Глава 36 ... заорёт! Марго, я тебе клянусь, это был рёв раненого зверя, который детей своих спасает, не меньше. С такой громкостью и силой человек неспособен кричать. Егор снял очки. Протёр краем футболки стёкла, одел обратно. – Он как заорёт, на весь парк – "Помогите, убивают!" и ко мне метнулся. Я уже не видел ничего от крови, потом события сконструировал по обрывкам памяти и всё понял. Ещё б пара ударов и, наверное, голову мне пробили. Если б он за помощью побежал – помогать было бы некому уже. Богдан на меня упал, закрыл. Упыри его пинали, мне уже не доставалось. Я помню, как он со стиснутыми зубами рычал. Тяжёлый такой, зараза, чуть не раздавил меня. Егор грустно улыбнулся. Сознание я всё ж потерял, похоже. Не знаю, как быстро народ прибежал на крик. Долетел его призыв. Потом скорая, все дела... Я так Богдану и не признался, что слышал этот его крик. А он сам не рассказывал, что позвал подмогу. Говорил: "Толкнули, тоже упал. Дальше не помню". Он ведь никогда ничего не просит, сама знаешь. Богдан: сильный, здоровый, гордый, – кричал "помогите". Для меня кричал, понимаешь? С тех пор наша дружба и началась. Он тяжёлый – я это во всех смыслах на себе испытал – но он не закоренелый эгоист, это я точно знаю. Марго молчала, всё ещё нахмурив брови. Но уже едва заметно покусывая губы. – Мара-рита... тьфу, ты, блин, оговорился. Ну, по Фрейду, как говорится... (*Мара на иврите означает "горькая", у старославян – "смерть"). Маргарита. Ты строга к Богдану – и это понятно! И я нисколько не призываю тебя быть к нему снисходительнее. Я сам руку чуть не сломал. – Егор показал подруге левую кисть и Маргарита только сейчас с ужасом обнаружила, что костяшки разбиты, кожа содрана, а вся кисть выглядит опухшей, словно лицо бомбжа-алкоголика со стажем. – Что случилось, Егор? – тут же воскликнула, забыв на мгновение о своей боли. – Ну, что, – Егор извиняясь пожал плечами, – переживаю. Разозлился и врезал. В стену. Пару раз. – Господи, – Маргарита выдохнула, – как ты меня напугал. А почему левая рука пострадала? – горько улыбнулась, почти догадываясь, что ответит приятель. – Не могу же я друга всерьёз убивать. – также горько улыбнулся в ответ Егор. – Ты что сказать-то хотел. Начал, а потом на руку отвлёкся. – Да я даже не знаю, корректно ли об этом говорить. Но это не сплетни и не претензии – это мои наблюдения! – Сплетни – не сплетни. Подумаешь – великий грех. Некоторые принципиально не сплетничают, а потом лопатой по башке и в яму. Всё честно и откровенно. Без сплетен. – Короче, – Егор понял, что Маргариту снова заматывает в гнев и обиду и едва воцарившаяся атмосфера спокойного диалога может улетучиться, – Да ты и так в курсе, наверное... Знаешь ведь, что у Богдана мама очень властная женщина? Батю под каблуком жёстко держит? – Конечно, знаю. Мы хоть и не рядом живём. Жили. – по сменяющемуся выражению её лица было заметно, как болезненно даются Маргарите подобные оговорки, – Но я успела проникнуться темой – кто хозяин в родительской семье Богдана. Ты об этом переживаешь? Расслабься – это не сплетни. Да – мама у него директор в гимназии, а папа простой учитель там же. Не знаю, почему он хотя бы школу не сменил. – Богдан успех женщин всегда с раздражением воспринимал. Мне кажется, он бессознательно боялся оказаться в роли отца. – Егор даже вспотел, пока конструировал эту мысль. – Егор, ты понимаешь, что пытаешься оправдать его? – Маргарита скрестила руки на груди и приподняла левую бровь. – Не оправдать, а понять. Парень рос и видел, как мама-директор во всём рулит, а папа-простой учитель всегда в тени. Словно недомужчина на фоне суперженщины. Ты девочка, – Егор вздохнул, – тебе трудно понять насколько это сильно калечит мужскую психику. Богдан как огня боялся оказаться в роли недомужчины. – Ты думаешь, я не знаю про этот его загон? Да я от вас на другую работу ушла только, чтоб ему комфортно было. Даже вообще бы всё бросила. Родила б и ребёнком занималась. Потом бы вернулась на работу. Я не зациклена на карьере, понимаешь? Мне обидно было, что меня не воспринимали всерьёз – но это когда было! Уже давно всё нормально. Не было у меня никогда цели мчатся вперёд и выше, и быстрее. Любимая работа, уважение коллег и руководителей, любимый и любящий муж, дети – вот и все мои амбиции, Егор. А насчёт покалеченной мужской психики... Ну ты ведь не такой! – Вот именно. Я не такой. Мы все разные. Богдан замороченный с успехом. Ему схема как у его родителей аду подобна. Маргарита слушала, опустив глаза. Как же хочется понять, но как сложно... И очень-очень больно. – А то что он тебя предал... – Егор опять снял очки и, прищурив глаза, посмотрел куда-то в сторону. Сквозь стены и время. – Так он себя больше всего предал. Я боюсь, он никогда себя не простит. – Егор, но он же изменил мне. Он, такой надёжный, такой правильный, такой мой! – и стал близок с другой женщиной. Непонимание разрывает меня на части. У меня в сердце не укладывается – неужели разлюбил? Почему я не верю, Егор? Почему мой мужчина с другой, а я не верю? – Это ошибка. Как бы он не старался, – как все мы не старались, – но мы совершаем ошибки. Мелкие, глупые, гигантские, нелепые. Мы люди. Мы первый раз живём эту жизнь. Я не знаю, что там у него произошло. Мы все оказались на разных работах, а на работе, сама знаешь, проходит пятьдесят процентов нашей жизни. Если восьмичасовой сон не считать, то из оставшихся в сутках шестнадцати часов, восемь часов проходят на работе. А у трудоголика и далеко от дома работающего – хорошо если процентов тридцать остаётся для жизни вне работы. Богдан стал жить много без нас. Другие люди, другая атмосфера, свои какие-то тараканы – откуда я знаю, что там происходило с ним! С вами. С нами... Рушилось всё, вот что происходило. – Ошибка... Наверное, со стороны, если бы я слышала про кого-то очень далёкого мне, я с лёгкостью приняла мысль об измене, как об ошибке. Но когда это близко, когда это внутри тебя – это не ошибка. Это трагедия. А ещё и приправленная такой подачей! "Думай что хочешь – я ушёл". – Вот это я не могу ему отдельно простить. Когда он мне говорил о том, что не хочет, чтобы ты его прощала, я и представить не мог, что за этим стоит его нежелание объясняться. Глава 37 Когда на совещании директор по логистике при всех, – а, главное, при Эткинде, – заявил, что получил цу от исполнительного директора и поэтому не отправил фуры в нужное время, Маргарита внутренне напряглась, но не удивилась. Подставы в бизнесе идут в обнимку с карьерой. Либо ты, либо тебя. Никого не обходит стороной эта тема. В школьные годы Маргариту удивляли пакостные поступки детей. Но, сама будучи ребёнком, она делала скидку на их гадости: дети же. Вырастут – изменятся. В годы университетской учёбы что-то про кого-то слышала, но сама не была жертвой чьих-то интриг. Думала, что это как раз потому, что все пакости остались в детском возрасте. Но оказалось, что просто повезло. На первой работе – опять повезло. С Егором. С Богданом... Больная тема, трудно без эмоций оценивать. Но, он ведь не козлил в бизнесе, если по правде говорить. В своём соку из маринованных тараканов варился, но подножки по работе не делал. А вот когда началась рабочая жизнь после развода, когда тотально погрузилась в бизнес, то там чего только у Маргариты не было. Гадили и подчинённые, и вышестоящие, и, что самое удивительное, даже никак, казалось бы, не заинтересованные смежные специалисты. Пакостные дети вырастают в пакостных взрослых. Эту истину Маргарита долго не хотела принимать. Но (жизненный) опыт, сын ошибок трудных, убедил. Невозможно двигаться вверх, игнорируя интриги. Сожрут. Маргарита была чужда того, чтобы идти по головам и с кем-то воевать. Но так совпало, что ей пытались делать подножки после того, как она переживала боль от предательства мужа. Могли добить, да. Слабого, раненого человека уничтожили бы дополнительные колкости. Но Маргарита не была слабой. Ей было больно, очень больно, но бесхребетной соплёй, размазанной по рукаву судьбы, она не была. Не на ту напали. Может быть, как раз благодаря служебным пакостям, в Маргарите вспыхнула спасительная злость. Злость – энергия. Ах так... Как же вы меня достали!.. Сама она никогда не подставляла людей. Но быстро научилась давать сдачу. Да так, чтобы не повадно было больше даже думать о том, чтобы ей подгадить. Совсем непонятливых увольняла. Или, не моргнув глазом, поворачивала удары против них самих. В "Глобал Корпорейшен" всё началось спокойно. Если бы Мария не сказала про инцидент с парковкой Маргарита и не поняла, что что-то случилось. Ещё и Богдан.. Но да бог с ним. А вот то, что происходило сейчас на совещании было очень даже любопытно. Маргарита не давала таких указаний Якименко. Шла откровенная подстава. Что ж, значит, по-волчьи. Только смотрите, мальчики, как бы вам не завыть... Эткинд взглянул в сторону Маргариты недовольно-вопросительно. – Разберёмся, Андрей Аркадьевич, – не соглашаясь с косяком, не оправдываясь, не переводя стрелки, сухо и чётко ответила Маргарита. Богдан, до этого как будто погруженный в свои бумаги, быстро посмотрел в её сторону. И тут же отвёл глаза. Интересно, что он подумал...