Хранили многие страницы Отметку резкую ногтей; Глаза внимательной девицы Устремлены на них живей. Татьяна видит с трепетаньем, Какою мыслью, замечаньем Бывал Онегин поражен, В чем молча соглашался он. На их полях она встречает Черты его карандаша. Везде Онегина душа Себя невольно выражает То кратким словом, то крестом, То вопросительным крючком. XXIV И начинает понемногу Моя Татьяна понимать Теперь яснее — слава Богу — Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной: Чудак печальный и опасный, Созданье ада иль небес, Сей ангел, сей надменный бес, Что ж он? Ужели подражанье, Ничтожный призрак, иль еще Москвич в Гарольдовом плаще, Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он? XXV Ужель загадку разрешила? Ужели слово найдено? Часы бегут: она забыла, Что дома ждут ее давно, Где собралися два соседа И где об ней идет беседа. «Как быть? Татьяна не дитя, — Старушка молвила кряхтя. — Ведь Оленька ее моложе. Пристроить девушку, ей-ей, Пора; а что мне делать с ней? Всем наотрез одно и то же: Нейду. И все грустит она Да бродит по лесам одна». XXVI «Не влюблена ль она?» — «В кого же? Буянов сватался: отказ. Ивану Петушкову — тоже. Гусар Пыхтин гостил у нас; Уж как он Танею прельщался, Как мелким бесом рассыпался! Я думала: пойдет авось; Куда! и снова дело врозь». — «Что ж, матушка? за чем же стало? В Москву, на ярманку невест! Там, слышно, много праздных мест» — «Ох, мой отец! доходу мало». — «Довольно для одной зимы, Не то уж дам хоть я взаймы».