— Ну что за милота, аж противно! — раздалось справа от него, и из темноты выступила Гейт. — Я, вообще-то, к тебе. Перетереть надо. — Она надула и лопнула пузырь. — Мне — не надо, — бросил Хидден, не останавливаясь. — Потерпишь! Я, между прочим, вежливая пришла: на улице жду, а могла бы и в квартире. Замочка-то у тебя наверняка нет на двери — тут же не принято. — Ну, чего тебе? — Он остановился, развернувшись к ней вполоборота, словно не планировал задерживаться дольше нескольких секунд. — У меня тут с вашим главнюком, Медиумом, стрелка была. — И? — Он велел тебя в союзники закадрить. — И ты так прямо мне об этом говоришь? — недоверчиво выгнул бровь Хидден. — А чо хитрить-то? — хмыкнула Гейт, подойдя ближе и по-птичьи склонив голову на бок. — А то ты не просечёшь! Не вчера ж познакомились. Но я, конечно, могу что-то пообеща-ать тебе сде-елать… Её рука скользнула по его груди и животу ниже, но Хидден успел её перехватить до того, как та достигла своей цели. Гейт усмехнулась, глядя в глаза Хиддену и не пытаясь высвободить своё запястье. — Мне ж несложно. Вот только надо ли тебе это тепе-ерь… — Она свободной рукой схватила его за зад и тут же отпустила, довольно дёрнув бровями в ответ на его помрачневший вид. — Вот сейчас противно стало мне, — ответил Хидден, отпуская её руку. На это Гейт лишь фыркнула, сунув ладони в задние карманы своих штанов. — Не глупи, Хид, — уже серьёзнее сказала она. — Ты мне не сдался, и мне срать, если тебя тут в асфальт закатают (или как здесь принято?). Но сама-то я планирую жить — не тужить, а для этого, как говорят, надо делать, что велит Творецк. Он велит тебе работать на него, а мне — втесать в твою дурную башку, что это в твоих же интересах. Тут, видишь, разбег в вариантах не ахти: или мы с тобой, по старой памяти, работаем в связке и допрошиваем, кого велят, или я сама допрошью тебя, квакнуть не успеешь (я могу, и ты это знаешь!), и в итоге мы всё равно будем работать в связке и допрошивать, кого велят. Сечёшь? Но так и быть, у тебя есть времечко на подумать, прежде чем дать мне свой положительный ответ — главнюк сказал, что массовые допрошивки — на будущее, не прям щас. Прям щас у Творецка другие заботы, и они уже — моё дело. Хидден понял, что Гейт имеет в виду глубокое сканирование. — А если жить — не тужить не получится, Гейт? — в тон ей ответил он. — Если никакого будущего Творецку не светит, и не так уж долго ему осталось дымить туманом из своих подземных труб и колодцев? Ухмылочка Гейт не угасла, но приобрела оттенок натянутости. — Ты много чего натворила, однако все твои преступления были с согласия и по заказу тех, кого ты допрошивала и сканировала. Не считая того губера, конечно, но он — на моей совести. — Голос Хиддена стал ещё серьёзней. — Ты же не дура, должна понимать, что лишить человека жизни — это не до ветру сходить. И стоит переступить черту — не останется ни дороги назад, ни прежней тебя. Я знаю, что от тебя хочет Город. Но это — убийство, Гейт. И за него придётся ответить, как, впрочем, и за любое зло. — О, как запел! — фыркнула Гейт, но голос её звучал уже не так развязно и уверенно. — Зло не зло, лишь бы в жизни свезло!.. В общем, оно тут главное, и от него зависит моё благополучие, а не от какой-то там морали, которую ты мне сейчас втираешь. Творецк силён. Что бы ты ни задумал (если, конечно, на самом деле задумал, а не просто хвост перед моим носом распушаешь), тебе его не переиграть. А кто сильнее, того и правила. Всё относительно, Хид. Если для Города глубокий скан — добро, так тому и быть. Я ж на стороне сильных, ты знаешь. — А если прогадаешь? — Не прогадаю. — Ну вдруг? — Тогда скажу, что меня заставили. Меня ж заставили, разве нет? Большое могучее зло сломило мою волю, у-у-у! Стоял вопрос выживания, что ж я могла против великого зла, м? Кто ж за такое накажет? Хидден помолчал, грустно усмехнулся каким-то своим мыслям. — Зло ничего не сможет без помощи людей, Гейт. И только от нас зависит — помогать ему или нет. А раз это наш выбор, то с нас и спрос. — Да где ты тут выбор увидел, чувак? — хрипло воскликнула Гейт. — Не замараешься — не выживешь! Сдохнуть честным — это не выбор! На хрена тебе какие-то принципы, если всё равно каюк? В чём соль? — Может, в следе, который за собой оставишь? Или в том, насколько намусоришь своими гадостями в и без того замаранном мире? — И какое мне дело до этого следа, до этого мира, если сама сдохну? — Но мир — это не только ты, Гейт. Есть другие люди, и им в нём жить. — Вот пусть они о нём и заботятся! Мне-то для них стараться какая радость? — Не поймёшь, пока кто-то… или что-то не станет тебе дороже собственной шкуры, — негромко ответил Хидден и, развернувшись, пошёл прочь. — И какой в этом прок? — спросила она ему в спину. — Я у себя одна и всегда предпочту свою шкуру. Остальные пусть как хотят! — И тебе с этим выбором жить, — из туманного полумрака откликнулся Хидден. — Иди к чёрту! Моральный стал, аж бесишь! — фыркнула Гейт и показала в туман средний палец. — Заходи! — сказал Хидден из душа. Его удивило, с чего бы это Саге стучать — она же знает, что дверь не заперта и что он её ждёт. Но стук повторился — уже более настойчиво. — Открыто, Сага! — крикнул он громче, высунувшись из душевой кабины. В ответ в дверь вновь забарабанили. — И что ты задумала? — заинтригованно пробормотал Хидден себе под нос, выбираясь из душа. Обернув бёдра полотенцем, он открыл дверь, и голубые огоньки предвкушения в его глазах вмиг погасли. — Ты? — Добрый вечер, Хидден. На пороге, улыбаясь наимилейшей из своих улыбок, стояла Тэлли. — О, да вы голый! — невозмутимо отметила она. — Простите, если побеспокоила. Тэлли просочилась в комнату, поднырнув под его руку, которая всё ещё держала дверь полуоткрытой. Хиддену это не понравилось. — Не припомню, чтобы приглашал тебя зайти, — неприветливо произнёс он. — О нет, не приглашали, — ещё шире улыбнулась Тэлли, с любопытством оглядывая его жильё. — У вас тут очень мило! — Зачем ты пришла? Хидден закрыл дверь и подошёл ближе к Тэлли, сложив руки на груди. Та перестала вертеться, разглядывая комнату, поправила очки, серьёзно посмотрев на Хиддена. — У меня есть к вам разговор. Важный. — А до работы этот разговор отложить нельзя? Тэлли медленно покачала головой: — Он не для работы. — Тогда позволь, я хотя бы оденусь, — вздохнул Хидден. — Да, пожалуйста, — великодушно разрешила Тэлли. — Хотя мне ваша нагота абсолютно не мешает, — добавила она чуть тише, и на её щеках вновь засияли ямочки. Хидден бросил на гостью настороженный взгляд и взял с кровати джинсы. Тэлли, улыбаясь лукаво и чуть смущённо, смотрела на него из-под золотых ресниц и глаз не отводила. Наоборот, развернулась вслед за Хидденом, когда он попытался отойти. Это было уже слишком. Хидден не стеснялся своего тела — ни в одежде, ни без неё; привык он и к нескромным женским взглядам — они его забавляли. Но оголяться при Тэлли рука не поднималась. И смотрела она так, будто теперь не он забавлялся, а над ним куражились. — Не отвернёшься? — раздражённо спросил он. Тэлли пожала плечами: зачем, мол, — и продолжила смотреть. В результате Хидден повернулся к ней спиной и, скинув полотенце, натянул джинсы. — У вас красивые мышцы, Хидден, — одобрительно сказала Тэлли. — Что тебе надо? — резко спросил он, развернувшись к ней лицом и уперев руки в бёдра. — Одолжение. Хидден приподнял бровь. — Если вы думаете, что мне легко просить о таком, то вы ошибаетесь, — Тэлли потупилась. — Мне нелегко. Но другого выхода нет. — Выход есть всегда, — холодно уронил Хидден. — Да, и в моём случае он единственный. Это вы. Мне нужно, чтобы вы… ну… сделали вид, что у нас с вами что-то есть. — Что есть? — не понял Хидден. Тэлли, приняв это за издёвку, вскинула на него потемневший от злого укора взгляд. И тут до Хиддена дошло. Он расхохотался так, что вздрогнули разноцветные кристаллы, свисающие с потолка вокруг кровати. Тэлли насупленно на него смотрела, обиженно поджав губы. — Неужели так смешно? — уязвлённо спросила она. — Нет, — покачал головой Хидден, — это чудовищно глупо!