– Деньги поступят на твой банковский счет в понедельник. Мне не нужны такие фокусы. – Двадцать четыре тысячи долларов! – кричит она. – Кстати, откуда ты знаешь мой банковский счет? – Я знаю о тебе все, Анастейша, – заявляю я, стараясь сохранять спокойствие. – Моя машина никак не стоила двадцать четыре тысячи, – возражает она. – В целом я с тобой согласен, но у рынка свои законы. Цена зависит от того, покупатель ты или продавец. Некий сумасшедший захотел купить этот гроб на колесах и был готов раскошелиться на эту сумму. Очевидно, коллекционер. Если не веришь мне, спроси у Тейлора. Мы сердито смотрим друг на друга. Невозможная женщина. Невозможная. Просто невозможная. Ее губки раскрываются. Она затаила дыхание, у нее расширены зрачки. Она поедает меня взглядом, пьет меня. Ана. Ее язык облизывает нижнюю губу. Между нами возникает электричество. Оно толкает нас друг к другу все сильнее и сильнее. Противостоять ему нет сил. Блин. Я хватаю ее и толкаю к дверному косяку. Мои губы ищут и находят ее. Я жадно, неистово целую ее, запрокидываю ей голову, поддерживая ладонью ее затылок. Она тоже запускает пальцы в мою шевелюру. Дергает за волосы, направляет меня, отвечает на мои поцелуи. Ее язык уже хозяйничает у меня во рту, требует продолжения. Я хватаю ее за попку и прижимаю к себе, трусь об нее, чтобы она почувствовала мою эрекцию. Я хочу ее. Опять хочу. – Почему, почему ты споришь со мной? – бормочу я, целуя ее в шею. Она запрокидывает голову, открывая мне полный доступ к шее. – Потому что могу, – шепчет она. Ах. Она похитила все мое самообладание. Тяжело дыша, я прижимаюсь лбом к ее лбу. – Господи, я хочу тебя, но у меня закончились резинки. Я никогда не могу насытиться тобой. Ты умопомрачительная, потрясающая женщина. – А ты доводишь меня до безумия, – шепчет она. – Во всех отношениях. Я вздыхаю и гляжу в темные, голодные глаза, которые обещают мне целый мир. Качаю головой. Остановись, Грей. – Пошли. Позавтракаем. И я знаю место, где ты можешь постричься. – Хорошо, – соглашается она. Наш конфликт исчерпан. Мы идем, взявшись за руки, по Вайн-стрит и сворачиваем направо на Первую авеню. Удивляюсь нам: ведь только что мы кипели от злости, а теперь шагаем по улице, и на душе у меня покой. Возможно, так бывает у многих любящих пар. Я перевожу взгляд на Ану рядом. – Все это кажется мне таким нормальным, – говорю я. – Мне нравится. – Кристиан, по-моему, доктор Флинн согласился бы со мной, что тебя нельзя назвать нормальным. Скорее ты необыкновенный. – Она сжимает мне руку. Необыкновенный! – Какой прекрасный день, – добавляет она. – Да. Она закрывает глаза и подставляет лицо утреннему солнцу. – Пойдем, я знаю замечательное место для завтрака. Одно из моих любимых кафе – совсем неподалеку, в паре кварталов, на Первой. Когда мы приходим туда, я открываю дверь перед Аной и вдыхаю аромат свежего хлеба. – Какое приятное место, – говорит она, когда мы садимся за столик. – Мне нравятся картины на стенах. – Каждый месяц они показывают работы нового художника. Я нашел здесь картины Троутона. – Возвышать обычное до экстраординарного, – сказала Ана. – Ты запомнила. – Я не могу забыть ничего из ваших слов, мистер Грей. А я вас, мисс Стил. Вы экстраординарная. Смеюсь и протягиваю ей меню. – Я плачу. – Ана хватает чек за завтрак, опередив меня. – Ты не успел, Грей. Надо шевелиться быстрее. – Верно, надо, – бурчу я. Особе, чья задолженность по студенческому кредиту превышает пятьдесят тысяч долларов, не стоит платить за мой завтрак. – Не сердись. Ведь я теперь на двадцать четыре тысячи долларов богаче, чем была сегодня утром. Могу себе позволить, – она посмотрела на чек, – заплатить за завтрак двадцать два доллара шестьдесят семь центов. Не стану же я вырывать у нее чек. – Благодарю, – бормочу я. – Теперь мы куда? – спрашивает она. – Ты в самом деле хочешь подстричься? – Да ты посмотри на меня. Темные пряди выбились из конского хвоста и обрамляют прекрасное лицо. – По-моему, очень милая прическа. Как все в тебе. – А как же прием, который устраивает вечером твой отец? – Да-да, в доме родителей установлен большой шатер. Я должен явиться в смокинге. – Что за благотворительная программа? – Называется «Справимся вместе». Реабилитация для наркозависимых родителей с маленькими детьми. – Затаив дыхание, надеюсь, что она не станет расспрашивать меня, какое отношение к этой программе имеет моя семья. Тема слишком личная, и я не нуждаюсь в жалости. Я рассказал Ане все, что хотел, о том времени в моей жизни. – По-моему, хорошее дело, – сочувственно говорит она и, к моему облегчению, больше ничего не спрашивает. – Ладно, пошли. – Я встаю и протягиваю ей руку, заканчивая разговор. – Куда мы идем? – интересуется она, когда мы снова идем по Первой авеню. – Сюрприз. Не могу же я сказать ей, что Элена – хозяйка этого салона. Ана наверняка испугается. Из нашего разговора в «Саванне» я понял, что ей неприятно даже одно упоминание этого имени. Сегодня суббота, в выходные Элена не работает, а если и работает, то не здесь, а в салоне в Браверн-центре. – Вот мы и пришли. – Я открываю перед Аной дверь «Эсклавы». В последний раз я был здесь пару месяцев назад с Сюзанной. – Доброе утро, мистер Грей, – радостно здоровается Грета. – Привет, Грета. – Как обычно, сэр? – вежливо спрашивает она. Блин.