– А если я не хочу, чтобы меня похитили? – спросила я, выпрыгивая из машины, прежде чем он успел обойти ее и помочь мне. 209 – В этом-то и заключается суть похищения, – его спо- койный тон напугал меня. – Держать кого-то против его воли, малышка. Он поцеловал меня в лоб, вернее, коснулся его губами, и вошел внутрь. Я затопала ногами и пробормотала десятки польских ругательств, после чего последовала за ним. Интерьер вы- глядел иначе, чем я его запомнила, без большой елки он казался еще более эффектным. Черный положил ключи на кухонный стол и потянулся за бутылкой вина. – Тебя кто-то ждет! – он поставил два бокала и, не спуская глаз с вращающегося в руке стекла, потянулся за штопором. – В столовой, – спокойно сказал он, и на лице его сияла улыбка. Я с любопытством двинулась к месту, которое ассоци- ировалось у меня исключительно с траханьем, и аж под- прыгнула. На большой подушке рядом с деревянным сто- лом лежала собачка. Я пискнула от радостии наклонилась к чудесному, ма- ленькому пушистику, который на под моим взглядом на- чал кататься по постели. Он был самым прекрасным су- ществом, которое я когда-либо видела, он был похож на игрушку, на маленького плюшевого мишку. Я обняла его и чуть не заплакала от восторга. 210 – Тебе нравится? – спросил Массимо, протягивая мне наполненный бокал. – Может ли мне не нравиться этот пёсик? Он замеча- тельный и такой крошечный, чуть больше моей ладошки! – И полностью зависит от тебя, как и я, – спокойный голос Массимо пронзил мое сердце. – Если ты не позабо- тишься о нем, он, скорее всего, умрет. То же самое со мной. Он опустился передо мной на колени и посмотрел мне в глаза. – Я умру без тебя. Эти все дни... – он провел руками по волосам. – Что я говорю, часы, минуты, я чувствовал, что... – его глаза были полны печали. – Я не могу жить без тебя и не хочу. – Массимо, это вершина лицемерия, – вздохнула я, прижимая к себе собачку. – Ты часто оставлял меня на не- сколько дней, на гораздо больший срок, чем я оставила тебя сейчас. – Вот именно! – перебил он меня и схватил в ладони мое лицо. – Только когда ты бросила меня, я понял, что те- ряю тебя. Когда я больше не контролировал тебя и не мог просто иметь тебя рядом, когда захочу, я понял, насколько ты важна для меня. Ты для меня – главное в жизни. Он отпустил меня, и его голова печально опустилась на грудь. 211 – Я облажался, Лаура, но обещаю тебе, что искуплю каждую плохую минуту твоей жизни, которую ты пережи- ла из-за меня. Я смотрела на его обессиленное лицо и тлеющие со- жалением глаза. В них не было никаких следов человека, которого я оставила. Не было жестокости и гнева, были только грусть, забота и любовь. Я отложила белый пушистый шарик и села ему на ко- лени, прижав его к себе. Он притянул меня еще ближе, словно хотел уткнуться в мое тело, и так крепко сжал мои плечи, что я почувствовала каждый его мускул. – Маленькая, – прошептал он. – Я так сильно тебя лю- блю! По моим щекам потекли струйки слез. Я стиснула веки и в тот же миг увидела веселого Начо, который дурачил- ся со мной. Я увидела, как он целует меня и нежно при- жимает к себе. К моему горлу подступило все содержимое желудка. Что я хотела сделать? В этот момент я возблагодарила Бога за здравый смысл канарца, который не допустил, чтобы я отдалась ему в ту ночь. Я запустила руки в волосы Черного и откинула его