— Нашла еще что-то интересное? — спросил я фейри, исследующую одну за другой папки. — «Она вообще когда-нибудь устает?» Ева в ответ издала какой-то невнятный звук, вероятно, означавший отрицание. Тебя можно отвлекать? — А? — повернула она наконец ко мне голову, — Что ты хотел, Фера? — Да просто не уверен, что правильно понимаю суть «должностей» у вашего народа. — Должностей? — улыбнулась Ева, возвращая на полку папку, которую только что держала в руках, — Что ты имеешь в виду? — Ну вот, например, Кридан. Дворецкий, телохранитель, и, что лично для меня немного удивительно — воспитатель. Допустим. Теперь ты — дочь воеводы. Насколько я понимаю, что-то вроде аристократки, прости, если мой убогий людской язык не позволяет подобрать верное слово… — Оу, как ты интересно заговорил. Не стоит пренебрегать своим народом, — вкрадчиво ответила Ева, подходя ко мне. Она присела на край стола, недалеко от которого я расположился, и обхватила колени руками. — Так что ты хотел сказать? — Не много ли он себе позволяет? — В каком смысле? Я не был уверен, как правильно вести с ней такой разговор, потому что подозревал, что корень моего непонимания кроется в разнице опыта и менталитетов. Ясно, что с ней нельзя говорить об этом, как с человеком, просто девушкой. Более того, я ощущал, что мои шаманские способности и протекция Мамы Бриджит сблизили нас гораздо больше, чем произошедшее минувшей ночью. — Ладно, — перестав подстраиваться, я задал вопрос просто напрямую, — до сих пор не могу понять — почему он тебя ударил при нашей первой встрече. При том, что он готов биться за каждую твою царапину, и я уверен, что даже за ту, которой еще не было… — В его случае сдержаться было бы сложно. — Эмм, ты прости, конечно, но выглядит это странно. Тебе не кажется, что его переживания — это какой-то перебор для опеки. И даже для очень сильной привязанности. Может, конечно, я очень мало знаю о троллях и вашем менталитете… — Скорее, о людском. — перебила меня Ева. — Именно общаясь с тобой, я заметила эту разницу. Видишь ли, раньше я имела дело только с «обученными» людьми. — Обученными чему? — Общению с нами. С «волшебными расами», как они говорят. Умению понимать нас и отличия в нашем мировоззрении. — Ева уже лежала на столе на животе и, приподнявшись на локтях, смотрела на меня сверху вниз. — Ты можешь поговорить с кем-то из нас и думать, что правильно все понял, но на деле… Вспомни, как твои друзья попались в ловушку Кридана. Я замечала, как случайные люди, с которыми мне приходилось общаться, реагировали на меня, как будто я немного «не в себе». Как бы я не пыталась подражать, моя речь кажется им подчас странноватой… Задумавшись, я кивнул. — Но, с другой стороны, — продолжила она. — никак не могу привыкнуть, понять, ощутить, как же вы живете без долга. И я не о том, о чем ты подумал. У вас нет более точного слова, чтобы правильно донести смысл этого явления. Каждый представитель нашего народа, достигнув совершеннолетия, в переломные моменты своей жизни дает клятву, которая становится его долгом. Это часть нашей жизни. Мы тесно связаны с магией, и поскольку ты идешь путем шамана, однажды ты начнешь ощущать нечто подобное. Переломный момент, важное событие, когда твои реакции и эмоции достигают пика — тогда мы ощущаем поток магии. Он струится вверх и словно вытекает в космос. Где его непременно забирает Жадина, полностью поглощая. Но дав клятву, ты заключаешь этот поток в себя, это то, что дает нам возможность творить магию. В отличие от неволшебных существ, у нас нет никакой «маны». Мы — и есть магия. И клятва тесно связана с нашими возможностями. Если клятва конечна и ты ее выполнил, ты тут же даешь другую. Это направление в движении круга жизни. Это часть нашего естества. Да, мы не стареем и не умираем от болезней и дряхлости, нам непонятны людские чувства о конечности жизни. Мы уходим на круг перерождения. Но есть долг. Клятва, нарушить которую никак нельзя. — И никто не нарушает? — Ты шутишь? — подняла бровь Ева. Похоже, ей казалось, что она говорила такие естественные и понятные вещи, а я, как ленивый школьник, задаю наивные вопросы. — А теперь вспомни Падшую. Знаешь, почему она такая? Она преступила свою клятву. И осквернила свой энергетический поток. Теперь это мертвое искаженное существо, которое не может уйти на круг перерождения, если погибнет. Оно перестанет существовать. Навсегда. Но и существуя, оно отравляет мир, искажая его смысл и природу. — Так вот почему ты хочешь ее уничтожить, хоть и достигла своей цели с Ключом. Ты что-то вроде палладина фейри? — Баланс, Фера. Мир живет только пока поддерживается хрупкое равновесие. Нет ничего важнее баланса. Думаю, храмовник может рассказать тебе об этом на более привычном человеку языке. — снова сев на столешнице, говорила Ева, скрестив на груди руки. — Падшая, с которой ты успел познакомиться, зашла слишком далеко. Я снова напомню про убитого ребенка. Ты видел его тело? А не должен был. Его силы забрали, не дав уйти на круг перерождения. — Сложно поверить, что для поддержания тех мощных сил, которыми вы обладаете, вы вынуждены связывать себя подчас мешающими вам обязательствами, постоянно рискуя превратиться в монстра. Думаю, наши психологи назвали бы это «нездоровой тягой к жизни в постоянном стрессе». — внезапно перед глазами возник Гато, а потом отчего-то и Пика. — Это и есть баланс, — снова напомнила мне Ева. — Я попыталась лишь максимально понятно для человека это рассказать. Но я не лелею надежду, что человек за несколько минут способен понять, ЧТО это для нас значит. — Я чувствовал, что мои слова её сильно задели. — Прости, я действительно не все пока понимаю. Ева, а клятва является тайной? — попробовал я немного увести разговор в сторону. — К чему это? — Ну представь. Захоти я погубить тебя, узнав тайну твоей клятвы, я мог бы бросить все силы на то, чтобы ты ее нарушила. Ведь это твое слабое место… — А вот тебе и разница менталитетов — ни один фейри не захочет создать БаанШи — это противоречит нашей природе. — Пресловутый баланс, — кивнул я. — Но и помощи особой не окажет — это личное дело каждого. Близкие лишь напоминают о данных клятвах заблудшим душам, пока их еще можно спасти. Но бегать за исполнением клятвы каждого — невозможно. К тому же, твоя клятва — это твое испытание. Именно так растет твоя сила. А теперь вернемся к Кридану. Я уже говорила, что он служит моему отцу. Не знаю точно, что стало основной причиной, но перед тем, как ему отдали меня на воспитание, он дал клятву оберегать меня, мою жизнь. Но это его дело. У меня есть своя жизнь и свой долг. В какой-то момент, его «опека» стала выходить мне боком, после того, как я присоединилась к Ордену. Сначала он мешал мне учиться у Архонта, потом проболтался отцу… — фейри уже соскользнула со стола, и в привычной манере меряла шагами небольшое пространство перед столом. — Я не собираюсь отказываться от своих целей из-за того, что одного тролля угораздило дать такую клятву. Он мог быть мне другом и защищать, но он посвятил мне свою жизнь. — Обычно это звучит, как нечто ценное, — заметил я. — Но не для фейри! — Я видел молнии в глазах Евы. — Я сбежала не просто так. И долгое время пряталась от него. Ты сам видел, как он испортил нам всю «охоту», уничтожив твою машину. — О да, этого я точно не забуду. — меня передернуло от этого напоминания. Я поднялся и попытался поймать Еву на ходу. Ее всю трясло. Именно сейчас мне чудилось, что передо мной обычная девчонка, которой просто нужна поддержка. — Правильно ли я понял, ты хочешь сказать, что Кридан выдал тебе по лицу… потому что был напуган? — мое впечатление оказалось ошибочным. Может мне следовало прекратить человеческие домыслы Виктора и включить чувства шамана? Приобнятая моей рукой фейри развернулась ко мне лицом и погладила по плечу. — Да, Фера, это единственный его страх. Самый сильный. И именно поэтому я не только простила его выходку, абсолютно недопустимую в отношении высокородной фейри, но даже не требовала от него извинений. Я понимаю, ЧТО заставило его сорваться. Он был ужасно напуган. Ужасно. И в этой ситуации, его поведение было весьма сдержанным. — она положила мою вторую руку себе на талию, и продолжила говорить \вкрадчивым шепотом мне на ухо. — Я люблю его, но если бы не его клятва…. Мы могли бы стать настоящими друзьями, он мог мне стать даже братом. — опьяненный ее голосом, я расстегнул крючки на ее кофте, а она продолжала шептать, целуя меня в шею. — Он мог бы лучше меня понять, он старается, но страх часто затмевает его мысли о том, что он мог сорвать мне операцию. Он не дурак, хоть и кажется увальнем. Он невероятно хитер и умен.. Это было абсолютно неуместно, но я не смог удержаться от вопроса и тихо спросил: — Прости меня за этот вопрос, а что не так с Иезекиилем? Я тут и наслушался всякого, и реакция Кридана… Звук открывающейся двери и разбивающейся об пол кружки, судя по одуряющему запаху, с кофе, заставил меня развернуться на сто восемьдесят градусов. Лысеющий мужчина явно за пятьдесят, судорожно выхватив пистолет, направил его на нас. Форма сидела на нем мешковато, а лишний вес явно давал понять, что перед нами кто угодно, но не боец. — Не двигаться. Кто вы такие? Говори или я выстрелю. — похоже, с оружием в руках он чувствовал себя крутым «техасским рейнджером». — Спокойно. — сказал я, поднимая руки за голову. — Мы не опасны. — Эй, кто там еще, выйди вперед и руки за голову, — крикнул он Еве. Та выскользнула из-за моей спины, повиновавшись команде. При поднятии рук, расстегнутая кофта фейри подалась в сторону, обнажая ее торс. Мужчина на секунду застыл, уткнувшись взглядом в высокую и изящную грудь фейри, которая, воспользовавшись моментом, сделала быстрый пас, вбивая случайного гостя в стену энергетическим ударом. «Пушки детям не игрушки.» — мысленно усмехнулся я. С пояса тела раздались шипящие звуки рации. — Афанасий! Афанасий! — голос говорившего срывался на крик. — Тревога! Они в архивах! Вот дерьмо! Рванув к двери, я напряг все свои чувства, пытаясь понять, есть ли кто-то с той стороны или нет, но лоа, отправленный наружу, подтверждал мои ощущения — путь чист. — Никого. Ева кивнув, пробежалась своими тонкими и изящными пальцами по панели, открывая дверь. — Ты так и пойдешь? — кивнул я на кофту. — А, это… — тихо произнесла она, буквально одним движением застегнув все крючки обратно. Быстро, но осторожно выйдя из помещения, мы двинулись в противоположную от первоначального спуска сторону. Стелясь вдоль металлических стен и избегая всевидящих глаз камер, мы добрались до очередной развилки. — Туда. — фейри указала налево. Постоянно вслушиваясь, мы крались, как профессиональные грабители банков из фильмов. Казалось, что ничто не может нам помешать выполнить задачу и выбраться из этого чертова подземелья. Внешний вид коридоров изменился, он, казалось, говорил, что мы выбрались из нежилых помещений и, судя по разметке на стенах, движемся к выходу. — Ева, можно спросить, какая актуальная клятва у тебя? — Это не секрет — я должна делать все, что в моих силах и умениях, ради выполнения целей Ордена. Тут я понял, что еще меньше понимаю фейри. Она только что осуждала троля за его потребность «привязаться» к девчонке, и примерно так же связала свою судьбу с некой организацией, в которую верила. Забавные идеалисты. Но вот интересно, если направленность Ордена резко изменится, она ведь окажется в ловушке, выполняя противоположные цели. Или тогда это будет считаться другим образованием и магия клятвопреступления работать уже не будет? Действительно, похоже мой человеческий мозг устроен как-то совсем иначе, и понять их логику мне было затруднительно. А может Ева просто не раскрыла мне всех нюансов — как эти клятвы даются, в каких формулировках и другие интересные детали. Еще несколько минут блужданий и мы оказались у лифта. «А вот и выход», — мысленно улыбнулся я. В кабине было всего две кнопки и, судя по тому что нижняя был подсвечена, мы находились как раз в самой глубине здания. Я нажал на кнопку, лифт медленно двинулся вверх. **** Когда двери лифта открылись, нас ждал сюрприз. В холле, перед лифтом, девять человек в военной форме слушали какого-то «пиджака». Словно в замедленном кино, все начали оборачиваться в нашу сторону. — Прорываемся. — шепнула Ева, стремительно рванув вперед, а с ее рук, серебряными молниями, веером полетели сякены. Ее гибкая фигура взвилась в воздух, чтобы, на мгновение зависнув, обрушить новый град метательных пластин. Словно в замедленной съемке я видел, как острие одного из них вскрывает щеку бойца, щедро разбрызгивая ярко-красную кровь капли которой образовали в воздухе замысловатую фигуру. Сверкнула яркая рубиновая вспышка. Стараясь не отставать, я с ударом ноги влетел в одного из бойцов, одновременно запуская лоа в другого.