— Тихо, — хрипит он, безжалостно вбиваясь в меня. Черт возьми! Я совершенно беспомощна, он входит и выходит с полной решимостью и целеустремленностью. Глубина его выпадов вскоре затуманивает мне зрение, голова кружится от безысходности и удовольствия. Он отнимает руку от моего рта, возвращая ее на бедра, при каждом жестком движении притягивая меня назад. — Джесси! — отчаянно кричу я. Он безжалостен. — Я сказал, тихо! — рычит он. По мере того, как удовольствие растет и растет, я обнаруживаю, что подмахиваю ему. Он стонет при каждом толчке, двигаясь с головокружительной скоростью, сталкиваясь с моим лоном и посылая в потрясающий туман эйфории. Пытаюсь схватить подушку, но из-за дезориентации рука цепляется лишь за простыни. Не могу найти в себе силы поднять голову и открыть глаза. Я совершенно беспомощна. Чувствую, как его хватка усиливается, напряженность и частота толчков растягивают меня до предела. Собственнический трах. Вот что это такое. Не то чтобы меня это беспокоило. Я могу быть беспомощной и отдаться на его милость, но все равно испытаю головокружительный оргазм. Толчки ускоряются, и с одним последним глубоким и медленным выпадом, я разлетаюсь напополам от умопомрачительного оргазма, который заставляет меня зарыться лицом в матрас, чтобы подавить крик освобождения. Его хрип эхом разносится по комнате, когда он присоединяется ко мне в безумном блаженстве, обрушиваясь на меня сверху, и громко дыша в ухо. Он пульсирует и дрожит внутри меня и на мне. Это действительно был шок и трепет. Я полностью истощена и хватаю ценный воздух, давая легким некоторое облегчение. Сегодня их на самом деле пропустили через мясорубку. — Пожалуйста, скажи мне, что это ты. — Я тяжело дышу, закрыв глаза, впитывая через костюм тепло его тела. Он даже не снял пиджак. — Это я, — выдыхает он, убирая волосы у меня со спины и проводя языком по коже. Счастливо вздыхаю, позволяя ему покусывать и облизывать меня. — Не надо больше принимать душ, — приказывает он между ласками языком. — Почему? — Я хмуро утыкаюсь в простыни. Я в любом случае не буду — у меня нет времени. Он отстраняется, переворачивает меня и прижимает мои запястья по обе стороны от головы. Смотрит на меня сверху вниз, его уложенные утром волосы теперь в беспорядке, но выглядит он ничуть не хуже. — Потому что хочу, чтобы, когда ты отправишься веселиться, я был на тебе повсюду. — Он прижимается губами к моим губам. Ах, меня уничтожили. Лучше и не сказать. Я должна была догадаться. Безумец. К моему рту он применяет совершенно иную тактику, вращая языком, постанывая и покусывая губы. Целая пропасть разделяет это от свирепой атаки, которую я только что выдержала. — Мужчины на уровне инстинкта чувствуют, что женщину недавно трахнули? — спрашиваю я у его губ. — Язык. — Он отстраняется, бросая на меня очень неодобрительный взгляд. — Ты уже выпила. Вот дерьмо! — Нет, — виновато выпаливаю я. Он смотрит на мои запястья, чувствует мое рефлекторное напряжение, затем выгибает бровь. — Больше не пей, — тихо приказывает он, одаривая меня еще одним поцелуем. — Я надеялся застать тебя в кремовых кружевах, — мычит он через наши сомкнутые рты. Очень рада, что не оказалась в них. Они бы сейчас валялись на полу, растерзанные в клочья, а они мне очень нравятся. Возможно, я куплю себе еще несколько таких же комплектов, возможно, в других цветах. Он отпускает одно мое запястье, ведя пальцем вниз по моему боку, по чувствительным бедрам и между ними. — Ты бы их уничтожил. — Я задыхаюсь, когда он погружает в меня два пальца. Я еще не оправилась от последнего умопомрачительного оргазма, а уже готова к следующему. Этот мужчина настоящий кудесник. — Возможно, — подтверждает он, кружа внутри и погружая пальцы так глубоко, как только может. — М-м-м. — Я вздыхаю от неописуемого удовлетворения, напрягая под ним ноги. — И не надевай ничего нелепого. Я протягиваю руку, чтобы схватить его за плечо и притянуть к губам, но он не двигается с места. Он выжидающе на меня смотрит, и я осознаю… он ждет подтверждения, что я понимаю его приказы. — Не буду! — В отчаянии стону, когда восхитительным движением большого пальца он касается клитора. — Ава, ты собираешься кончить? — Да! — кричу ему в лицо. В любой момент у меня случится еще одна кульминация, и она будет такой же удовлетворяющей и потрясающей. — Пожалуйста! Он придвигается ближе, его губы настолько близко к моим, насколько это возможно без прикосновения. — Хм-м-м, так приятно, детка? — Он входит глубоко и выше, задевая переднюю стенку. — О боже! — кричу я. — Джесси, пожалуйста. — Я поднимаю голову, чтобы поймать его губы, но он отстраняется. — Ты хочешь меня? Я начинаю пылать, ноги напрягаются, когда он ласкает мои распухшие створки. — Да. — Ты хочешь доставить мне удовольствие, Ава? — Да. Джесси, пожалуйста! Я совершенно ошеломлена, когда он убирает пальцы и встает с кровати. Что? Нет! Я на грани падения через край. Мой надвигающийся оргазм исчезает, и я ощущаю себя как неразорвавшаяся бомба. — Что ты делаешь? — шокированно спрашиваю я. — Ты хочешь, чтобы я закончил? — Он склоняет голову, поправляя себя. — Да! Его глаза встречаются с моими. — Тогда не уходи. — Нет! Он пожимает плечами. — Моя работа здесь закончена. — Он посылает воздушный поцелуй, глядя на меня из-под полуприкрытых век, а затем поворачивается и уходит. Лежу на спине, голая, чувствуя себя так, словно меня пометили, и отчаянно нуждаюсь в освобождении. Не могу поверить, что он только что так со мной поступил. Я знаю, что это было. Неудавшийся вразумляющий трах, за которым последовало неудачное поддразнивание пальцем. Однозначно, это тактика манипуляции. — Тогда я разберусь сама! — кричу я, когда за ним захлопывается дверь. Это будет далеко не так приятно. Я фыркаю, обнаженная, добираясь до ящика с нижним бельем, чтобы отыскать самый пикантный комплект. Розовое кружево должно подойти. Надеваю его и достаю шикарный пакет из бутика, улыбаясь, разворачиваю упаковочную бумагу, защищающую пятисотфунтовое платье-табу. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, мистер Уорд! Снова сражаюсь с молнией, завершаю наполовину законченный макияж и предстаю перед зеркалом. Я очень собой довольна. Кремовое, шелковое платье-табу выглядит чертовски хорошо на фоне смуглой кожи, темных глаз с дымчатым макияжем, и массой шоколадных волнистых локонов. Просовываю ноги в кремовые туфли на шпильках Carvella и брызгаюсь «Eternity» Кельвина Кляйна. — Черт возьми! — визжит Кейт. Я поворачиваюсь к ней лицом и вижу, что она осматривает сверху вниз мое обтянутое шелком тело. — Он с ума сойдет! Я усмехаюсь. — Владелец поместья может хоть сейчас идти нахрен! Кейт смеется. — О, ты чувствуешь себя храброй. Мне нравится! — Она выглядит потрясающе в ярко-зеленом платье и темно-синих туфлях на каблуках. — Что он сделал такого, чтобы это заслужить? — Оставил меня без оргазма после того, как не смог втрахать в меня немного здравого смысла, — небрежно бросаю я. Не могу поверить, что только что в этом призналась. Кейт в беспомощном хохоте падает на кровать. Не могу не смеяться вместе с ней. Полагаю, это довольно забавно. — Храни его господь, — бормочет она сквозь истерику. — Рада, что не одна наслаждаюсь самым лучшим сексом в своей жизни. — Она вытирает под глазами слезы радости. Нисколько не удивлена, услышав это — нисколько. Сэм не разгуливал бы здесь полуголым с порочной ухмылкой лишь потому, что она печет ему торты. — Он держит меня в ежовых рукавицах. — Качаю головой, возвращаясь к зеркалу, чтобы нанести нюдовую помаду. — Мы уже выяснили, сколько ему лет? — Кейт берет кисть для бронзатора, чтобы еще раз припудрить бледные щеки. — Без понятия. Эта тема не обсуждается, как и шрам на его животе. Она щиплет себя за щеки. — Разве это имеет значение? И что за шрам?