Я смотрю на него, разрываясь между желаниями тела и потребностью мозга в информации. Он неторопливо входит и выходит из меня в самом фантастическом темпе, постепенно пробуждая внутри меня новое давление. Я не могу это контролировать. — Ава, поцелуй меня. Тело побеждает. Я притягиваю его лицо к себе, преклоняясь перед его чудесным ртом, он погружается и выходит, каждый раз вращая узкими бедрами. Напряжение в теле нарастает, мое удовольствие достигает пика, и, оказавшись на грани освобождения, в попытке управлять приближающейся кульминацией, я начинаю дрожать, и из меня вырываются короткие, резкие вздохи. — Детка, пока рано, — мягко предупреждает он, с силой вращая бедрами. Откуда он знает? С усилием сосредотачиваюсь, но под эту музыку и с Джесси, так изысканно ласкающим мои губы, это настоящее сражение. Впиваюсь пальцами ему в плечи, давая безмолвный сигнал, что я перехожу грань. Он стонет, кусает мою губу и рвется вперед. — Вместе, — бормочет он мне в рот. Я киваю в знак согласия, он ускоряется и приближает нас к предельному экстазу, все время поддерживая контролируемые, точные движения. — Детка, я уже скоро, — стонет он. — Джесси! — Держись, только держись, — спокойно говорит он, снова ныряя вперед, делая мучительно глубокий, восхитительный поворот бедрами, толкаясь вперед так далеко, как только может. Мы оба вскрикиваем. — Сейчас, Ава. — Он выходит, снова устремляется вперед, еще сильнее. Я отпускаю себя, чувствуя, как он пульсирует и дергается внутри меня, мы поглощаем стоны друг друга, погружаясь в спокойное, неторопливое падение в ничто. Моя плоть дрожит вокруг его пульсирующего члена, а сердце колотится в груди. Я с обожанием целую его, он успокаивается, держа мою ногу на своем плече и толкаясь дальше, высвобождая всего себя, постанывая в чистом, откровенном удовольствии. Непрошеная влага скапливается в глазах, и я изо всех сил борюсь, чтобы слезы не полились и не испортили момент. Он продолжает принимать мой благоговейный, медленный поцелуй, встречаясь с моим языком удар за ударом. Этим поцелуем я пытаюсь ему кое-что сказать. Отчаянно хочу, чтобы он узнал слова. Я люблю тебя! Он отрывается от моих губ и хмурит брови. — В чем дело? — тихо спрашивает, голос полон беспокойства. — Ни в чем, — отвечаю я слишком быстро, мысленно проклиная свою несчастную руку за то, что она легла ему на затылок. Он заглядывает мне в глаза, и я со вздохом уступаю. — Что это? — спрашиваю я. Он все еще медленно двигается внутри меня. — Что именно? — Смущение в его голосе совершенно очевидно. Пинаю себя за то, что открыла свой болтливый рот. — Я и ты. — Сразу чувствую себя глупо, мне хочется спрятаться под одеяло. Его взгляд смягчается, и он медленно вращает бедрами. — Просто ты и я, — говорит он, будто это действительно просто. Он нежно меня целует, отпуская мою ногу. — Ты в порядке? Нет, я в полном дерьме! — В порядке, — отвечаю резче, чем собиралась. Неужели этот мужчина настолько толстокож, что не может разглядеть под собой влюбленную женщину? Ты и я, я и ты, как чертовски очевидно. Что-то я не вижу с нами в постели никого другого. Слегка ерзаю под ним, и он, прищурившись, смотрит на меня затуманенным взглядом. — Мне нужно пописать, — говорю самым убедительным «я-не-злюсь» тоном. И с треском проваливаюсь. Закусив губу, он подозрительно поглядывает на меня, но отстраняется, неохотно освобождая меня из-под себя. Тянусь рукой, чтобы расстегнуть лифчик, а затем направляюсь в ванную, и закрываю за собой дверь. Почему я не могу просто это сказать? Мне нужно избавиться от слов, причиняющих такую чертовски сильную боль. Перед тем как отправиться писать, мысленно отвешиваю шлепок по своей жалкой заднице и испытываю желание окунуть голову в унитаз в этой роскошной ванной комнате. Какая же я неудачница. Он должен знать о моих чувствах. Я, как рабыня, падаю к ногам этого мужчины, при любом удобном случае отдаваясь ему разумом и телом. Ни на секунду не поверю, что он не распознает всех этих признаков. Закончив, предстаю обнаженной перед зеркалом. Смотрю на свое отражение. Темно-карие глаза вновь блестят, оливковая кожа свежа и сияет. Опираюсь руками о туалетный столик и глубоко вздыхаю. Это не то место, где я планировала быть, но я здесь. Этот мужчина совершил вторжение во всех смыслах этого слова, и я нахожусь в опасной близости от того, что мне разобьют сердце. Мысль о моей жизни без него... я протягиваю руку и потираю грудь. От одной этой мысли у меня сжимается сердце. Даже, несмотря на всю его сложную натуру, я безнадежно влюблена в него — что есть, то есть. Подпрыгиваю, когда дверь открывается, и входит он — полностью обнаженный и потрясающе великолепный. Он встает позади меня, кладет руки мне на талию, а подбородок на плечо. Продолжительное время наши взгляды в отражении не отрываются друг от друга. — Думал, мы подружились, — говорит он, слегка наморщив прекрасный лоб. — Так и есть. — Пожимаю плечами. Я ожидала гораздо большего возмездия, чем то, что только что получила. Да, он порвал платье-табу, но учитывая все обстоятельства, сегодня он вел себя вполне разумно. Довольно забавно, что я могу отнести порванную одежду к вполне разумному поступку. — Тогда почему ты дуешься? Потому что ты толстокожий! — Я вовсе не дуюсь. — Звучит чересчур чувствительно. Чертовски очевидно, что так оно и есть. Он качает головой и устало вздыхает. От чего он так устал? Он водит бедрами по моей пояснице. Он снова твердый. Собирается отвлечь меня от моих обид неразумными сексуальными манипуляциями. Я это знаю. — Ава, ты расстраиваешь меня больше всех женщин, которых я когда-либо встречал, — ворчит он. От его наглости у меня округляются глаза. Я его расстраиваю? От прикосновения его губ к моей шее меня опаляет жар. — Леди, ты что-то скрываешь? — Нет, — выдыхаю я. О чем он говорит? Я никогда ничего от него не скрываю. Каждый раз я безоговорочно и охотно отдаюсь ему. Иногда требуется немного мягкого убеждения, но в конце концов он получает то, чего хочет. Скрываю? Он наклоняется и медленно начинает тереть ладонью вверх и вниз между моих бедер. Совершенное трение в совершенном темпе. Я не отрываю взгляда от его глаз в зеркале. Черт возьми, я снова страстно его желаю. Откидываю голову назад, предоставляя ему идеальный доступ к шее, языком он оставляет жесткий след вверх по горлу, кружа над чувствительной впадинкой под моим ухом. — Хочешь еще раз? — дразнящее шепчет он на ухо, не прекращая движений между моими бедрами. — Ты мне нужен. — Детка, эти слова делают меня очень счастливым. Всегда? — Всегда, — подтверждаю я. Он одобрительно рычит. — Черт, мне нужно оказаться внутри тебя. — Он дергает мои бедра вперед, занимает позицию у моего входа и врезается в меня с пронзительным воплем, эхом разносящимся по огромной ванной. — Мать твою, Джесси! — Я опираюсь на туалетный столик, готовясь к атаке. Он обрушивается вперед. — Следи... за... языком! Я подвергаюсь безжалостным, отчаянным ударам, он кричит, как одержимый, дергает меня на себя, пронзая до невыносимых глубин. Голова идет кругом, тело подвергается насилию, и я схожу с ума от самого сильного, болезненного и приятного наркотика, которым является Мистер Вызов. Безвольно склоняю голову. Святая матерь БОЖЬЯ! Он опускает руки мне на плечи. — Посмотри на меня! — кричит он, подкрепляя свое требование намеренно жестким толчком. Я резко втягиваю воздух, поднимаю отяжелевшую голову и вижу его в зеркале, но мне трудно сосредоточиться. Сокрушительные толчки бросают меня вперед, я изо всех сил пытаюсь удержаться руками, он шлепает меня по заду, издавая непрерывные стоны. Морщины на лбу стали еще глубже, мышцы шеи напряжены. Требовательный, жестокий Владыка секса вернулся. — Ты ведь никогда ничего не будешь от меня скрывать, правда, Ава? — сипит он. — Нет! — Потому что ты никогда меня не оставишь, верно? Ох, ну началось. Все эти закодированные разговоры во время секса будоражат мозг больше, чем внушительная атака, которой подвергается тело. — Куда я, нахрен, денусь? — кричу в отчаянии от очередного безжалостного толчка. — Не выражайся! — спешно рычит он. — Скажи это, Ава! — О, боже! — кричу я. Колени подгибаются, и он быстро ловит меня за талию. Мир вокруг становится совершенно безмолвным, я пересиливаю вибрацию волн, так резко проходящих через меня, что, мне кажется, от шока мое сердце остановилось. — Господи! — Он падает на пол, перекатывается на спину, раскидывая руки в стороны, а я оказываюсь лежащей поперек него, прижимаясь спиной к его груди. Я поднимаюсь и опускаюсь на нем в такт дыханию. Разум затуманен, истерзан, а бедное тело задается вопросом, что, черт возьми, только что произошло. Это был вразумляющий трах, если он вообще был. Но с какой целью? — Я охре... — захлопываю рот, прежде чем заслужить еще один выговор, но он все равно слегка впивается мне в бедро пальцами. — Эй! — жалуюсь я. Ведь я быстро остановилась. Это уже прогресс. Он заключает меня в объятия и, уткнувшись носом мне в шею, втягивает воздух. — Ты не сказала. — Чего? Что я не оставлю тебя? Я не оставлю тебя. Доволен? — Да, но я не это имел в виду. — А что же?