– Заткнись, Массимо, – ответила я, сжимая его голову между ног, – сделай мне приятно. Мой властный тон подействовал на него, как красная тряпка на быка. Он схватил меня за бедра, стянул на середину кровати, положил мне под спину подушку, а сам сел на пол, на сброшенное одеяло. Мое дыхание стало учащенным. Я знала, что независимо от того, что он хочет сделать, это не займет много времени. Он ввел в меня два пальца, а большим стал рисовать круги по клитору. Я невольно сжалась и застонала. Тогда он повернул руку, и на место пальца пришел язык. – Помоги мне немного, малышка. Я знала, о чем он просит. Я опустила руки и раскрыла для него половые губы, чтобы он мог достать до самых чувствительных мест. Когда его язык начал ритмично ударять по клитору, я почувствовала, что вот‑вот кончу. Его пальцы внутри задвигались быстрее и сильнее. Я не могла больше сдерживать оргазм, который подступал волнами с того момента, как Массимо впервые меня коснулся. Я кончала долго, громко крича, пока не упала без сил на подушку. – Еще раз, – прошептал он, не отрывая от меня губ. – В последнее время я уделял тебе слишком мало внимания, милая. Я думала, что он шутит, но нет. Его пальцы снова ускорились, большой палец, который только что дразнил клитор, теперь переместился к задней дырочке. Я невольно сжала ягодицы. Нет, он не шутил. – Ну же, расслабься, милая. Я послушно выполнила его приказ. Я знала, какое наслаждение меня ждет. Когда его палец наконец аккуратно вошел в меня, я почувствовала приближение очередного оргазма. Массимо прекрасно знал, как обращаться с моим телом, чтобы оно делало то, чего хочет он. Он начал быстро и ритмично трахать меня в обе дырочки, а языком и губами сильно стимулировать клитор. Волна оргазма тут же накрыла меня, а потом еще одна. Когда я дошла до такой вершины наслаждения, что она причиняла боль, я впилась пальцами ему в шею. У меня перехватило дыхание. Я снова упала на подушку, тяжело дыша. Блэк перевернул меня, чтобы я вся была на кровати, закинул мне ноги почти за голову и встал передо мной на колени. – Если будет больно, скажи, – прошептал он, входя в меня одним резким движением. Его толстый и твердый пенис стал двигаться во мне, буквально разрывая меня изнутри. Когда Массимо дошел почти до конца, он притормозил, будто ожидая моей реакции. – Трахни меня, дон, – сказала я, обхватывая его лицо. Мне не нужно было просить или повторять дважды, его тело было как автомат. Он трахал меня быстро и сильно, так, как нам обоим нравилось больше всего. Потом он повернул меня на живот, снова вошел в меня и продолжил спринт. Я чувствовала, что он уже близко, но он будто не мог решиться, когда и как хочет кончить. В какой‑то момент он снова вышел из меня и перевернул на спину. Он нашел пульт, зажег свет в гостиной, чтобы в спальне было не так темно. Массимо коленями раздвинул мне ноги, не отрывая от меня взгляда, и снова вошел. Он наклонился, прижался ко мне, его губы были в нескольких сантиметрах от моих. Я видела, как глаза Блэка темнеют, чувствовала, как его тоже охватывает волна наслаждения. Его бедра врезались в меня все сильнее, по спине лился пот. Он кончал долго, глядя мне в глаза. Это было самое сексуальное зрелище в моей жизни. – Я не хочу из тебя выходить, – сказал Массимо, тяжело дыша. Я рассмеялась и провела рукой по его волосам. – Ты помнешь нашу дочку. Массимо крепко схватил меня и перевернул так, что я оказалась сверху. Потом он потянулся за лежащим на полу одеялом, поднял его и укрыл меня. – Девочка? – удивился он, гладя меня по голове. – Я хотела бы девочку, но так как ты везучий, уверена, у нас будет мальчик. Тогда я умру от тревоги за него, если он пойдет по твоим стопам. Блэк рассмеялся и прижался головой к моей шее. – Он будет делать, что захочет, я буду лишь помогать воплощать его мечты в жизнь. – Нам придется обсудить модель воспитания ребенка, но сейчас не лучшее время для этого. Массимо ничего не ответил, крепко прижал меня к себе и властно сказал: – Спи. Не знаю, сколько часов я спала. Я открыла глаза и взяла в руки телефон. – Черт возьми! Опять двенадцать, невозможно столько спать. Я повернулась в сторону Массимо, но его место было пусто. Почему меня это не удивляет? Я немного полежала, приходя в себя, потом встала и пошла в ванную. Раз Блэк вернулся, я хочу выглядеть лучше, чем в последние дни, но, конечно, в стиле «ой, да ничего я специально не делала, я только проснулась». Я слегка подкрасила глаза, причесала подстриженные вчера волосы. Я нашла в шкафу короткие джинсовые шорты, светлый джемпер, который открывал одно плечо, на ноги обула бежевые тапки Emu. Пока я могу показывать тело и на улице тепло, а не жарко, я буду одеваться, как нравится. Проходя по коридору, я встретила Доменико. – О, привет! Ты видел Ольгу? – Она только что встала. Я как раз заказал завтрак, хотя стоило бы ланч. – А Массимо? – Он уехал рано утром, скоро должен вернуться. Как ты себя чувствуешь? Я оперлась о деревянную дверь и лукаво улыбнулась. – Ах, чудесно… прекрасно… идеально… Доменико сделал выразительный жест рукой. – Бла‑бла‑бла. У моего брата утром тоже было удивительно хорошее настроение. Но я имел в виду, не болит ли у тебя что‑нибудь? Я записал тебя к гинекологу и кардиологу, как советовал твой врач, так что в три тебе надо быть в клинике. – Спасибо, Доменико, – ответила я, выходя в сад. День был теплый, из‑за облаков время от времени выглядывало солнце. У огромного стола сидела Оля и читала газету. Я прошла рядом, поцеловала ее в макушку и села в кресло. – Привет, сучка, – сказала она и посмотрела на меня сквозь солнечные очки. – Что это ты такая довольная? Неужели ты выпила такие же крутые таблетки, как я? Я вырубилась и проснулась всего полчаса назад. Может, у вашего докторишки еще найдется? – У меня было кое‑что получше, – заявила я, улыбаясь. Оля сняла очки, отложила газету и уставилась на что‑то позади меня. – Ладно, хватит. Массимо вернулся. Я обернулась и увидела, как Массимо появляется из‑за дверей и идет в нашу сторону. При виде него мне стало жарко. На нем были серые тканые брюки и графитовый джемпер, из‑под которого торчал белый воротник рубашки. Одна его рука была в кармане, а в другой он держал телефон, по которому разговаривал. Он был божественным, восхитительным, а самое главное – моим. Ольга внимательно осмотрела Массимо, пока он, поглощенный разговором, стоял у входа в сад и смотрел на море. – Как же он должен трахаться… – пробормотала она, помотав головой. Я подняла чашку чая, не отрывая от него глаз. – Ты спрашиваешь или утверждаешь? – Смотрю на тебя и знаю. Кроме того, такой парень – гарантия удовольствия. Я обрадовалось, что к ней вернулось хорошее настроение и она больше не вспоминает о вчерашнем. Я сама старалась об этом не думать, чтобы не впасть в панику. Блэк закончил говорить по телефону и с каменным лицом подошел к столику. – Приятно тебя видеть, Ольга. – Спасибо за приглашение, дон. Приятно, что ты согласился, чтобы я присутствовала в такой важный для Лауры день. При этих словах Массимо скривился, и я крепко пнула ее под столом. – Ну и что ты пинаешься, Лари? – удивилась она. – Правда ведь, что это честь, которой твои родители, например, не были удостоены. Она выдохнула и собралась было продолжить, но видимо, вспомнила, что мне нельзя волноваться, и замолчала. – А как поживают мои девочки? – внезапно поинтересовался Массимо, наклоняясь ко мне и сначала целуя мой живот, а потом губы. Этот жест совершенно вывел Олю из равновесия. – Ты ему сказала? – спросила она по‑польски. – Я думала, он только вернулся. – Сказала. Он вернулся ночью. – А, тогда понятно, откуда такое прекрасное настроение поутру. Что может быть лучше потрахушек после успокоительного. – Она покивала головой и снова погрузилась в чтение. Массимо сел в кресло во главе стола и повернулся в мою сторону. – Во сколько у нас врач? – В смысле «у нас»? – Я еду с тобой. – Ну не знаю, хочу ли я этого. – Я поморщилась при мысли о том, что он пойдет со мной к гинекологу. – Мой врач – мужчина, я хотела бы, чтобы он еще пожил. Ты вообще знаешь, как проводится осмотр? При этих словах Ольга прыснула из‑за газеты, и, извиняясь, я подняла руку. – Раз Доменико выбрал его, он должен быть отличным профессионалом. Кроме того, если хочешь, я могу выйти во время осмотра. – Да нет, это за ширмой, – влезла Ольга, откладывая газету. – Я думаю, ты получишь удовольствие. – Если хочешь, чтобы я еще раз тебя пнула, просто скажи, – буркнула я ей по‑польски. – Вы можете говорить по‑английски? – занервничал Блэк. – Когда вы говорите по‑польски, мне начинает казаться, что вы надо мной смеетесь. Накаляющуюся атмосферу разрядил Доменико, присоединившийся к нам за столом. – Ольга, мне нужна твоя помощь, – сказал он. – Ты могла бы съездить со мной в одно место? Я удивленно повернулась к нему. – Я чего‑то не знаю? – К сожалению, ты все знаешь, – ответила расстроенная Ольга. – Конечно, поеду, когда наши голубки отправятся к врачу. Мне все равно нечего делать. – Брат, – обернулся Доменико к Массимо, – я могу тебя официально поздравить? Глаза Блэка смягчились, на его лице появилась легкая улыбка. Молодой итальянец подошел к нему и, кивая головой, сказал несколько фраз по‑итальянски, потом они обнялись и похлопали друг друга по спине. Проявления братской любви между ними были для меня новыми и казались невероятно трогательными. Массимо, довольный, сел и сделал глоток кофе. – У меня кое‑что есть для тебя, малышка, – сказал он, положив на стол черную коробочку. – Надеюсь, что этому повезет больше. Я удивленно посмотрела на него, взяла в руки подарок, открыла и в шоке откинулась на спинку кресла. Оля заглянула мне через плечо и аж причмокнула. – «Бэнтли», неплохо. А у тебя еще таких коробочек не найдется? Я смотрела то на него, то на ключ. – Сначала я хотел, чтобы у тебя не было машины и ты везде ездила с водителем. Но я не могу позволить, чтобы ты паниковала; кроме того, у меня уже больше информации, и я не думаю, что тебе угрожает что‑то серьезное. – Прошу прощения? В каком смысле у тебя уже больше информации? – Утром я встречался с моим человеком в полиции и посмотрел записи с автострады. Оказалось, в машине, которая в вас врезалась, был только один человек. По записи не удалось его идентифицировать, поэтому нам также дали записи с камер около спа‑салона. Правда, там тоже ничего не видно, человек был в шапке и капюшоне. Но хаотичность его действий позволила мне исключить некоторых подозреваемых. Человек, который пытался в вас врезаться, понятия не имел, как это делать, а если бы это делал профессионал, вы бы сейчас тут не сидели. То есть либо это была случайность, либо нападение, совершенно не связанное с семьей. – Какое счастье, что нам попался такой неудачник, – сказала Оля, поднимая руки к небу. – Меня это не успокаивает. В итоге мне все равно придется уехать, и я оставлю ее тут, с тобой. Я надеюсь, что с ее головы ни один волос не упадет, иначе, когда я до тебя доберусь, тебе не поможет даже твоя банда. Массимо не скрывал усмешки, а Доменико, заметно смущенный, смотрел в сторону этого питбуля в женском обличье. – Видишь, Массимо, видимо, этот темперамент – это их национальная черта. Я поцеловала Ольгу и погладила ее по голове, смеясь. Стол ломился от лакомств, и мы вчетвером принялись за завтрак. У меня сегодня был на удивление прекрасный аппетит и никакого токсикоза. – Ну хорошо, господа, – сказала я, откладывая вилку, – теперь расскажите мне что‑нибудь о вашем родстве. Вам понравилось изображать шефа и подчиненного? Они посмотрели друг на друга так, будто решали, кто будет говорить первым. – Это не совсем игра с нашей стороны, – ответил Доменико. – Массимо – глава семьи, по сути, он мой шеф, хотя в первую очередь он мне брат, потому что семья превыше всего. Но он дон, так что к нему должно быть несколько иное отношение, не такое, как просто к близким. – Он оперся о стол локтями и слегка наклонился. – Кроме того, мы узнали о том, что мы братья, всего несколько лет назад, после смерти отца. – Когда меня ранили, нужно было переливание крови, – перебил Массимо, – и по результатам анализов у нас была наилучшая совместимость. Позже, когда я поправился, мы стали раскручивать эту историю, и выяснилось, что мы братья. Мама Доменико – родная сестра моей мамы, а отец у нас общий. – Подожди, не поняла, – прервала Ольга. – То есть твой отец трахал обеих сестер? Оба одинаково поморщились. – Ну, можно и так сказать, – процедил Массимо. – Так и было. За столом повисла тишина. – Тебя еще что‑нибудь интересует, Лаура? – спросил Блэк, не спуская глаз с Ольги. – Раз уж мы в кругу семьи, – сказала я, – то, может, в качестве развлечения выберем имя для ребенка? – Генрих! – закричала Ольга. – Прекрасное и властное имя, королевское. Доменико поморщился, они с Массимо с трудом могли выговорить это имя. – Нет, это не очень хорошая идея. – Я помотала головой. – Кроме того, я по‑прежнему уверена, что это девочка. Через несколько секунд начался такой ожесточенный спор, что я пожалела, что завела этот разговор. Ольга верещала, спокойный Массимо с каменным лицом подбирал аргументы. Если честно, я нужна была здесь меньше всего. Глядя на них, я поняла, что, пока Оля не будет уверена, что я в безопасности и счастлива, ее война с Массимо не кончится, она будет постоянно его провоцировать и проверять. Я встала со стула и поцеловала ее в макушку. – Я люблю тебя, Оля. Все внезапно замолчали. Я подошла к Массимо, поцеловала его долгим, страстным поцелуем. – Мы любим друг друга, – сказала я. – А теперь мне надо ехать к врачу, иначе я опоздаю. – Я взяла черную коробочку и отошла от стола. Мой возлюбленный извинился, медленно встал с кресла, нагнал меня и обнял. – А ты знаешь, где стоит машина, милая, или ты решила подумать об этом позже? Я засмеялась и толкнула его, а он повел меня в ту часть сада, где я никогда не была, за дом. Там не было ни солнца, ни моря – обычно мне незачем было туда ходить. Когда мы пришли, я увидела большое одноэтажное здание, как бы встроенное в скалу. Ворота открылись, и я с удивлением обнаружила, что весь огромный гараж действительно размещался в скале. Внутри было несколько десятков автомобилей. Я просто не понимала, зачем кому‑то столько машин? – Ты на них всех ездишь? – Я ездил на каждой хотя бы по разу. Это была страсть отца, он их коллекционировал. К своему восторгу, я увидела у стены несколько мотоциклов и сразу побежала к ним. – О, любимый, – сказала я, поглаживая мотор «Сузуки‑Хайабуса». – Четырехцилиндровый двигатель, шестиступенчатая коробка передач и оборотный момент! – простонала я. – Ты знаешь, что название этого мотоцикла с японского переводится как самое быстрое животное в мире, сапсан? Он прекрасен. Массимо с удивлением меня слушал. – Забудь, – буркнул он, потянув меня в сторону. – Никогда, Лаура, я серьезно говорю, ты никогда в жизни не сядешь на мотоцикл. Я с бешенством вырвала руку и остановилась как вкопанная. – Черт возьми, ты не будешь мне говорить, что мне делать! Блэк обернулся и сжал мое лицо руками. – Ты беременна, ты носишь моего ребенка, а когда он родится, ты станешь матерью моего ребенка. – Он подчеркнул слово «мой», заглядывая мне в глаза. – Я не хочу потерять тебя или вас обоих, так что прости, я буду говорить, что тебе делать. – Он указал на машины у стены. – А мотоциклы прямо сегодня исчезнут из дома. Речь не о твоих умениях или рассудительности, а о том, что ты никогда не можешь целиком контролировать то, что происходит на дороге. В сущности, он был прав. Мне не нравилось это признавать, но я подумала, что теперь буду жить не только для себя. Глядя в его холодные бешеные глаза, я погладила живот. Этот жест его явно смягчил, он взял меня за руки и сжал их, прижавшись лбом к моему лбу. Мне даже не нужно было говорить, что я понимаю. Он прекрасно знал, что я чувствую и думаю. – Не упирайся, Лаура, только чтобы показать свое упрямство. И позволь мне позаботиться о вас. Пойдем. В гараже у одного из выездов стоял белый «Бэнтли Континенталь». Мощный двухдверный автомобиль совсем не был похож на массивный «Порше», на котором я ездила раньше. – Ты сказал, что у меня не будет спортивного автомобиля. – Я передумал. Кроме того, я поставлю тебе в машину родительский контроль. Я смутилась и посмотрела на него с недоверием. – Ты же шутишь, правда? Блэк улыбнулся. – Конечно, в «Бэнтли» нет такой функции. – Он улыбнулся еще шире. – Но это очень безопасная и быстрая машина, я выбрал ее для тебя после консультации. Он проще «Порше» и более элегантный, а внутри много места, животик тоже поместится. Тебе нравится? – Мне нравится «Хайябуса», – сказала я и надула губы. Блэк бросил на меня предостерегающий взгляд и открыл водительскую дверь. Я удивилась, что он разрешает мне вести, и не спеша села. Внутри все было в медово‑ореховой гамме, элегантное, простое и дорогое. Кресла и часть дверей покрывала как бы каретная стяжка, а приборную панель – дерево. Я с удивлением обнаружила, что, несмотря на внешний вид, это огромный четырехместный автомобиль. Я удивленно осматривала интерьер, а Массимо тем временем сел на пассажирское сиденье. – Пойдет?