Улыбка Уэста стала грустной. – С того самого дня я думал о тебе каждый божий день. Может быть, даже каждый час. Я считал дни до возвращения на остров и вел нас в шторм, чего мне не следовало делать, потому что я хотел быть там, когда ты проснешься. Я не хотел, чтобы ты ждала меня. Ни разу. Или вдруг подумала, что я не вернусь, – он перевел дыхание. – Я заключил сделку с Сейнтом, потому что мне нужен был корабль, но я придерживался наших с ним договоренностей ради тебя. Когда ты сошла с «Мэриголд» в Серосе и я не знал, увижу ли тебя когда-нибудь снова, я думал… Я чувствовал, что не могу дышать. Я прикусила нижнюю губу так сильно, что мои глаза наполнились слезами, и лицо Уэста потеряло четкость. – Единственное, чего я по-настоящему боюсь, – так это того, что с тобой что-нибудь случится. Это было не просто немного правды, чтобы сделать какую-то байку правдоподобной. Нет, это была чистая, голая правда, такая же смелая, как первый весенний цветок, готовый завянуть под безжалостными лучами солнца. – Я поцеловал тебя, потому что мечтал об этом последние два года. Я думал, что если я просто… – он не закончил. – Мы не можем следовать правилам, Фейбл. Больше никаких секретов, – он уставился на меня. – Но в Серосе ты сказал… – я не смогла договорить. – Я переоценил свое самообладание. Я не могу быть на этом корабле рядом с тобой и не прикасаться к тебе. Я уставилась на него, и горячие слезы катились по моим щекам, когда Уэст протянул мне свою ладонь. Я ответила на рукопожатие, и его пальцы сжались вокруг моих. Уэст открывал дверь, которую мы не могли снова закрыть. И он ждал, чтобы посмотреть, собираюсь ли я переступить порог. Все то, что он мне наговорил, было его способом показать мне, что он мне доверяет. И одновременно он давал мне спичку, при помощи которой я, если бы захотела, могла сжечь его дотла. Однако если мы хотели быть вместе, то я должна была стать для него безопасной гаванью, а он для меня. – Я ничего у тебя не отберу, Уэст, – прошептала я. Он глубоко вздохнул, переплетая наши пальцы вместе. – Я знаю. Я приподнялась на цыпочки, прижимаясь губами к его рту, и пламя, которое охватило меня тогда там, под водой, снова закипело под каждым сантиметром моей кожи. Запах виски, соленой воды и солнца ворвался в мои легкие, и я вдохнула его, как вдыхала первый отчаянный глоток воздуха после погружения. Его руки легли мне на бедра, и Уэст направил меня спиной вперед к своей кровати, пока я не почувствовала ее край своими ногами. Я расстегнула китель Уэста и стянула его с плеч, прежде чем Уэст уложил меня на спину и навис надо мной. Его вес придавил меня, и я выгнула спину, когда его руки взяли мои ноги и обвили их вокруг него. Я закрыла глаза, и слезы покатились по моим вискам, теряясь в волосах. Я чувствовала его кожу на своей коже. Я чувствовала, как он меня обнимает. Прошло слишком много времени с тех пор, как другой человек дарил мне свое тепло, и в этот момент Уэст был так нежен со мной, что мне показалось, будто моя грудь вот-вот разорвется от переизбытка чувств. Моя голова откинулась назад, и я притянула Уэста ближе, чтобы чувствовать, как он прижимается ко мне. Он застонал, скользя губами по моему уху, и я стянула с себя рубашку через голову. Уэст отстранился, и его глаза обежали каждый сантиметр моего тела, пока он пытался восстановить дыхание. Я зацепилась пальцами за его ремень, ожидая, когда он посмотрит мне в глаза. Если мы не будем доверять друг другу, то все это в один момент превратилось бы в отступающую приливную волну или ускользающие лучи заходящего солнца. Я должна была сказать ему об этом. Слова застряли у меня в горле, и еще больше слез полилось у меня из глаз. – Не лги мне, и я не буду лгать тебе. Никогда. И когда Уэст поцеловал меня в следующий раз, он сделал это медленно, умоляя меня остаться. Тишина моря окружила нас, и мое сердце стало биться медленнее, пока я пыталась сохранить в памяти каждое мгновение сегодняшней ночи. Его запах и движение его пальцев по моей спине. Вкус соли, когда я целовала его в плечо, его губы на моей шее. Подобно утренней заре на горизонте, каждое новое мгновение будет вести нас вперед по неизведанному морю. Это и было новое начало. Сорок один Крики морских птиц над водой пробудили меня от самого глубокого сна на моей памяти. Я приоткрыла один глаз, и в поле моего зрения возникло окно в каюте Уэста, только одна из ставен которого была закрыта. Снаружи серое утро было окутано туманом, и его прохлада проникала внутрь. Я перевернулась на другой бок. Уэст спал рядом со мной, линии его лица были мягче, чем я когда-либо видела. От него по-прежнему пахло соленой водой, и я убрала непослушную прядь волос с его лба, прежде чем прижалась губами к его щеке. Воздух был холодным, когда я выскользнула из-под одеяла и подошла к окну. Я стояла, глядя на серебристую воду, которая будет жуткой и спокойной еще некоторое время до того, как ее коснется тепло солнечного света. Уэст не открыл глаза, и его дыхание осталось глубоким и размеренным, когда я натягивала одежду. Его лицо было лишь наполовину освещено бледным утренним светом. В этот момент Уэст выглядел невероятно умиротворенным и беззаботным. Я босиком пересекла каюту и медленно открыла дверь, выскользнув в коридор. Палуба была пуста, если не считать Остера, сидевшего на носу вместе с шеренгой морских птиц, в чью компанию он органично вписывался. Я остановилась на полпути, оглянувшись на закрытую дверь каюты Уэста, и понимающая улыбка появилась на лице Остера, когда он провел лезвием ножа по куску дерева в своей руке, намеренно не глядя в мою сторону. Он притворялся, что ничего не заметил, точно так же, как все они притворялись, будто не знали о кровном родстве Уэста и Уиллы. Точно так же, как остальные не замечали его отношений с Паджем. В этот момент я по-настоящему почувствовала себя частью команды. Да, именно сейчас, а не тогда, когда вела «Мэриголд» через Силки Бури. Мое лицо снова вспыхнуло, когда я прислонилась к мачте и натянула ботинки. Остер спрыгнул вниз, направляясь ко мне навстречу. – Куда собралась? Я отвязала лестницу, и она с хлопаньем развернулась вдоль корпуса. – Есть еще одно дело, с которым мне нужно покончить, прежде чем мы отчалим. Я перекинула одну ногу через борт, спустила вниз и спрыгнула на причал. Туман был настолько густым, что я даже не могла разглядеть корабли на пирсах. Их мачты выглядывали из белого тумана то тут, то там, а затем снова исчезали. Я закрыла шарфом рот, пряча улыбку, когда проходила под аркой, ведущей из порта в деревню. Я прокручивала в своей голове прошлую ночь снова и снова, погружаясь в воспоминания о том, как Уэст выглядел при свете свечей и как его обнаженная кожа ощущалась на моей. Деревня была тихой, извилистые улочки петляли между грязными домами, и мои шаги были единственным звуком в округе. Пройдет еще час, прежде чем солнце поднимется над горизонтом и окончательно прогонит туман, однако его лучи уже пробились сквозь темноту ночи. Впереди показались три трубы с клубящимся дымом, и я поднялась на крутой холм, который вел к таверне. Когда я проходила мимо окна, мое отражение заставило меня остановиться и снова повернуться к дутому стеклу. Я откинула капюшон и уставилась на свое лицо, прижимая руки к горящим щекам. Я стала еще больше похожа на маму, чем тогда, когда была на посту Сейнта в Серосе. У меня были точно такие же высокие скулы, точно такой же глубокий оттенок рыжего в волосах, которые практически светились в тумане, высовываясь из-под застегнутого воротника моей куртки и падая мне на грудь. За окном вспыхнула голубая вспышка, и я замерла, фокусируя взгляд за пределами моего отражения. Я прижала одну руку к стеклу, наблюдая, как разгорается трубка. По другую сторону окна Сейнт сидел за столом перед белым чайником. Он смотрел на меня, и выражение его лица было пораженным, как будто он только что тоже увидел ее. Изольду. Я толкнула дверь таверны и вошла внутрь. В камине пылал огонь, наполняя зал сухим теплом, которое проникло под куртку и согрело меня. Воротник пальто Сейнта был поднят, скрывая половину его лица. Я выдвинула стул рядом с ним из-за стола и села. – Не видела почему-то твоего корабля в гавани, – сказала я, внезапно осознав, что чувство, бурлящее во мне, не было гневом. Я была рада видеть отца, хотя и не понимала почему. Появилась женщина с еще одной чашкой, которую она поставила на стол передо мной вместе с блюдцем, на краю которого лежало три кубика сахара. – Можно? – я посмотрела на чайник, и Сейнт поколебался мгновение, прежде чем кивнуть. – Что ты здесь делаешь, Сейнт? Он смотрел, как я наполняю свою чашку, и свет, проникающий через окно, отразился в его кристально голубых глазах. – Я решил убедиться, удалось ли тебе завершить то, что ты затеяла. Судя по всему, удалось, как я и предполагал. Я уставилась на него, стиснув зубы. – Только не надо говорить, что это тоже твоя заслуга. Не в этот раз. – Я и не собирался этого говорить. – Тогда что собирался? – Я поднесла чашку к губам, и пар, пахнущий бергамотом и лавандой, ударил мне в лицо и наполнил мой нос. – Тебя убьют, Фейбл, – выдавил Сейнт, облокотившись на стол и глядя на меня. – Так же, как и ее. Чай обжег мне рот, когда я сделала глоток, и я поставила чашку, сложив дрожащие руки на коленях. Я была ему благодарна за то, что он не произнес ее имени. Я знала, что она мертва. Я чувствовала боль утраты всем своим существом, когда мы отплывали от «Жаворонка». Однако слышать подобные слова из уст моего отца было тяжело не поэтому. Я шмыгнула носом. Единственное, что было хуже боли, которая жила во мне, – это сознание того, что Сейнт мог ее видеть. – Тебе не нужно ничего доказывать, Фей. Возвращайся на Серос и… – Ты думаешь, я что-то пытаюсь тебе доказать? Я просто делаю, что могу, чтобы выжить, и мне не приходится выбирать. Слова оставили горький привкус у меня во рту, потому что они не были полностью правдой. «Мэриголд» и Уэст были моим выбором и тем, что я хотела. Однако я не хотела говорить о своих робких надеждах на счастье с таким человеком, как Сейнт. – Ты ничего не понимаешь. – Так объясни. Просвети меня! – крикнула я, и мой голос эхом разнесся по пустой комнате. – Я понимаю, ты не знаешь, как любить меня. Я знаю, что ты не создан для этого. Но я думала, что ты любил ее. Она бы возненавидела тебя за то, что ты оставил меня на той скале. Она бы прокляла тебя. Крик вырвался из моей груди, но я смогла сдержаться и не ударить кулаками по столу. Сейнт уставился в свой чай. Его тело напряглось. – Я поклялся твоей матери, что буду оберегать тебя. Для тебя в этом мире нет места более опасного, чем рядом со мной. Мои пальцы сцепились в замок на коленях, и я отвернулась к окну, не в силах сдержать слезы. Я всегда хотела услышать, как он говорит, что любит меня. Я слишком много раз хотела услышать эти слова. Но в тот момент я вдруг испугалась, что он их произнесет. Я была в ужасе от мысли, насколько сильно эти слова могут меня ранить. – Ты был не прав. Во многом. Но больше всего ты ошибался на мой счет, – выдохнула я. – Что ты имеешь в виду? – Ты сказал, что я не создана для этого мира, – я выплюнула ему в лицо его же слова, которые звучали в моей голове с того дня, как он оставил меня на острове. Сейнт улыбнулся ровно настолько, чтобы вокруг его глаз появились морщинки. – И я придерживаюсь этого мнения. – Как ты можешь так говорить? – я сердито посмотрела на него. – Я здесь. Сбежала с Джевала. Нашла свою команду. Я сделала это сама.