – И вот еще что: я сузила список возможных хост до трех. Она серьезно переводит взгляд с Рейган на Джейн и обратно. Боже. Ну Лайза дает! – Кто они? – спрашивает Джейн, понизив голос. – Аня. Рейган. И ты. – И как ты смогла это узнать? – вырывается у Рейган прежде, чем та успевает прикусить язык. Надуваясь от важности, Лайза объясняет, что согласно ее последней информации плод миллиардеров в настоящее время имеет возраст где-то между двенадцатью и шестнадцатью неделями. – Вы трое единственные в этом диапазоне, кто еще не встречался со своими клиентами, – объясняет Лайза, добавляя: – Везучие сучки. Джейн присаживается на край кровати. Она явно нервничает, находясь так близко к Лайзе. С другой стороны, она не очень-то привязана и к Рейган. Это не оттого, что та не пыталась установить отношения. В течение нескольких месяцев Рейган предпринимала бесчисленные попытки сдружиться с Джейн, однако все они были отвергнуты. Она даже дошла до того, что стащила для нее пакетик конфет, арахисовых «Эм-энд-эмс», ее любимых. Рейган подслушала, как она призналась в этом другой девушке. Это было в начале месяца, когда госпожа Ю повела Рейган посмотреть «Гамлета» в небольшой театр неподалеку. Рейган украла конфеты, пока официант в буфете наливал ей стакан воды. Но когда Рейган позже вручила их Джейн, та только сжала губы и в ужасе замотала головой. Лайза говорит, что Рейган должна перестать так стараться, и, вероятно, права. Но Рейган все равно беспокоит сложившаяся ситуация. У нее такое чувство, что Джейн ее осуждает. Неизвестно почему, но ей кажется, будто Джейн записала ее в категорию неумных богатых белых девушек. Несправедливость такого суждения расстраивает. Как расстраивает и мнение отца. Каждый раз, когда он издевается над «либералами на лимузинах», Рейган чувствует, что это код, обозначающий дочь и ее друзей. Даже Мэйси дразнила Рейган высмеивая ее «комплекс вины белого человека» и ее гетеронормативные взгляды белой девушки, принадлежащей к крупной буржуазии. Она помнит, однако, выражение лица Джейн, когда та нашла цепочку Рейган, – из белого золота, с единственной висящей на ней барочной жемчужиной, – заброшенную под комод. Рейган даже не заметила, что она пропала. На самом деле я старалась потерять ее, пошутила Рейган – слишком легкомысленно, как она поняла позже. – Ты должна отдать ее на хранение, потому что завтра придут уборщицы, – настаивала Джейн. – Нельзя оставлять ценные вещи под мебелью, когда они здесь. Рейган была слишком потрясена, чтобы ответить. – Значит, она расистка, – заключила Лайза днем позже. Незадолго до отбоя они сидели в столовой и перекусывали. Еда была до необычного скудной. – Расистка? – эхом отозвалась Рейган. Лайза взяла пакетик капустных чипсов и пожала плечами. – Может, поэтому ты ей и не нравишься. И уборщицы не нравятся тоже. – Она не расистка. – Она общается только с другими филиппинками, – ответила Лайза. – Или ты думаешь, расистами могут быть только белые?