— Наш общий товарищ попросил тебе помочь, Петрович. Мы с этими божьими детьми идем с вами. — Не терпящим возражения голосом произнес монах. После этих слов он махнул рукой, и из микроавтобусов начали выгружаться бойцы в вооружении ничуть не хуже, чем у его парней. Все с простыми металлическими крестами навыпуск, изображениями крестов на одежде и — самое странное — с массивными тесаками на поясах. Выделялся среди лишь один молодой парень без автомата. — Общий товарищ? — Петрович не сразу понял, о чем идет речь. — Отрок Андрей. Крестник мой, — после этих слов полковнику захотелось выматериться. Так вот что значила фраза «Я тебе чуток подсоблю еще». — Не бойся, полковник. Все ребята опытные. И с людьми знают как справляться, и с тварями. — Старик посмотрел на нарастающую луну. — Куча мертвецов, нарождающаяся луна. Все, что нужно, чтобы дохляки поднялись. И вот тут-то мы и покажем себя во всей красе. Верно говорю, братия? — нестройный гомон подтвердил его слова. План пришлось снова перекраивать. Но как только его ребята поняли, с кем им придется идти в бой, они успокоились. Среди церковников кого только не было: десант, морская пехота, погранцы, да что греха таить, сам Никодим ушел из КГБ в чине полковника. Все понимали, что задача перед ними стоит крайне опасная и грязная. — Вы, отроки, пока помолитесь. Молитва она и для души, и тела полезна. А Богдан и помолится с вами. — Никодим, зачем все это? — спросил Петрович, отведя церковника в сторону: он крайне не любил тех ситуаций, где он что-то не понимает. — Первые твари уже поднялись. Одаренных там, думаю, десятка три-четыре, вряд ли больше, а значит, твари сейчас устроят хаос. — Никодим смотрел полковнику прямо в глаза. — А значит, на нас будет меньше загубленных душ. Думаешь, я не понимаю, что единственный способ остановить хаос — выжечь его каленым железом? Богдан же благословлен самим Всевышним, он способен одним лишь словом упокаивать немертвых. Он новый пророк, который поведет нас к царствию божию на земле! — фанатичный голос и взгляд, наполненный безумием, пробирал до глубины души. «Вот ты, Андрюша, удружил». ***** Штурм шел уже третий час. Трупы кругом, запах крови и нечистот выедал глаза. Первых ребят из спецназа они обнаружили буквально через десять минут. Пять мертвых тел были выложены в виде нечестивой пентаграммы и прибиты металлическими обломками к стене, у все вырезаны языки и вырваны глаза, отрезаны указательные пальцы и половые органы. Даже видавших виды бойцов проняло, они поняли, что таким нелюдям нельзя давать жить. Когда один из бойцов рванулся к телам, чтобы снять, его остановил резкий голос Никодима. — Стоять! Богдан, что ты чувствуешь? — старик смотрел на юного послушника, а с тем происходили странные метаморфозы. Словно его тело было слишком мало для его духа, создавалось ощущение, что в его плоти ворочалось какое-то гигантское существо. — Зло. Мерзкое, старое зло. Балберит имя его, — голос парня совершенно не соответствовал его телосложению. — Именем Архистратига Михаила, покажись!!! — последние слова пронеслись по помещению словно волна, а ноги молодого священника на пару мгновений зависли в воздухе, словно его тело поддерживали невидимые крылья. Лежащие кругом трупы начали подниматься, словно по воле невидимого кукловода, и все они хотели лишь одного. Убивать. Рот Петровича наполнила вязкая слюна, но он не сомневался ни секунды. Короткий рык «Огонь!» — и оживших мертвецов просто снесла волна массированного огня. Разрывные патроны оставляли дыры в телах. Едкий темный дым, идущий из ран, начал заполнять помещение, и в следующее мгновение он резко втянулся в погибших бойцов УФСИН. От стены неспешно начало отделяться странное чудовище, словно спаянное из тел. Неведомая сила плавила мертвых бойцов, словно воск, пытаясь создать что-то поистине кошмарное. Все оцепенели от какого-то запредельного ужаса. — Все назад! — Громогласный голос отца Никодима вывел всех из состояния ступора. — Богдан!.. Непонятно что еще хотел сказать старик, но каким-то стремительным движением отрок стоял уже напротив твари. Перекрестив ее, он заговорил, и голос его зазвучал, словно ангельский хорал: «Именем его! Изыди, бес!». С его рук ударил луч света, в считанные секунды обративший чудовищное создание в пепел, медленно опускающийся на залитый кровью пол тюрьмы. ***** Из ста десяти бойцов уже больше двух третей были отправлены назад. Несмотря на выучку, без ранений обойтись просто не удавалось. Самое удивительное, что не погиб ни один боец. Никто не экономил патронов, никто не пытался брать пленных. Они шли в глубь территории, к центральному корпусу — именно там заперлись вожаки восставших «урок». Петрович перестал считать, сколько трупов на счету их парней, но хуже всего, что после каждой стычки бойцы священника отрубали головы убитых, и не важно, был ли он еще недавно живым или же обратился в тварь. Перед ними стоял двухэтажный дом, сложенный из хорошего красного кирпича. Все окна были забаррикадированы, а перед входом их ждал парламентер. Жуткого вида зек с изрезанным шрамами лицом, он держал в одной руке белую тряпку, а другой прижимал макаров к затылку одного из бойцов УФСИН. — Слышь, начальник, — мужик в тюремной робе безошибочно смотрел на Петровича. — Знатную вы бучу устроили. Слушай сюда внимательно, у нас в заложниках тридцать человек ваших. Гоните нам три транспортных вертолета с пилотами, горючкой и двести миллионов рублей, мы скромные люди, — гнусно заржал уголовник. — А если нет, то мы будем в прямом эфире убивать каждые полчаса по одному из ваших. И поверь, это будет больно и страшно, дохнуть красные будут как раз те самые полчаса. У тебя десять минут на решение. Можешь посовещаться, мусорок, — издевательски закончил свой монолог рецидивист. В голове Петровича мелькнула мысль об обмане, о тактической необходимости. А потом он снова вспомнил, через что они прошли в этой тюрьме. Сколько мерзости, сколько тварей, среди которых люди выделялись своей жестокостью и мерзостью. На секунду он прикрыл глаза, а открыв, принял решение. В оглушительной тишине выстрел прозвучал как оглушительный взрыв. Развороченная грудная клетка спецназовца не смогла защитить зека от пули. — Никаких переговоров. Уничтожить их всех, — он прекрасно осознавал, что, скорей всего, ведется запись происходящего, но ему было плевать. Он знал, что если он не возьмет на себя роль палача, страна может не выжить. Выстрелы из подствольников напрочь снесли дверь, никто не хотел рисковать. Следом в помещение влетело несколько гранат, и начался настоящий ад. На то, чтобы подняться к кабинету начальника тюрьмы, они потратили столько же времени, сколько на весь путь до этого. Чудовищные кадавры, гораздо страшнее первой твари, зеки, бросающиеся в самоубийственные атаки и пытающиеся ползти, чтобы вонзить хотя бы зубы в врага. Попытки захватить сознание бойцов — но все они разбивались о золотистого цвета сферу, охватившую отряд, которую держал Богдан. Его глаза сияли неземным светом, и даже самые отъявленные богохульники молились в голос. Развязка наступила внезапно, когда из дверей кабинета начальника тюрьмы вылетело несколько отрубленных голов. А следом раздался полный ужаса крик. — Мы сдаемся! Не убивайте нас! Это все они! Это все эти суки подколодные со своим колдовством! Мы воры с понятиями! Нас заставили! — истеричные выкрики шли один за другим. Петрович посмотрел на Богдана. Тот неожиданно развеял сферу и покачав головой произнес «Слуги Балберита больше нет», и в следующий момент рухнул на руки заботливо подхвативших его бойцов. Картина внутри кабинета поражала сюрреализмом: стены были залиты кровью и исписаны странными знаками, в дальнем углу лежала груда тел, уже начавшая сплавляться в нечто иное, не имеющее никакого отношения к человеку. На коленях стояло восемь человек, каждый из которых держал руки за головой. В голове Петровича пронеслось «последние из двух с половиной тысяч человек», и через мгновение раздался оглушительный выстрел из наградного револьвера: «Наган» полковника разнес на куски голову одного из уголовников, запуская цепную реакцию. От тел пытавшихся сдаться зэков остались одни ошметки. — Игнат, прием. Сектор чист. Выживших не обнаружено. Отбой связи, — полковник отключил рацию и убрал ее на место. Старец понимающе посмотрел на Петровича и, перекрестив его, произнес: — Благословенны будьте, несущие закон Божий…. Глава 13. «Кто владеет информацией — тот владеет миром» По данным телеканала, мумии были найдены накануне в одном из домов на улице Байкальской. Отмечается, что местную жительницу стал беспокоить тот факт, что 55-летняя и 58-летняя сестры слишком давно не выходили из квартиры, и она решила вызвать полицию. Прибывшие на место сотрудники МЧС и полиции вскрыли дверь квартиры и обнаружили мумии двух сестер, которые скончались, предположительно, полтора года назад. Точная причина смерти пока неизвестна, а по данному факту начата проверка. Новостные каналы. Ночную мглу рассеивал свет луны, отражаясь от снега и освещая все вокруг. Почти безоблачное небо позволяло видеть множество звезд. Все эти месяцы я не успевал осознать, что со мной происходит. События, абсолютно невероятные для прежнего меня, сменялись с дикой скоростью, а я словно играл в какую-ту игру. Тренировал боевые навыки, занимался вудуисткими практиками, носился по городу сломя голову, кого-то спасал, боролся с ходячими, готовился к концу света. И даже не заметил, в какой момент общение с потусторонними сущностями и мифологическими расами стало для меня в порядке вещей. Возможно, как-то так работает у некоторых людей психологическая защита: когда «невероятного» слишком много, это перестает быть стрессом. Случись со мной что-то одно, например, первая встреча с умертвиями возле деревни деда — это было бы для меня событием на много лет вперед. Но теперь, подобные вещи казались уже мелочами. А точнее, я уже просто не успевал их замечать. Было? Проехали. И вот, только сейчас, стоя под ночным декабрьским небом, когда в моей голове проносились воспоминания, я в полной мере осознавал их пугающую реальность. От голосов в голове, под влиянием которых я оказался способен убивать, и, надо признать, это был действительно я, а не какое-то помутнение, до оживших легенд. Но это было еще не все. Поменялось кое-что еще. Проснувшись сегодня, я как будто перезагрузился, и словно наконец-то пришел в согласие со своей шаманской природой. Многие привычные вещи как будто отошли на второй план, все заполнили мои инстинкты говорящего с духами. Выходя из дома в заснеженный двор, я не накинул верхнюю одежду, словно забыв о естественной зимней привычке. Я даже футболку не надел, просто даже не подумал об этом — мои мысли в тот момент находились где-то вне привычных бытовых потребностей. «Нет-нет, ты со мной. Сейчас — со мной. Тебе странно, но ты же не чувствуешь опасности. Так зачем отвлекаться и лишать себя полноты ощущений? Не трать энергию на лишнее». — всплыли недавние слова Евы. «Твои шаманские инстинкты сами подскажут тебе, что сейчас действительно важно». И это оказалось правдой. Ничто не напомнило мне о необходимости утеплиться. И, несмотря на минусовую температуру, холод совершенно не ощущался. Меня словно переполняло энергией и я находился как будто в двух мирах: телом — здесь, а ощущениями — где-то посередине, ближе к миру духов. И наконец-то начал действительно полно чувствовать все вокруг. Пора начинать. Все мои спутники уже были во дворе, никто не пытался отвлекать меня или комментировать мой внешний вид. Ритуал и все, что с ним связано, было полностью предоставлено мне. Закрыв глаза, я скользнул в транс. Прохладный ветер словно омывал обнаженную кожу торса. А я чувствовал, как меня переполняет энергия, готовая в любой момент вырваться по моему приказу. Шаманский взор открывал передо мной куда больше, чем обычные человеческие глаза. Я слышал, как духи ветра несут звуки ночного города, я слышал в них, что город меняется, становится злее и безумнее. Но вместе с этим ощущал, как защита этого места, словно утренний туман, скрывает всех нас от любого взора. Кот прихлебывал остатки рома из горла, левой рукой отбивая легкий ритм на атабаки. Он не смог оставить мой подарок на день рождения в бомбоубежище и сегодня именно он будет моим проводником в мире духов. Глубоко вздохнув несколько раз, я начал настраиваться. Когда ритм моего сердца стал созвучным с ритмом атабаки, я поймал взгляд Кошака и кивнул, одновременно поджигая факел. Короткий разбег, сальто и первый из сложенных костров загорелся от факела — ритуал начался. Барабан говорил со мной опытными руками Gato, он вел мой транс, как бы говорил: «Твори. Твори. Водун, этот вечер — вечер лоа. Зови нас. Зови духов и мы тебе поможем». Написанная мною инвокация — призыв к духам, была на жуткой смеси португальского и английского перемежающихся креольскими словами. Я пел зов-песню и духи слушали меня. Высокий прыжок с поворотом на сто восемьдесят градусов — и следующий костер уже пылает. Одуряющий запах горящей хвои ударил мне в нос. Выход в нижнюю стойку — и я уже танцую для духов земли. Пара мгновений тишины — я замер. И вновь ритмичные удары барабана заставили мое тело уйти в прыжок, закручивая ритуальную спираль против солнца. Свободная рука подхватывает чашу с ромом. Половина — единым глотком внутрь, а половина — мелкими брызгами летит изо рта сквозь факел, превращаясь в пламя дракона. Еще три костра вспыхнули, приветливо подмигивая звездам в небе. На лицах моих товарищей, стоящих словно в тумане, застыли такие разные выражения. Ева со спокойным интересом наблюдала за происходящим действом. Здоровяк-тролль сидел со слегка скучающим видом, ожидая окончания ритуала, попивая травяной отвар. Для народа фейри, магия никогда не была чем-то удивительным. Храмовник же откровенно наслаждался силой человеческого шамана. Кот с закрытыми глазами вел ритм: то замедляя, то ускоряя его. Сквозь его лицо просвечивалась жуткая звериная морда. В широко раскрытых от удивления глазах Пики отражалась луна, а Дима крепко сжимал в руке беримбау. Он был готов начать собственную партию и всем своим видом выражал решимость. Я не знал, как правильно проводить подобный обряд, но когда к гулким ударам ладоней по натянутой коже добавилась песнь «Тон-Тон-Чичи-Тонг» беримбау в руках Мавра, я осознал, что все делаю абсолютно правильно. Я кружился в безумном танце, звал духов и мне отвечали. До меня наконец-то дошло, почему Барон так хотел, чтобы я создал свой храм именно в убежище. Один ты силен, но когда рядом друзья и ученики, твоя сила рывком становится больше. В памяти всплыла интерпретация Владычицы Лоа Gede: «Мальчик, вуду — это всегда про любовь». Тринадцать костров ярко горели во дворе дома с рябинами, превращаясь в путеводные звезды на обратной стороне мира. Тринадцать дымов закручивались над склеенным зданием, заполняя всю внутренность ядовитым дымом. Неожиданно все звуки стихли, а мое тело само прыжком вылетело из ритуального контура. И тут же я ощутил холодный зимний воздух. В голове звучали шепоты духов: «Жизнь — это сон. А сон будет глубоким. Водун, просьба исполнена. Темной ночи и доброй охоты». — Дайте мне пять минут одеться и выдвигаемся. У нас все получилось. — мой голос был преисполнен уверенности. Войдя в дом, я переоделся в максимально нейтральную одежду и взял с собой балаклаву. Пусть в городе творится хаос, но оставлять лишних следов никто не хотел. Даже храмовник был сегодня не в своем традиционном облачении, а в обычной гражданской одежде. Когда я вернулся, Ева, выстроив нас в фигуру, символизирующую рождение новой луны, выдала каждому из нас маленький прозрачный флакон, внутри которого был заключен крошечный цветок с бледно-лиловыми лепестками. — А это еще что такое? — не понимающе спросил Кот, вертя заключенное в стекло растение. — Оберег, он укроет вас от чужих взглядов. — видя, как на лице моего друга расплылась довольная улыбка, фейри тут же продолжила. — Но имейте в виду — срок его жизни не более пары часов, и чем больше вы будете привлекать к себе внимания, тем быстрее он засохнет и утратит свою силу. Поэтому, — фейри пристально посмотрела на Кота. — Не стоит забывать о скрытности и осторожности, даже с таким преимуществом. Лицо Gato, явно расстроенного словами Евы, тут же поскучнело — похоже, он уже придумал много способов использовать такую способность. А фейри начала творить свою магию иллюзий. С ее тонких пальцев легким дымком стекала изумрудная пыльца, красиво переливаясь в отблесках сияния ночного светила. С каждой секундой пыльцы становилось все больше, пока она не покрыла нас всех. А потом все исчезло. Мы были готовы. — Фера, — позвал меня Мавр, отводя в сторону. Он нервничал. — Я чувствую себя трусом, но я действительно думаю, что буду только мешать. — Мавр, ты и так сделал больше, чем требовалось, так что давай без этой фигни. — я тепло ему улыбнулся, словно зная, что именно это ему сейчас необходимо. — Так что не парься — не все должны уметь «грабить караваны». Махнув ему на прощание, мы выдвинулись к стоянке, где Иезекииль уже подготовил для нас, как он выразился, «вместительный транспорт». Когда мы перешли дорогу, нас ждал своеобразный сюрприз. На подходе к парковке раздался звук открывающейся сигнализации. Черный микроавтобус форд моргнул фарами, на его боку было написано «Похоронная служба». «Охренеть, ну и сервис» — невольно подумалось мне.