— Галина Константиновна, сейчас идите в выпускные классы, где парни поздоровее и поспортивнее, берете их, и пусть дежурят в коридоре, чтобы из запертых классов никто не выходил. Если будут какие-то сложности, и кто-то начнет буянить, тех запирать, например, в спортзале на втором этаже, оттуда не убежишь. — Ну ладно, принимается. — Пойдемте, этого в класс отведем, и пойдем своими делами заниматься. — И чем ты заниматься решил? — Первый этаж охранять. — я, не выпуская своего пленника, нырнул под лестницу, к запасному выходу. Там на стене висел допотопный пожарный щит. Сорвав одной рукой почтовый замочек, что закрывал доступ к густо окрашенному ярко-красной краской противопожарному оборудованию, я, проигнорировав тупой с виду топор и дурацкие, конусообразные ведра, снял с крюков пожарный багор. Глава 14. Утро красит… Утром меня разбудил вибрация смартфона, уже переместившегося к самому краю тумбочки. — Алло! Кто это? — я, спросонок, боясь, что шум разбудит спящих родителей, подхватил дребезжащий аппарат, даже не взглянув на имя вызывающего меня абонента. — Сашок, не спишь? — Ты кто? Я сплю! — Извини, это Вадик. — Какой Вадик? — В смысле какой? Стебов Вадик — оскорбился на том конце… (чего, провода или радиоволны, даже не знаю, как правильно?) одноклассник. — Ты что хотел в такую рань? Знаешь, сколько время? Случилось что? — Наверное случилось. Мне только что Танька Белохвостикова сообщение сбросила. У них во дворе что-то непонятное твориться, кого-то бьют, кто-то орет, сигнализации машин орут и ей показалось, что даже стреляют. А ей, Таньке, мать запретила в окошку подходить. У вас как, все тихо? — Извини, Вадик, не узнал. Я вчера реально среди ночи спать лег, не проснулся еще. Сейчас, повиси на трубе. — Я откинул одеяло и стараясь, как можно тише ступать босыми пятками по ламинату, на цыпочках, прошлепал к окну. Негромко скрипнула пластиковая дверь, ведущая на лоджию, впуская в комнату утреннюю прохладу. Я вышел на, покрытую керамической плиткой, поверхность остекленного балкона и высунул голову за сдвинутое в сторону створку. Двор нашего дома как будто вымер. На, огороженной частой сеткой, небольшой площадке выгуливал своего счастливого питомца несчастный собачник. В распахнутых воротах мусорной площадки стояло и эмоционально общалось, размахивая руками, несколько человек, в одном из которых я узнал молодого соседа, проживающего в нашем подъезде. Он происходил из многочисленной семьи южан, что въехали в наш дом несколько месяцев назад, как подсказал мне, проснувшийся в нашей голове, внук. Судя по двум джипам, семейство не бедствовало, вело себя спокойно, здороваясь с соседями, занимаясь своими, тихими делами, растя юных внучек. Только вот этот конкретный юноша, молодой человек лет двадцати пяти, внуку не нравился, больно демонстративно он обычного вежества не проявлял, глядя на соседей как на прозрачное стекло. Больше никакого движения во дворе не было, даже дворник, тихий мужик лет пятидесяти, с костистым, морщинистым лицом, много повидавшего человека, пока не вылез из своего подвала, где кондоминиум выделил ему комнату для проживания. — Вадик? Алло! Ты меня слушаешь? — зашептал я в трубку. — Слушаю, а ты что шепчешь? — Вадик, ты на часы смотрел? Время пять утра, родители еще спят. И да, у нас во дворе тишина. — Ну ладно тогда, я тоже спать пойду. — Вадик подожди! А где Танька живет? — Какая Танька? — Блин! Ты мне позвонил, потому что тебе написала Танька Белохвостикова, что у нее во дворе творится что-то непонятное. А теперь ты спрашиваешь — какая Танька? — Блин, я что-то затупил. Она в крайнем доме, самом ближнем к мосту живет, а что? — Сейчас, не отключайся. — Я перегнулся за край лоджии, вытянув шею — крайний к мосту дом закрывало несколько соседних зданий. То, что я увидел, мне не понравилось. — Слушай, Вадик, там, возле Танькиного дома, что-то реально горит. Дым такой черный-черный, нехороший, к небу поднимается. — Да? Но я все равно не вижу, у нас окна на другую сторону выходят. Ладно, пока, пойду досыпать. А то, реально, сам не понял, сколько время. Так что — извини. — Стой! Скинь мне Танькин номер, а то я с ней не особо общался. — Ага, ладно, сейчас сброшу. — Вадик отключился. Через несколько секунд телефон мяукнул, на экране высветилось сообщение. Я забил полученный номер в «Контакты» и начал отбивать текст для нового абонента. «Привет Таня, это Иванов Саша. Что у вас случилось?». Ответ пришел мгновенно. «Привет, Саша. Хоть ты ответил. У нас какой-то ужас во дворе начался. Мама меня разбудила и сказала, чтобы я не издавала ни звука и к окну не подходила. А я выглянула. У нас машина внизу горит и человек лежит на газоне рядом, и мне кажется, что он не живой. А больше я не смотрела, испугалась очень. Потом к нам в дверь кто-то барабанил, а потом ушли. И еще у нас света нет.» «Понятно, Таня. А пожарных вызвали?» «Я маму спросила, она кивнула, но сирен не слышно» «Понятно. Если что, я на связи. Пиши сразу, если что будет происходить. Я знакомому полицейскому напишу, спрошу про ваш дом» «спасибо» Я отложил телефон. В квартире, по-прежнему, стояла сонная тишина. Отец с соседями вчера долго дискутировал во дворе, пришел глубоко за полночь, злой как черт. Ничего не ответил маме, и сразу лег спать. Родителей будить я не хотел, да и чем они могли мне помочь? Контакт «Новицкий В. А., детектив» горел голубой подсветкой, значить абонент был на связи. Я отбил ему короткое сообщение о ситуации с Танькиным домом, если не спит — ответит. Дядя Володя ответил сразу коротко и непонятно — «Потом». С Белохвостиковой я раньше почти не общался, она крутилась в компании Глеба Хвостова, сына мелкого начальника в финансовой гвардии нашего округа. Хвостов –папа, как я подозреваю, имел отношения к наездам на бизнес моего отца, поэтому я в этот круг не лез. И делал вид, что Танька — пустое место, мне не интересное. Но она, все-таки, Танька, очень красивая, а красивые девчонки вызывают желание их…ну, например, защитить. Да и команда Хвостова, как мне показалось, мягко говоря, очки в недавних событиях, подрастеряла. А я получил. И поэтому, мои, совместно с внуком, свихнувшиеся на почве юношеского гормонального взрыва, мозги, толкали на активные действия. Представляя себе тонкую талию Тани, ее стройные ноги, небольшую, пикантную грудь, я начал быстро одеваться. Сунул в карман небольшой, обоюдоострый нож в чехле из кайдекса, что год назад купил на рынке, телефон, на кухонном столике оставил записку родителям, что я вышел погулять вокруг дома и скоро вернусь. У «помоечных» ворот уже крутился дворник, что-то недовольно бурча. — Здрасти, дядя Паша! Как ваши дела? — дежурно поздоровался я, ожидая ответа, что все нормально, но… — Мои то дела нормально, а вот ваши скоро будут херовые! — дворник, не поднимая головы, старательно собирая мусор, ссыпавшийся с контейнеров. — Что-то случилось? — Пацаны с мусорной машины сказали, что, наверное, завтра не приедут. Мусорный полигон закрыли, потому что сотрудники на работу не вышли и когда откроют — никому не известно. — Понятно, я отцу передам. — кивнул я, проходя мимо. За воротами, все также увлеченно, беседовали молодой сосед-южанин с нашего подъезда и парочка его соплеменников, вернее, парень из нашего дома, молчал, низко наклонив хмурое лицо, а его собеседники что-то агрессивно ему втолковывали. Когда я проходил мимо, парни резко замолчали, не сводя с меня темных, горящих мрачным огнем, подозрительных глаз. Удаляясь от этих горячих ребятишек, я чувствовал, как припекает затылок чужой, недобрый взгляд. Я присел, якобы перевязать шнурок на кроссовках, и незаметно поглядел назад. Недавние собеседники моего соседа очень медленно двигались в мою сторону, демонстративно н глядя на меня. Чтобы добраться до дома Татьяны, мне необходимо было преодолеть с десяток восемнадцатиэтажных свечек, перемежаемых двумя небольшими, трехэтажными, торговыми центрами. Жилые дома были от разных застройщиков, но похожи как близнецы, различаясь только цветовой палитрой стен и размером придомовой территории. Наш дом был самый дальний от трансконтинентальной трассы, выходившей на шестиполостный мост через Реку, которая являлась естественной границей, отделяющей Город от территории Сибирских сепаратистов. У ближайшего к нашему дому, торгового центра, выстроенный торговой сетью «Мошна» для собственного универсама, стояла огромная фура, судя по логотипу на борту, принадлежащая той-же компании. Какой-то мужчина, с кипой бумаг в руках, безуспешно звонил в двери магазина над разгрузочным пандусом. Судя по его понурому виду, звонил мужчина уже давно. Я прошел еще несколько домов и вышел к шоссе, соединяющего посредством моста, два берега Реки. С нашей сторону, к моему удивлению, движения через Реку не было, все три полосы шоссе были забиты стоящими плотными колоннами, автомобилями. Движения автотранспорта с противоположного берега практически не было. Изредка через реку, проезжала одинокая фура или легковушка. Это было странно, очень странно. Обычно, движение на мосту было более оживленным в обе стороны, но не сегодня. Задумавшись о увиденной картине, я не заметил, как дошел до дома, в котором проживала Татьяна. Он был крайний к шоссе, и соответственно имел самые дешевые квартиры и самый тесный двор, так как шум нескончаемого потока, пыль, гарь летели суда днем и ночью. Когда я вошел во двор, там стояла пожарная и две полицейских машины, а в углу автостоянки дымилась вонючим дымком обуглившийся автомобиль. Метрах в пяти от пепелища, уткнувшись мордой в мусорную урну, стояла еще одна легковушка с оплывшими под воздействием жаркого пламени, задними фонарями. На асфальте лежало, накрытое старой простынью, человеческое тело, вокруг которого столпилось несколько человек. У всех подъездов толпился народ, причем я заметил, что примерно треть зевак составляли приезжие. В воздухе густо висел страх и ненависть. Среди стоящих возле тела полицейских в форме или в «гражданке», с накинутыми поверх бронежилетами, я увидел дядю Володю Новицкого. Подойдя поближе, я остановился поодаль, но, чтобы полицейский мог меня заметить. Минут через пять взгляд Новицкого остановился на мне, дядя Володя досадливо поморщился, но подошел. — Привет, Саша. Ты что здесь делаешь? Родители в курсе, что ты по улицам гуляешь? — У меня здесь одноклассница живет. Она в пять утра услышала крики и шум, испугалась, позвонила мне, после я вам написал. Что произошло? — Утром женщина из шестьдесят шестой квартиры спустилась вниз, чтобы взять машину и ехать на работу. К ней подошли три парня. Как уверяет женщина, молодые люди попытались отобрать у нее ключи от машины, ударили ее несколько раз, вырвали сумку. На крики и шум выбежал муж женщины, прихватив с собой травматический пистолет. Он выстрелил в молодых людей, попал в голову одному из парней. Результат ты видишь. Рация в лямке бронежилета дяди Володи захрипела и забубнила что-то невразумительное, из потока слов я понял ровно половину, но смысл фразы «оказать помощь инспектору по оружию» я уловил. Дядя Вова нахмурился и выругался вполголоса. - Что-то случилось? - Случилось. Дали команду ждать инспектора по оружию и оказать ему практическую помощь по изъятию огнестрельного оружия у населения. Последствия понимаешь? Теперь ругаться стал я, правда про себя, чтобы не потерять реноме воспитанного мальчика в глазах знакомого полицейского. Зато правнук в моей голове восторженно вопил от моих загибов. Тупые власти, живущие в только им известной параллельной реальности, отдельно от своего народа, делали, как всегда, конвульсивные движения, не думая о последствиях, хотя бы на два хода вперед. Конечно, зарезанная у своей машины молодая баба, вызовет меньший общественный резонанс, чем южанин, застреленный мужем этой бабы, почему-то не захотевшим, чтобы его дети стали сиротами. Теперь власти частым гребнем пройдутся по адресам владельцев легального оружия, изымут его, тем самым дав фору более организованным и боевитым приезжим, которые легального оружия не имеют, а вот нелегального. Я вспомнил арсенал, в котором мне пришлось отстреливаться совсем недавно, и что бы было, если бы я вовремя в него не проник. Так вот, одних разоружат, в целях избежания дальнейшего кровопролития, а вот вторых… А позже, я не удивлюсь такому развитию событий, места хранения оружия, будут атакованы толпами мирных неграждан, и немногочисленные полицейские, чтобы не пролилась кровь мирных обывателей, просто сдадут эти арсеналы. Что будет после этого, не хотел себе представлять. В этот момент дядя Вова отошел к одному из подъездов, очевидно, успокаивать мирных жителей, а я достал смартфон и нажал на зеленую кнопку с изображением телефонной трубки. - Тань привет, это Саша. Я у тебя во дворе стою, ты спустится сможешь? — Привет, Саша, я не знаю мне. Мама наверняка не разрешит мне выйти. - Тогда я к вам подойду, можно? Скажешь мне номер квартиры? Лифт, предсказуемо, бессильно повиснув на гудящих в шахте проводах, не работал, как и дверной электрический звонок. Я аккуратно постучал в солидную металлическую дверь цвета темного малахита. Меня долго изучали в дверной глазок, после чего женский голос спросил: - Вы один? Рядом с вами никого нет? Я добросовестно поднялся на пролет вверх, после чего вновь стукнул в дверь: - Я один. Дверь распахнулась — в коридоре стояла Таня и моложавая женщина, не утратившая упругой стройности фигуры.