— Сейчас! — выкрикиваю я, падая вниз. Мое тело взрывается, посылая парить в космос. Смутно слышу сдавленные стоны Джесси и чувствую, как горячая влага проникает в меня, согревая все существо. В изнеможении обрушиваюсь ему на грудь — дело сделано. Лежу, распластавшись на нем, растворяясь в ритме движений его пальцев по моей спине. Его полустояк непрерывно пульсирует внутри меня. Наши сердцебиения встречаются друг с другом, когда мы пытаемся успокоить дыхание. Мы оба абсолютно пресыщены. — Мне нравится неспешный секс с тобой, — бормочу я. Джесси целует меня в макушку. — Если не считать твоего грязного языка, — говорит он осуждающим тоном. Со смехом я смотрю на него снизу вверх и протягиваю руку, намереваясь провести пальцами по щетинистой щеке. Мне нравится его щетина. Джесси подставляет мне лицо, целует мои пальцы и улыбается в ответ. — Не думаю, что это можно назвать неспешным сексом, детка. — Нет? — Нет. Мы придумаем для него другое название. — Ладно, — соглашаюсь я, совершенно довольная. Снова прижимаюсь щекой к его груди и вывожу маленькие круги по золотистому соску. — Сколько тебе лет, Джесси? — Двадцать девять. Я усмехаюсь, но вдруг мне приходит в голову, что я понятия не имею, когда мы дойдем до его настоящего возраста. Ставлю на тридцать четыре. На восемь лет старше меня — с этим жить можно. Я вздыхаю. — Сколько сейчас времени? Мне бы не помешал еще часик. Он отодвигает меня от своей груди. — Я оставил часы внизу. Пойду посмотрю. — Тебе нужны часы здесь, — ворчу я, когда Джесси встает, оставляя меня голой в постели. Мне без него холодно. — Я подам жалобу на дизайнера, — сухо отвечает он. Не обращаю внимания, поворачиваюсь и устраиваюсь поудобнее на подушке. Эта кровать — самая комфортная из всех, на которых я когда-либо спала. С ней я хорошо поработала. — Семь тридцать, — доносится снизу крик. Резко сажусь. — Вот блин! — Я выскакиваю из постели и бегу вниз на кухню. — Тебе придется подбросить меня до дома. Он сидит с голой задницей на барном стуле, полностью обнаженный и невозмутимый, зачерпывая пальцем из банки арахисовое масло. — Сегодня утром я немного занят, — говорит он, избегая моего взгляда. Вот ты, свинья бесючая! Без сомнения это уловка, чтобы удержать меня здесь. В конце концов, он же говорил, что я не уйду. Поеду на метро, не проблема. Осматриваю пол в поисках брошенной одежды — ее нет. — Джесси, где моя одежда? Он засовывает покрытый арахисовым маслом палец в рот, обсасывает его и с тихим чпоком вытягивает обратно. — Понятия не имею, — отвечает совершенно невозмутимо. Где этот гаденыш ее спрятал? Должно быть, где-то поблизости. Бегаю по квартире, пыхтя и отдуваясь, открываю дверцы шкафов и заглядываю за мебель. Возвращаюсь на кухню и вижу, что Джесси все также восседает на прежнем месте — голый и невыносимо красивый, — и совершенно никак не реагирует на мою суматоху. Ох, у меня нет на это времени. Я не могу опоздать на работу. — Где моя гребаная одежда? — кричу я. — Следи за своим гребаным языком! Я качаю головой. В следующий раз он промоет мне рот куском мыла. — Джесси, до встречи с тобой я никогда столько не чертыхалась... Забавно, да? Мне нужно попасть домой, чтобы собраться на работу. — Знаю. — И очередная порция арахисового масла исчезает вместе с пальцем у него во рту. — Тогда где моя одежда? — Стараюсь успокоиться, но, если он сейчас же не отдаст мне одежду, я вновь превращусь в сумасшедшую. Я не могу опоздать. — Она... где-то здесь, — ухмыляется он с пальцем во рту. — Здесь — это где? — спрашиваю, думая о том, как сильно меня раздражает сегодня плутоватый Джесси. — Скажу, если кое-что пообещаешь взамен. Чувствую приближение истерики! — Что? — восклицаю. У него невозмутимое лицо — Не пей завтра вечером. Я хмуро взираю на него, наблюдая, как Джесси изо всех сил пытается сдержать ухмылку. Коварная свинья! Он загнал меня в угол: голую, опаздывающую на работу и без транспорта. Стою, размышляя о сделке. Если честно, я не планировала сильно напиваться, особенно после субботнего представления. Я даже не спросила Кейт, свободна ли она, но не хочу, чтобы Мистер Надзиратель думал, будто может диктовать каждый мой шаг. Дай ему палец и так далее. — Прекрасно! — Да как он вообще узнает, что я буду пить? Он выглядит потрясенным. — Это оказалось легче, чем думал. А как насчет пообедать чуть позже? — Ладно, только отдай одежду! — У кого власть, Ава? — спрашивает Джесси. У меня нет времени спорить с ним на этот счет. — У тебя, а теперь верни мне одежду! — Правильно. — С важным видом Джесси подходит к холодильнику — как по мне, так с некоторой излишней развязностью, — и открывает дверцу. — Вот она, леди. В холодильнике? Я бы никогда туда не заглянула. Выхватываю ее у него из рук, и он предупреждающе поднимает бровь. Мне все равно. Я очень опаздываю. Джесси наблюдает, как я отчаянно натягиваю брюки-капри, и смеется, когда я, задыхаясь, подпрыгиваю от соприкосновения ледяного материала с кожей. — У меня есть время на душ? — серьезно спрашивает он. — НЕТ! Он со смехом шлепает меня по заднице и неторопливо выходит из кухни. *** Джесси везет меня домой в своем обычном стиле вождения — пугающе быстро и как всегда нетерпеливо, но сегодня я ему благодарна. Он остается ждать в машине, делая звонки, пока я принимаю душ и собираюсь в рекордно короткие сроки. Надеваю черные облегающие брюки до щиколоток, белую рубашку и красные балетки-лодочки. Сегодня я одета на скорую руку. Волосы в буйном состоянии из-за того, что прошлой ночью я не их высушила феном, поэтому закалываю как попало. Накрашусь в машине. Пробегая по лестничной площадке, натыкаюсь на полуобнаженного Сэма. Он сюда переехал? Пусть одевается! — Цыпочка, ты вечно торопишься, — смеется он. Я отступаю в сторону и бегу на кухню, чтобы взять стакан воды и запить таблетку. — Хорошая ночка? Я киваю поверх края стакана, он стоит в дверях кухни, сияя как медный пятак и выглядя при это м так, будто ему здорово досталось. Не стану спрашивать, хорошо ли он провел ночь. Это совершенно очевидно. — Где Кейт? — спрашиваю я. Он ухмыляется. — Лежит, привязанная к кровати.