Чего-то словно я боюсь! Хоть мать скорей бы шла домой. Дрожит вся внутренность моя! — Вот глупая трусиха я! (Поет, раздеваясь.) Жил в Фуле[71] король, — до могилы Он верен был душой, Ему, умирая, вручила Любовница кубок златой. Не знал он дороже бокала, Что пир, он его осушал, Слеза на глаза проступала, Когда из него он пивал. Перед своей кончиной Он земли поделил, Все роздал до единой, Но кубка не дарил. Вот с рыцарской семьею Сидит он у стола, Где замок над волною Морской взнесла скала. Встал бражник неизменный, Испил вино до дна, И ринул кубок священный Туда, где шумела волна. Он видел, как мелькнул он, Черпнулся и пропал. Тут сам глаза сомкнул он, Уж капли не пивал. (Раскрывает шкаф убрать платье и видит ящик.) Попасть сюда как ящик мог? Я затворила на замок. Как странно! Может быть в залог Он принесен, и мать могла Деньгами под него ссудить? На ленте ключик я нашла; Попробую замок открыть. Гляди! О, Господи! Что это? Чьи это вещи дорогие? (Надевает убор и становится перед зеркалом.) Вот мне сережки бы такие! Не так на вас сейчас глядят. Хоть молода ты, хоть прекрасна, Все превосходно, да напрасно, — Внимания не обратят. Похвалят лишь с участием бесследным. К богатству льнут, Богатства ждут Все! Ах, и горе же нам бедным! Гулянье Фауст в раздумье ходит взад и вперед. Подходит Мефистофель. Мефистофель Клянусь отверженной любовью! Пылом ада! Знай хуже что, клялся б и тем я! Вот досада!