То, что вся эта история началась до моего рождения я догадывалась. Их было трое: моя мама и два лучших друга, Николай и Федор. Мама в то время была студенткой медицинского. А ребята главными хулиганами в городе. Боялись их уже тогда. А еще в этой истории была любовь. Красивая между мамой и папой. И больная любовь Федора. Постепенно дружба парней разлетелась, а на смену ей пришла неприкрытая ненависть. По словам Леши, Федор этот что только не делал, какие только низкие поступки не совершал, чтобы очернить Николая в маминых глазах. Вот только разлучить влюбленных никак не мог. А однажды он его подставил, сильно. Так сильно, что Николаю светил срок и большой. Мама на все готова была пойти, лишь бы отца оправдали. Тогда и согласилась быть с Федором, который обещал снять все обвинения. Николаю, конечно, причины маминого ухода к Федору преподнесли иначе. Возможно, он бы и догадался в чем дело и простил ее, если бы его отпустили, но вмешался в эту историю случай. А точнее я. Мама оказалась беременна. И от меня, ребенка от любимого мужчины, отказаться не смогла. Тогда Федор озверел просто: маму выгнал, а Николая посадил на очень долгие года. Когда мне было лет двенадцать, Николая освободили и он вернулся в город. Вот только если в прошлом он был простым хулиганом, то теперь стал очень влиятельным человеком в криминальном мире нашего города. Первым делом , конечно, он нашел маму. Тогда она уже была женой Соболева. Подступиться к ней было сложно. А еще он узнал обо мне. Но вместо радости, ощутил жгучую ненависть. Во мне он признал дочь Федора, а не свою. Почему он был в этом настолько сильно убежден, непонятно. Но желание отомстить маме и Федору за их предательство только укоренилось в его сознании. Убить меня - стало навязчивой идеей Николая. Попыток было несколько, но меня хорошо охраняли. Именно тогда Гена стал моей тенью, моим ангелом-хранителем.Но я, конечно, об этом не догадывалась. То, что случилось с Геной на мосту стало для Соболева и мамы последней точкой. Для Николая был разыгран спекталь, что очередная его попытка избавиться от меня удалась. Романовская Ксения Николаевна погибла. Уже тогда я стала Мироновой, просто не знала об этом. Меня всячески пытались уберечь. Просто не могли предположить, как отреагирует девочка-подросток на такую страшную правду. Боялись, что не уеду, что не смогу тайну сохранить, что притворяться быть не дочерью своей матери тоже не смогу. Сложнее всего после моего отъезда было маме. Николай постоянно появлялся в ее жизни, следил за ней. Как будто мало ему было того, что уже совершил. Примерно через месяц после моего отъезда в Лондон в мамином салоне случился пожар. Еще до приезда пожарных всех эвакуировали, кроме мамы. Дверь в ее кабинет оказалась заблокирована. Пока пытались ее открыть огонь подошел вплотную и единственным выходом для нее оставалось спуститься через окно . Всего лишь третий этаж. Всё возможно. Но она сорвалась. Падение оказалось крайне неудачным. Перелом позвоночника полностью обездвижил ее. Несколько операций, месяцы реабилитации не дали никаких результатов. Лечение в лучших клиниках Германии, Израиля не давали улучшений и даже надежды. Но Соболев не опускал руки. Он искал новые клиники, передовых врачей, обращался к нетрадиционной медицине. И именно последняя дала результат. Врачи в Китае смогли вернуть ей чувствительность . Да, она все еще не могла ни ходить, ни толком говорить, но это все теперь было делом времени. Мы сидели с Лешей друг напротив друга и молчали. Слезы уже высохли. Первая горячая реакция на его рассказ прошла. Я пыталась уложить по полочкам все, что узнала. Больнее всего было думать о маме. Как же мне хотелось к ней в ту секунду, чтобы просто ее обнять, прижаться к ней и попросить прощение за свои мысли, слова, поступки. Мне было стыдно перед Геной. Этот человек последние шесть лет постоянно рисковал своей жизнью ради меня, заботился обо мне. Не смотря на все мои капризы и выкрутасы, на все происшествия и беды, оставался верным семье Соболевых. Он же не просто дал мне свою фамилию, он действительно стал мне вторым отцом. Сможет ли он простить меня? Достойна ли я его прощения? А еще мне было стыдно перед отчимом! Все четыре года я думала о нем лишь в негативном ключе. Он бросил, выгнал, настроил против, ненавидит... Как же я была не права! Мало того, что он защищал и оберегал меня, оплачивал учебу, он еще и маму не бросил. А мог бы это сделать . С его статусом и деньгами легко бы нашлась замена больной жене. Но нет, он пёр как локомотив вперед, не давая маме опускать руки, не жалея денег на ее лечение, не останавливаясь! И видит Бог, как сильно я благодарна этому человеку! - Леша, я так перед всеми виновата! Как же мне стыдно! Ты не представляешь, как я хочу извиниться перед каждым: мамой, твоим отцом, Геной. Да даже перед тобой, Леша! Что я, что мама тебе совершенно чужие люди, которые в вашу семью кроме бед и проблем ничего не принесли. А ты сидишь со мной весь день и успокаиваешь! А я ведь совершенно не заслуживаю этого! - У тебя будет такая возможность , поверь. И с мамой, и с отцом ты обязательно увидишься и поговоришь. Они хотят этого не меньше тебя! Не знаю, говорил Геннадий или нет, но Николай узнал о возвращении твоей мамы. Мы все опасаемся, что он опять может навредить вам. Поэтому... - Поэтому я подожду, когда все успокоится, - перебила Лешу. Я все понимаю, теперь да! - Начну пока с Гены! - Вот и умница! Ксюш, что касается меня! Поверь я никогда не винил ни тебя, ни Екатерину ни в чем. Напротив, я благодарен твоей маме за ее любовь и преданность отцу. Да и его любовь к ней делает из него человека. Ты многого не знаешь. То каким он был и то, каким стал, заслуга твоей мамы. Мне есть за что быть ей благодарным. Было видно, что Леша говорил искренне. И что за его словами скрывалась другая история. Но уже не моя. Возможно, когда-нибудь, однажды... Но не сейчас, он расскажет мне и ее. А в данную минуту у меня было только одно желание крепко-крепко его обнять! Он не был против. Так мы и простояли, пока не услышали, что в квартиру вернулись Мироновы. - Леша, можно последний вопрос? - Давай, мелкая! - Какая моя настоящая фамилия? По отцу? Ты знаешь? - Да, Горская. Ксения Горская. 23. Начало Конечно, после откровения Леши никуда уезжать я уже не хотела! На семейном совете было решено, что будет всем спокойнее, если я останусь у Мироновых. Спустя время Софья Александровна, сославшись на усталость, ушла к себе, а Леша уехал . Мы же с Геной до самой ночи говорили, просили прощение и пытались понять друг друга. Оказывается Гена тоже чувствовал себя виноватым. Он прекрасно понимал мои эмоции, вот только не мог открыть мне всей правды. Говорил, что это семейное, что о таком должна была рассказать мне мама или Соболев. Но мама пока не могла, а отчим ... а отчим оказывается боялся смотреть мне в глаза. Считал , что не уберег ни меня, ни маму, хотя когда-давно взял на себя такую ответсвенность. Поэтому и доверил Леше этот разговор. Мы много говорили о маме. Гена рассказал , как она себя чувствует, что говорят врачи и пообещал в ближайшие дни отвезти меня к ней. Он сразу предупредил меня, что она пока не говорит, произносит лишь отдельные звуки. Но сейчас врачи уже не разводят руками, а наоборот, обещают при интенсивной работе возвращение не только двигательных функций, но и речи . Разговор о маме получился тяжелым.Плакать хотелось от каждого слова Гены о ней. Так страшно было представить , что она чувствует, как она справляется со всем этим. Еще я рассказала Гене про Реми, про тех бандитов, что напали на него, про больницу. По своим каналам он обещал узнать как продвигается расследование, а еще я увидела в его глазах настороженность и благодарность Реми. Гена считал, что в тот вечер хулиганы могли бы напасть и на меня, если бы не друг, который взял удар на себя. С этой стороны я ни разу не смотрела на ситуацию с Реми. Была ли я в тот вечер в опасности? Мне казалось нет. Но почему-то именно в тот момент я вспомнила про странное смс : "Это только начало, детка". Было ли оно ошибкой или связано как-то с Реми, я не знала, но по коже пробежали мурашки от плохого предчувствия. Говорить об этом Гене я не стала. Слишком близко он принимал все к сердцу, а волновать его без причины и пожинать плоды его волнения в виде очередных ограничений мне не хотелось. Особенно сейчас, когда он, скрепя сердцем, разрешил мне работать в кофейне. Чай в кружках уже остыл и казалось за этот вечер с Геной мы наговорились на добрых лет десять вперед. Глаза начинали понемногу слипаться. - Я, наверно, пойду. Завтра рано вставать, - голос Гены был уставшим, но в тоже время казался умиротворенным. - Я тоже, спокойной ночи! Я уже пошла в сторону своей комнаты, когда Гена окликнул меня. - Помнишь, ты сказала, что я тебе отец?- эти слова, конечно же, я сказала сгоряча. Сейчас за них мне было очень неловко перед ним. - Помню, но я так никогда не думала. Особенно в обидном смысле. Да и , слава Богу, что ты не мой отец! В свете последних событий, это даже больше похоже на комплимент! - я начала оправдываться. Мой отец далеко не пример для подражания, скорее наоборот. Быть его дочерью сейчас , когда я все узнала, мне противно. - Хм, я просто хотел сказать, что все равно люблю тебя , как родную! Иди спать! *** - Ксюша, Ксюша, смотри! Вот этот гладиолус называется олимпийский огонь. Знаешь почему? - звонкий и взволнованный Гриша с самого утра на ногах, бегал по квартире и готовился к школьной линейке. - Нет, конечно! Почему? - Ксюш, ну не сложно же догадаться! Он такой же рыжий, почти красный, как огонь! А олимпийский, потому что огромный, почти с меня ростом. Настоящий чемпион в бабушкином саду! А вот эта астра - попугай! Она , видишь, какая яркая и пестрая! Как думаешь, Ольге Николаевне понравится? А если нет? Вдруг она злая? Будет мне двойки ставить. Хотя нет! Если бы она была злая, ее бы в школу не пустили? Так ведь, Ксюш? - Уверена, что Ольга Николаевна будет самым лучшим учителем!- Гриша радостный убежал к маме, а я продолжила собираться в университет. Сегодня первый учебный день и волнуюсь я не меньше, чем первоклассник Гриша. Какая у нас будет группа? А преподаватели? Смогу ли я влиться в коллектив? В чем лучше пойти? Я так привыкла в школе ходить в форме, что сейчас даже не представляю, что будет более уместно: брюки с блузкой или джинсы. На учебу же можно в джинсах? В конце концов решаю надеть бежевые брюки, туфельки на удобном каблучке и пудровую блузу-рубашку. Получилось весьма мило. К университету я приехала заранее. Мне хотелось успеть осмотреться, погулять , настроиться на учебный лад. Факультет иностранных языков находился в новом корпусе на удалении от основного здания университета . И тот факт, что дорога досюда занимала чуть больше времени, чем до главного корпуса в центре города, скрашивался наличием небольшого университетского парка с клумбами, дорожками и маленьким фонтанчиком. Пока основная масса студентов не подтянулась, здесь было очень тихо и уютно. Выбрав скамейку напротив фонтана, я решила немного посидеть. Уже через каких-то полчаса здесь закипит студенческая жизнь, а пока можно немного расслабиться и погреться под еще теплыми лучами сентябрьского солнца. В этом состоянии умиротворения я и не заметила, что прикрыла глаза, а потому пропустила момент, когда рядом со мной кто-то сел. - У тебя дурацкая привычка, - низкий бархатистый голос заставил меня вздрогнуть и посмотреть на его обладателя. Рядом со мной сидел Черниговский. Тот самый Черниговский, который странно смотрел на меня в клубе и которого так сильно просил избегать Реми. Он опять был в черном и опять в упор смотрел на меня своим тяжелым и пугающим взглядом. - Какая? - Закрывать глаза, - равнодушно ответил Тимур.- Однажды это сыграет с тобой злую шутку. - О чем ты?- но парень просто встал и ушел в сторону корпуса . Странный, какой же он странный. И что он тут делает, интересно? Помимо лингвистов в этом же здании располагался факультет дошкольного образования. На секунду представила Тимура в качестве воспитателя в детском саду и не смогла удержаться от смеха. На этой веселой волне я тоже решила пойти в университет, чтобы с головой окунуться в новую студенческую жизнь. В холле своего факультета я подошла к информационному стенду, чтобы найти номер аудитории для первой и единственной на сегодня пары. Рядом со мной стояло еще несколько человек. Кто-то снимал расписание на телефон, кто-то переписывал его в блокнотики и тетради, я же просто глазами пыталась найти нужную группу. Постепенно людей становилось все больше и в какой-то момент я ощутила, что за мной вплотную кто-то встал. Чтобы этот человек так сильно не наваливался на меня, я сделала шаг вперед, но давление не прекратилось. Оглянувшись, я хотела было возмутиться, но не смогла произнести ни слова. За мной стоял Тимур, с важным видом рассматривая расписание. Я попыталась отойти, чтобы ему не мешать, но в этот же момент его рука легла на мою талию и притянула меня еще ближе к нему. - У тебя 202 кабинет, это по лестнице и налево, - как ни в чем не бывало произнес парень. - Отпусти меня! - от возмущения я начинала закипать, но мне очень не хотелось привлекать к себе ненужное внимание окружающих. - Это вряд ли, - но руку убрал, да и вообще резко развернулся и ушел. А мне отчего-то стало не по себе. Волнение и возмущение смешалось с еще одним чувством- страхом. 24. Псих - Ванильный раф и капучино за второй столик, - Женя тараторит заказ и убегает к другому столику. Сегодня у меня вечерняя смена. Погода стоит все еще теплая и солнечная, люди ловят погожие деньки и много гуляют, поэтому по выходным в кофейне все также многолюдно. Да и вечер пятницы не исключение. Первые недели учебы пролетели незаметно. Группа у нас оказалась просто замечательная. Все относились друг к другу с уважением, общались между собой легко, а свободное время проводили весело. В учебный процесс я втянулась тоже хорошо С первого дня лекции, семинары, новые предметы. Пока они не вызывали у меня никаких сложностей. Поэтому я легко совмещала учебу с работой в "Кофеине". Егор взял несколько новых ребят в кофейню, тоже студентов, чтобы у меня с Захаром и Олей не возникало накладок с учебой. Реми все еще был в больнице. Мы с ребятами старались навещать его каждый день и очень ждали его возвращения. На время Егор нашел замену и ему в кофейне, правда, десерты сразу потеряли свою изюминку. - За восьмой двойной эспрессо без сахара. Что-то сегодня очень уж людно, - Женя сегодня работает на пару с Олей, но все равно ничего не успевает. Как и я. За стойкой я пока одна. Вообще-то сегодня я должна работать в паре с Егором, но он задерживается у Реми. - Мне тыквенный раф и карамельный латте с собой, - еще немного и я взорвусь. Делаю напитки на автомате, стараюсь не отвлекаться, чтобы все успеть и избежать очереди. Среди гостей кофейни в основном одни студенты, шумные, веселые. Недалеко общежитие местного вуза. Поэтому каждую пятницу и субботу у нас аврал. Атмосфера в кофейне располагает к дружеским встречам и легкому общению, а нам остается улыбаться и работать в режиме нон-стоп. - За восьмой еще один двойной эспрессо без сахара, - опять Женя на ходу скидывает заказ и убегает. А я делаю напиток и думаю, как можно пить эспрессо, да еще и без сахара. Горечь горькая! Ну да ладно, на вкус и цвет , как говорится... Минут через двадцать в кофейню вваливается новая шумная компания и работы становится еще больше. - За восьмой снова двойной эспрессо без сахара, - ловлю себя на мысли , что это уже третий эспрессо за последний час. Времени перевалило за семь вечера, кто в такое время поглащает кофеин в больших объемах? Когда Женя прибегает за четвертым напитком, я пытаюсь взглянуть на восьмой столик, но из-за шумной компании перед ним кофемана мне не видно. - Ксюх, этот псих заказал уже пятый! - не сразу соображаю о ком говорит Женя. - Короче, еще один за восьмой, все так же без сахара. - Жень, он их реально выпивает? Может сливает куда? - Выпивает и не морщится. Я же говорю псих. И вид такой... - она на секунду задумалась, - опасный что ли. Моя любопытная натура не может усидеть на месте и я снова пытаюсь разглядеть гостя за восьмым столиком, но опять же из-за множества народа ничего не вижу. Кофемана закрывает парень, сидящий перед ним за соседним столиком. Все что я вижу это макушку черных волос. Псих, опасная внешность, черные волосы... на ум приходит только один человек, но я гоню эти мысли прочь. За последние две недели я его видела лишь пару раз и то мельком. Оказывается Черниговский учился на четвертом курсе на факультете лингвистики. Не знал о нем только ленивый. Гроза универа и всего города. Сын депутата , мажор с печальным прошлым и яркой внешностью он был целью номер один у первых красоток факультета и страшным роком парней. Его внимания жаждали и боялись! Наверно, я попала во второй разряд. Меня он пугал. Никак не могла понять за что можно любить таких как он? Да и не умеет он любить, это же видно! Если только себя! Меня всегда привлекали совершенно иные парни: спокойные, добрые, внимательные.... Черниговский к таким не имел никакого отношения. И я была несказанно рада, что за это время он больше ко мне не подходил, не говорил со мной и не смотрел в мою сторону. - Ксюха, чего зависла? - Егор пришел мне на помощь не так давно. Но вдвоем безусловно стало легче. -Задумалась. Представляешь за восьмым столиком гость уже пятый двойной эспрессо пьет. Без сахара, заметь! - я же об этом задумалась, правда? - Бывает. Блин, Ксюш, Анька звонит, я отойду на минуту? Егор убежал , а я опять смотрю в ту сторону... Компания за соседним столом немного разошлась и мне удается отлично разглядеть любителя горького эспрессо. Интуиция меня не подвела. Черниговский сидит неподвижно и смотрит на меня в упор. Опять весь в черном. Взгляд нечитаемый, холодный и злой. Ощущение, что я перед ним в чем-то провинилась. Зачем пришел сюда? Кофейня явно не его уровня. Зачем накачивает себя кофеином? И что ему нужно от меня!? - Ксюх, опять в облаках летаешь, - когда Егор вернулся я даже не заметила . - Давай третий столик доваришь и домой! А то, смотри, от работы дохнут пони. В другой раз я бы обязательно ответила Егору, но не сейчас. Взгляд Тимура душит, заставляет сжаться в комок. Мне неуютно и хочется убежать. Я не смотрю на него, делаю вид, что не замечаю. Пытаюсь двигаться, как обычно. Он не должен понять, что имеет на меня влияние, иначе раздавит. Понимаю, что ничего хорошего , никаких светлых побуждений в его взгляде на меня нет. Еще два капучино и домой! Вызову такси или Гену попрошу приехать. Одной нельзя, чувствую, что нельзя. - Всё, я побежала, - прощаюсь с Егором и ухожу в раздевалку. Здесь и сейчас я наконец могу спокойно выдохнуть. А с другой стороны, чего я так боюсь? Подумаешь, зазнавшийся индюк. Глупо постоянно его избегать и страшиться новой встречи. Подойду прямо сейчас и спрошу в лоб. В кофейне много людей - ничего он мне не сделает! Выхожу в зал, чтобы попрощаться с ребятами и подойти к Черниговскому. Времени мало, вот-вот приедет такси. Но Тимура в зале уже нет. Трус! Обнимаю Егора, машу рукой девчонкам и выхожу на улицу.