— Но то, что можно увидеть, не есть то, что было увидено. И не то, что осталось в памяти. — Это истинно больше, чем сама жизнь, — подтвердил сержант. — Итак, мистер «особенный»… — Мертон выгнулся рядом с креслом, а мне показалось, что и Джеймсон, стоящий позади с книжечкой в руках, повторил движение начальника на свой лад. — Мы хотим знать, видели вы или слышали что-нибудь необычное прошлой ночью. — Нет, господин инспектор, — сразу же отозвался голос из кресла. — Я не видел и не слышал ничего необычного между полуночью и пятью часами утра. — Между… — Мертон нахмурился. — Откуда вам известно, что именно в эти часы… — Мне это не было известно, инспектор, зато теперь известно, большое спасибо. Я думал, что случившееся с несчастным мистером Хатчинсом явилось следствием еще одной драки, как и в двух предыдущих случаях. — В каких еще двух? Была только смерть Эдвина Ноггса… — Вот как. Значит, смерть Эдвина Ноггса и смерть Хатчинса связаны между собой. — Откуда вы это… — Я не знал, я лишь подозревал, зато теперь знаю, большое спасибо. Я предположил, что эти дела связаны, поскольку если Скотленд-Ярд появился здесь из-за бродяги, то, следовательно, на его теле обнаружили те же четыре раны, что и на теле другого… — Какие четыре раны?.. — Значит, три: две на животе, одна на шее. — Минуточку, откуда вам… — Мне не было известно, зато теперь известно, большое спасибо, инспектор; вы очень грамотно спросили все свои ответы. А сейчас, если хотите, можете идти, только умоляю вас не шуметь под дверью. Мистер Икс говорил так быстро, что мне вспомнились престидижитаторы, выступающие в театрах. Мертон стал похож на человека, который беззаботно вышагивал по улице, пока вдруг не заподозрил, что за ним следят. — Кто вы такой, сэр? — спросил Мертон, пунцовый от ярости, и наконец-то показал свои руки (маленькие и нелепые), сжатые в кулаки. — У мистера Икс нет имени, — сказала я. — Его семья… — Вы уже во второй раз вмешиваетесь, дуреха! — Мертон всем телом повернулся в мою сторону, его худое лицо сделалось совершенно багровым, усы вздыбились так, словно он хотел забросать меня колючими дротиками. — Заткнитесь сию минуту! Я уже хотела попросить у инспектора прощения, но в этот миг снова прозвучал голос из кресла: — Пожалуйста, инспектор, не думайте, что мисс Мак-Кари похожа на тех актрисок и актеришек с арен Ист-Энда, которые вы так часто посещаете, на детей и девочек, дерущихся в фальшивых боях, основная завлекательность которых — это минимум одежды на участниках, а публика вольна оскорблять их в свое удовольствие… — Откуда вам?.. — Мертон побледнел, глаза его забегали. А голосок из кресла невозмутимо продолжал: — Вполне объяснимо, почему подпольные спектакли уже много лет являются вашей единственной формой досуга, отсюда и сложности в вашей семейной жизни, однако я уверен, что проблема, от которой вы, по вашему мнению, страдаете, коренится скорее у вас в голове и в страхе подцепить заразу, а вовсе не в отсутствии мужской силы. Думаю, по этой же причине вы не вынимаете рук из карманов. Вышеизложенное позволяет мне дать вам два совета: поговорите с вашей досточтимой супругой касательно восстановления ваших отношений и проявляйте как можно больше уважения к мисс Мак-Кари, моей персональной медсестре. Всего хорошего. 8 Я до сих пор помню эту тишину. Мистер Икс создавал подобные моменты тишины — как паук, плетущий паутину, создает тончайшие, но смертоносные ковры. И Мертон. Если бы человек был способен оплыть, как свечка, то именно Мертон всегда служил бы мне примером для такого сравнения. Я никогда прежде не видела, чтобы человек так менялся, так разрушался на глазах. Вся скальная прочность этого маленького мужчины с шипастыми усами теперь превратилась в глину, ожидавшую новой формовки. Даже усы его склонились вниз, — возможно, Мертон черпал свою силу из крепкого сочленения челюстей, а сейчас рот его соскочил с петель, над нижней челюстью зияла пустота и от его непреклонного облика остались лишь смутные воспоминания. Но больше всего переменились его глаза, две точки из азбуки Морзе, — казалось, они в один миг проглядели в обратном направлении всю жизнь своего хозяина. Вот что я имею в виду: теперь взгляд Мертона напоминал мне взгляд ребенка перед суровым отцом или перед друзьями-зубоскалами. В его веках собирались нерешительные слезы. Инспектор даже не обратил внимания на вопрос сержанта Джеймсона, когда тот — быть может, чувствуя себя неудобно в отсутствии «но» — уточнил: — Инспектор, мне это записывать? Мне пришлось подойти к Мертону, поскольку я опасалась худшего. — Пожалуйста, не плачьте над ковром, — шепнула я. Мертон посмотрел на меня безжизненным взглядом и направился к двери. Я видела, как инспектор колеблется, прежде чем прикоснуться к дверной ручке своей чистой ухоженной рукой, но то, что оставалось у него за спиной, страшило его явно больше, чем опасность подцепить заразу. Когда он вышел, Джеймсон последовал за ним не сразу, точно раздумывая, имеет ли смысл ему оставаться здесь в одиночку. Я понимала, какой ужас испытывает сейчас Мертон. Взгляд мой был прикован к неподвижной фигуре в кресле. Мистер Икс на меня не смотрел, его разноцветные глаза были устремлены на окно, за которым угасал закат над морем. — Все, что вы сказали… это правда? — Снаряд, заряженный правдой. Остальное — обыкновенный свинец, но я угодил в самую точку. — Как вам… как вам удалось? — Сейчас у меня нет времени, чтобы объяснять вам очевидное. Сейчас мне срочно требуется, чтобы вы ответили на один мой вопрос: вы подарите мне свое абсолютное доверие? Отвечайте. Я превратилась в ледышку, но не из-за прозвучавшего вопроса. Дело в том, что этот невозмутимый человек впервые выглядел взволнованным. Доверие 1 В комнате горели три лампы: одна на столике, одна у кровати и, как обычно, одна на каминной полке. Небо за окном тоже не окончательно потемнело. Более чем достаточно света, чтобы без помех изучить моего пансионера. Сидящего в своем кресле, прямого, в халате, пижаме и туфлях. Тонкие брови выгнуты дугой. Рот слегка приоткрыт. Я смотрела на него так же, как, наверное, смотрели бы и вы, получив подобное предложение. — Довериться вам? — Вы уже слышали, так что, пожалуйста, отвечайте. — Что вы собираетесь делать? — Мне было страшно. — Если вы доверитесь мне, не будет необходимости отвечать на этот вопрос. И если не доверитесь — тоже. Его большие двухцветные глаза были устремлены на меня, но я не видела в них никакого выражения. Мистер Икс был готов — так мне показалось — к любому ответу. — Я не могу довериться вам так поспешно, как вы просите! — Тогда, пожалуйста, немедленно выйдите из комнаты и предупредите, чтобы никто меня не беспокоил, включая инспектора Мертона, если у него вдруг появится желание вернуться, в чем я сомневаюсь, но не сбрасываю со счетов; в противном случае я угрожаю написать моей семье письмо с жалобами — так и передайте доктору Понсонби, а теперь уходите. Его презрение и безразличие задели меня так сильно, что я развернулась и пошла к двери. Но передумала. После такой просьбы я не могла оставлять его одного. — Да вы первый должны мне довериться! — заявила я, возвращаясь к креслу. — Если то, что вы задумали, вообще может быть приемлемо, я буду на вашей стороне! Если нет — я еще подумаю, что мне делать! Но не требуйте, чтобы я подарила вам то, чего вы, как мне кажется, дать не в силах! Я выдержала его красно-голубой взгляд. Его тонкие губы скривились. — Я защитил вас от полицейских — это вам кажется недостаточным знаком доверия? — Никто не просил вас за меня вступаться! Я ваша медсестра, а не подружка! И я буду доверять вам настолько, насколько вы сами мне позволите! Я нащупывала почву для каждого нового шага. — Вы… — Я упряма, это уж точно… Но я не уйду, пока вы… — Так откройте же окно. — …пока вы мне не докажете… Что вы сказали? Нетерпение заставляло его говорить еще быстрее (если такое возможно).