Я откинула голову назад, осушая рюмку, и зажмурилась, когда виски обжег мне горло. Он прошел весь путь до моего живота, заставив меня мгновенно почувствовать себя легче. Тепло разлилось по моим ногам, и я прислонилась к стойке. Единственный человек, оставшийся в Узком проливе, к которому я могла пойти, был Клов. Но Клов был мертв, как и моя мать. От этой мысли мне стало невыносимо тяжело, и мои глаза наполнились еще бо́льшим количеством слез. За все то время, что я провела на Джевале, я никогда не чувствовала себя более одинокой, чем сейчас. – Ныряльщица, – за моей спиной раздался низкий голос, и я схватила вторую рюмку, поворачиваясь на табурете. Рядом с барной стойкой, прислонившись к деревянной балке, стоял Зола с улыбкой на лице. На нем не было фуражки, и его голову покрывали лишь длинные черные волосы, тронутые сединой. – Так и думал, что это ты. Я молча уставилась на него, прежде чем запрокинуть голову и осушить рюмку. Зола устремил свой пронзительный взгляд на мужчину рядом со мной, и тот немедленно встал, освободив место. Зола тут же сел на табурет и положил медяк на стойку. – Что ты делаешь в таверне одна ночью в самом опасном городе Узкого пролива? – он выглядел так, словно его собственные слова его позабавили. Бармен медленно опустил перед ним три рюмки ржаного виски, стараясь не расплескать ни капли. Я уставилась на Золу. – Не твое дело. – Где твоя команда? – он наклонился ближе. – Они не моя команда. Он едва не рассмеялся. – Возможно, это и к лучшему. Не думаю, что «Мэриголд» еще долго продержится на плаву. Впрочем, как и ее шкипер. Я покрутила последнюю рюмку виски, стоящую на стойке. – И что это должно значить? Зола пожал плечами, глядя на свою рюмку. – Лишь то, что Уэст знает, как навлечь на себя неприятности. И, в конце концов, они его догонят, – он взял рюмку и опрокинул ее в себя. – Я слышал кое-что в Дерне о ныряльщице, которую никто никогда раньше не видел и которая умеет отличать подделки драгоценных камней. Это ведь ты? – Не я. Он поставил локти на стойку, сложив пальцы вместе. – Ты хорошая лгунья. Тебе когда-нибудь говорили об этом? Я перевела глаза, чтобы встретиться с Золой взглядом. Кой сказал мне то же самое перед тем, как попытался меня убить. – Для Узкого пролива это хороший навык. Итак, ты умеешь нырять, хорошо разбираешься в драгоценных камнях и умеешь лгать. Может, ты ищешь место в команде? – Не в твоей команде, – я повернулась к нему лицом. – Почему нет? – Я знаю, что ты сделал с Уиллой. Его глаза сверкнули, а улыбка на лице стала еще шире. – Думается, мне не нужно рассказывать тебе, что в Узком проливе существуют свои законы, которые нужно соблюдать, чтобы выжить. – Мне плевать, какие у тебя были на то причины. Место в твоей команде меня не интересует. Зола оглядел меня, когда я проглотила последнюю порцию виски, но когда я снова подняла глаза, выражение его лица изменилось. Его глаза задумчиво прищурились, а голова склонилась набок. – Что? Он моргнул, как будто на мгновение забыл, где находится. – Ты мне кое-кого напоминаешь, – его слова были настолько тихими, что их едва можно было расслышать. Он допил две оставшиеся рюмки виски одну за другой и бросил еще один медяк на стойку, подавая знак бармену. Все звуки в таверне на мгновение стихли, когда мое сердце пропустило удар и забилось с бешеной скоростью, разгоняя кровь по жилам. Каждый мой нерв был натянут как струна. Свет стал менее ярким. Голос Золы звучал еще тише, когда он встал. – Будь осторожна, ныряльщица. Еще три рюмки ржаного виски были поставлены на стойку, и я оглянулась через плечо. Зола исчез, оставив рядом со мной пустующий табурет. В тот день, когда я впервые увидела его в Дерне, он сказал, что Крейн был его старпомом, но корабль Золы – «Луна» – намного больше, чем «Мэриголд». Следовательно, его команда была в разы больше. Действительно ли он знал того человека, которому Уэст и остальные вынесли смертный приговор, или же он был просто пешкой, которой доверили выполнить грязное поручение? Что же еще тот человек сделал по приказу Золы? Я выпила очередную рюмку виски и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Роковая ночь на «Жаворонке», годы на Джевале и дни на «Мэриголд» плыли у меня перед глазами в свете свечей таверны. Мне хотелось зажмуриться и открыть глаза только тогда, когда на Узкий пролив надвинется зима. Я опустила рюмку и закатала рукав куртки, вытянув руку перед собой. Шрам, который Сейнт вырезал на моей руке, выглядел как гневная паутина речных протоков. Гладкие на ощупь выпуклые линии змеились вниз к моему запястью, и я провела по ним пальцем, останавливаясь на самом дальнем кончике возле запястья. Именно там было отмечено место, где в глубине покоился «Жаворонок». – Фейбл? Я одернула рукав, возвращая его на место, и прижала руку к себе, одновременно поднимая глаза, чтобы увидеть Уиллу. Ее образ кренился и покачивался у меня перед глазами, и внезапно я почувствовала, что падаю с табурета. Я вцепилась руками в край стойки, чтобы вернуть себя на место. – Что ты здесь делаешь? Девушка села рядом со мной, наклонившись вперед, чтобы заглянуть мне в лицо. Я взяла последнюю рюмку и осушила ее, с грохотом поставив на стол. – Сколько ты уже выпила? Я закрыла глаза, дыша сквозь подступающую к горлу тошноту. – А тебе-то какое дело? – Ясно, – сказала она, вставая. – Пошли. Она взяла меня за руку, но я вырвалась, едва не упав. Руки Уиллы подхватили меня и усадили обратно, после чего я все-таки встала. Мы пошли сквозь переполненный зал, который кружился у меня перед глазами. Когда я споткнулась, врезавшись в стену, Уилла пригнулась и закинула мою руку к себе на плечо. – Отстань! – невнятно пробормотала я, пытаясь отмахнуться от нее. Однако Уилла не слушала. Мы поднялись по темной лестнице, и звон ключей заставил меня открыть глаза. В следующее мгновение я уже лежала в постели. – Глупая, – пробормотала Уилла. – Что? – прохрипела я. – Я сказала как-то, что не могу понять, нравишься ты мне или я считаю тебя глупой, – засмеялась она. Ее слова превратились в один оглушительный звук в моей голове. Металлическое ведро брякнуло рядом с кроватью, и Уилла перевернула меня на бок, открыв мне рот. – Что ты… Ее палец скользнул мне в горло, и я стала лягаться, пытаясь вырваться. Однако меня уже тошнило. Уилла поднесла ведро к моему лицу и похлопала меня по спине ладонью. – Что ты творишь? – я закашлялась, отталкивая ее. – Ты поблагодаришь меня завтра, когда поймешь, что в твоих жилах течет лишь половина этого яда, – она засмеялась, вставая. – Как ты меня нашла? – Я следила за тобой уже несколько часов. Потом я подумала, что тебе пора в постель, пока ты не отключилась прямо на стойке. – Ты следила за мной? – я снова попыталась ее толкнуть. – Поверь мне, я не горела желанием подобным заниматься и уж тем более тратить на это всю ночь, – она пристально посмотрела на меня. – Тогда почему ты здесь? – Приказ, – Уилла посмотрела на меня сверху вниз, ожидая, пока до меня дойдет смысл ее слов. Когда он наконец дошел, я поняла, что она говорила про Уэста. Он продолжал делать свою работу и присматривать за мной. – Что произошло у Сейнта? Я перевернулась на спину и уставилась на стропила, пытаясь сделать так, чтобы потолок перестал вращаться. – Именно то, что предсказала, – пробормотала я. – О, вот как, – Уилла скрестила руки на груди, прислонившись к стене. – Итак, ты сейчас думаешь, что ты единственная девушка в Узком проливе, чьи мечты не сбылись? – Уйди, – простонала я. – Ты чего-то хочешь от этой жизни? – она подошла и встала надо мной. – Так иди и бери, Фейбл.