– Будь ты умным, опытным, остался бы великаном. Как бы я тогда от тебя отбилась? Как тебя топить, если тебе море – по колено? Сердце колотится в моей груди. Робкая надежда трепещет, готовая расправить крылья. – Говорю же: напугать тебя боялся. Вот и стал меньше. Какой я был? – Такой, как сейчас. – Уверена? – Ну, чуточку больше. Ты что, и правда боялся? Испугать меня, да? – Правда! Чистая правда! Ору во всю глотку. Каллироя даже отшатывается. Почему ору? На радостях. Где здесь повод для радости? Вот же он! Если Хрисаор уменьшился, как она говорит – может, там, во дворце, все обойдется? Я верю нимфе, верю и надеюсь. Вера и надежда – это уже кое-что, да? – Ладно, – она меряет меня взглядом. Таким долгим, словно я великан. – Раз уж ты повинился… Готов искупить? – Готов! – Тогда приглашай в гости. – С радостью. Только куда? Взгляд океаниды меняется. Будь у меня вместо старшего брата-насмешника старшая сестра, она смотрела бы на меня именно так. – Ну ты и дурак! Ну ты и… Куда? К себе! Рукой показывает. Для наглядности. Козий загон. За ним – сад. Или роща? Отсюда не разглядеть. За садом – дом. Неказистый, приземистый. Крепкий, даже отсюда видно. Стены из грубых, едва отесанных глыб. Черепица на крыше. Я видел его во сне. Дом Хрисаора. Мой дом. Хорошо, не мой. Мне стыдно, но деваться некуда. – Прошу тебя, Каллироя, дочь Океана. Будь моей гостьей. Не умею общаться с нимфами. Но она улыбается: – Веди меня, Хрисаор. Ноги, думаю я по дороге. Грудь. Талия. И что-то еще, чему я не могу подобрать названия. Тело можно потрогать. К телу хочется прикоснуться. Могу ли я прикоснуться к тому, для чего у меня нет слов? Удержать воду в горсти?! Каллироя, ты – вода. 4 Девятый вал – Не дворец, однако. Каллироя презрительно морщит носик. – Не дворец, – соглашаюсь я. – Тебе-то откуда знать? – она дает мне подзатыльник. – Где ты их видел, дворцы? Во сне?! – Я, между прочим, в нем живу, во дворце. А здесь я так, по случаю. – В каком еще дворце? – В эфирском. У нас знаешь, какой дворец? Ого-го! – Эфирский? Это где? – Ну, Эфира. На Истме, у Крисейского залива. – Впервые слышу. – Врешь! Про Крисейский залив все слышали. – Все слышали, а я нет. Я океанида, зачем мне про заливы слышать? Я и морями-то, если что, брезгую. Разве что самыми большими… Брезгует, значит. Морями, значит. Цену себе набивает! Мой опыт общения с девушками невелик. Если честно, он сводится к одной Филомеле. Но все равно я успел понять, что всякая девица в разговоре с тобой – олимпийская богиня. Вода и хлеб? Нектар и амброзия. И поди усомнись! Утопит. Это я не в буквальном смысле. Мы сейчас на суше, тут поди утопи! В вине разве что? Должно здесь быть вино, а? Что Хрисаор с Горгонами пил? Что бы ни пил, с Каллироей лучше не спорить. – Не слышала – и ладно. Там у меня полы каменные, комнат не сосчитать. В мегароне фрески. Ступени из мрамора, колонны. А тут извини: чем богаты… – И чем же ты богат? Угостить! Срочно! Пока она во мне не разочаровалась. – Сейчас гляну в кладовой. Я мигом! Ты осмотрись пока… Где кладовая? В моих снах Хрисаор туда не заглядывал. Но откуда-то же он снедь доставал? И сам ел, и Горгон угощал… Кладовая находится быстро, сама выскакивает навстречу. Дощатая дверь… Ага, дощатая! Дубовые брусья на скрепах из бронзы. Тяжеленная – еле открыл! Меня окутывает облако ароматов, от которых урчит в животе. Соленые оливки, сыр, копченая козлятина… Свет внутрь едва проникает. Я больше полагаюсь на свой нос, и нос не подводит. Короб с лепешками, закрытая ольпа[83] с медом – они не пахли: мне просто повезло. Ну и запасы! Вот и вино. Чаши? Где чаши?! Кубки? Кратеры? Миски, блюда? Их по запаху не найдешь… Посуда находится в комнате, в дальнем углу. Тут же стоит приземистый стол: крепкий и основательный, как все остальное. По обе стороны – обеденные ложа. Я как раз успеваю разбавить вино водой, когда в двери вплывает Калироя. Дворец, не дворец, а осматривается она с интересом. – Угощайся! Глаза ее округляются: – Ты что, ждал гостей? Готовился? – Я ждал тебя! Она не верит, но польщена. – Нечасто мне доводится пробовать земную пищу… Опускается на ложе. Берет смокву. – Вина? Кивает: с набитым ртом не очень-то ответишь. Я наливаю. Плеснув на пол долю богов, мы выпиваем по глотку. Еще по глотку. Еще. Я наполняю опустевшие чаши. – Это что? Передай-ка… Передавая ей плошку с оливками, я невзначай касаюсь руки Каллирои. Нет, не отдернула. Какая у нее кожа! Прохладная, шелковистая. Будто морская вода в жаркий день. – Ты что это творишь? А руку не убирает. Что я творю? – Тебе не нравится? – Дурак. Кто первый? Кто к кому? Кто перегнулся через стол?!