Тараза попробовала погрузиться в это чувство, но не смогла. Только что закончившаяся дискуссия оставила в ней чувство горечи, которое возникло из-за слов, произнесенных в самых мягких и спокойных тонах. Ее советницы были упрямы и (она согласилась без обиняков) по вполне объяснимым причинам. «Превратить нас самих в миссионеров? Ради выгод Тлейлакса?» Она коснулась контрольной пластинки рядом с окном и отворила его. Теплый ветерок, напоенный запахами весеннего цветения из яблоневого сада, полетел через комнату. Орден гордился своими фруктовыми садами, которые росли здесь в самой сердцевине сердцевин всех их Оплотов. Во всем населенном космосе Старой Империи, ни на одной планете, которые паутиной своих Оплотов и Зависимых Соборов охватывал Бене Джессерит, не было садов, чудесней этих. «По плодам их ты их узнаешь», — подумала она. — «Некоторые из старых религий до сих пор могут поставлять мудрость». Таразе, с ее точки широкого обзора, видна была вся южная часть растянувшихся зданий Дома Соборов. Тень ближней дозорной башни тянулась длинной неровной линией через крыши и внутренние дворики. Когда она задумывалась над этим, то понимала, что в этом, удивительно малом месте, сосредоточена столь огромная власть. За кольцом фруктовых садов и огородов располагались аккуратной шахматной доской личные резиденции, каждая окруженная своей плантацией. Ушедшие на покой Сестры и избранные верные семейства занимали эти привилегированные поместья. По западным пределам тянулись заостренные зубцы гор, вершины которых. Космодром располагался в двадцати километрах к востоку. Все вокруг сердцевины Дома Соборов было открытыми равнинами, где паслись особо выведенные породы скота, столь чувствительного к чуждым запахам, что он утробным ревом реагировал при малейшем вторжении людей, не отмеченных местными запахами. Самые глубокие дома внутри их огороженных посадок были заложены одним из первых башаров таким образом, чтобы ни днем, ни ночью никто не мог пробраться незамеченным через извилистые, вровень с землей, каналы. Все представлялось каким-то беспорядочным и случайным, и все же во всем этом был жесткий порядок. И это, знала Тараза, олицетворяло Орден. Покашливание позади нее напомнило Таразе, что одна из самых ярых спорщиц на сегодняшнем Совете продолжала терпеливо ждать у открытой двери. «Ожидая моего решения». Преподобная мать Беллонда настаивала, чтобы Одраде была «немедленно убита». На Совете ни к какому решению не пришли. «На сей раз ты и вправду хватила через край, Дар. Я рассчитывала на твою буйную независимость. Я даже хотела ее. Но такое!» Беллонда — старая, толстая, цветущая, с холодными глазами, прямо рисовавшаяся своей природной злобностью, хотела, чтобы Одраде была осуждена, как предательница. — Тиран бы немедленно ее сокрушил! — доказывала Беллонда. «Разве это все, чему мы от него научились?» — подивилась Тараза. Беллонда доказывала, что Одраде не только Атридес, но также и Коррино. Среди ее предков огромное количество императоров, вицерегентов и могущественных управляющих. «Со всей жаждой власти, неотъемлемой от таких кровей». — Ее предки выжили на Салузе Второй! — все время повторяла Беллонда. — Разве мы ничему не научились из наших селекционерских экспериментов? «Мы научились тому, как производить таких Одраде», — подумала Тараза. После преодоления Спайсовой Агонии, Одраде была послана на Ал-ханаб, эквивалент Салузы Второй, где тщательно поддерживалось состояние планеты постоянных испытаний: высокие обрывы, сухие ущелья, горячие ветры и леденящие ураганы, то слишком много влаги, то слишком мало. Считалось, что это подходящее место для пробы любого, кого судьба должна была привести на Ракис. Те, кто там выживал, обретали особо жизнеустойчивую закалку. Высокая, гибкая и мускулистая Одраде была одной из самых закаленных. «Как могу я разрешить эту ситуацию?» В самом последнем сообщении Одраде говорилось, что любой мир, даже тысячелетия насильственного миротворчества Тирана излучает ложную ауру, которая может оказаться роковой для тех, кто слишком ей доверяет. Это, одновременно, и усиливало, и подрывало доводы Беллонды. Тараза подняла взгляд на Беллонду, ждавшую в дверях. «Она слишком толста! Она щеголяет этим перед нами!» — Нам также нельзя ликвидировать Одраде, как и гхолу, — сказала Тараза. Голос Беллонды прозвучал тихо и уравновешенно: — Они оба слишком опасны для нас. Доклад Одраде о словах из сьетча Табр ослабляет тебя! — Ослабило ли меня послание Тирана, Белл? — Ты понимаешь, что я имею в виду. У Бене Тлейлакса нет морали. — Перестань менять тему, Белл. Твои мысли мечутся как насекомые среди цветов. Что ты здесь на самом деле чуешь? — Тлейлаксанцы! Они изготовили этого гхолу для своих собственных целей. И теперь Одраде хочет, чтобы мы… — Ты повторяешься, Белл. — Тлейлаксанцы выбирают кратчайшие пути. Их взгляд на генетику — не наш взгляд. Это не человеческий взгляд. Они производят чудовищ. «— Ты думаешь, они в самом деле этим занимаются? Беллонда переступила через порог, обошла вокруг стола и встала рядом с Таразой, закрыв Верховной Матери вид на нишу, в которой стоял бюст Ченоэ. — Союз со жрецами Ракиса, да, но не с Тлейлаксом, — одежды Беллонды зашуршали, когда она взмахнула сжатым кулаком. — Белл! Верховный жрец сейчас подменен Лицевым Танцором. Ты хочешь вступить в союз с ним? Беллонда сердито затрясла головой. — Верующих в Шаи-Хулуда — легион! Ты найдешь их повсюду. Какова будет их реакция на нас, когда выяснится, какую роль сыграли мы в этом обмане? — Ну уж брось, Белл! Мы позаботились, чтобы здесь оказались уязвимыми только тлейлаксанцы. В этом Одраде права. — Не права! Если мы вступаем в союз с ними, то мы оба уязвимы. Мы будем вынуждены служить замыслам Тлейлакса. Это будет хуже, чем наше долгое повиновение Тирану. Тараза увидела злобный блеск в глазах Беллонды. Вполне понятная реакция. Любую Преподобную Мать по меньшей мере пробирает ознобом, стоит ее взору обратиться к рабскому существованию Ордена под властью Бога-Императора, когда гонимый хлыстом против своей воли Бене Джессерит никогда не бывал уверен, что доживет до следующего дня. — Ты думаешь, что мы этаким дурацким союзом обеспечили для себя запас спайса? — вопросила Беллонда. Все тот же прежний довод, заметила Тараза. Без меланжа и без преображающей Агонии, даруемой им, не может быть Преподобных Матерей. Меланж и то, чем Бене Джессерит через него обладает — наверняка одна из целей этих шлюх из Рассеяния. Тараза вернулась к столу и опустилась на песье кресло, откинувшись, пока кресло принимало ее очертания. Это проблема. Особенная проблема Бене Джессерит. Хотя они постоянно ведут научные исследования и эксперименты. Орден так и не смог найти искусственную замену спайсу. Космический Союз может хотеть меланж для погружения в преобразующий транс своих навигаторов, но навигатора ведь можно заменить икшианским механизмом. Икс и его подсобные службы конкурируют на рынках Союза. У них-то есть альтернативы» «А у нас их нет». Беллонда подошла к столу Таразы с другой стороны, положила оба кулака на его гладкую поверхность и наклонилась вперед, глядя на Верховную Мать. — Мы до сих пор не знаем, что Тлейлакс сделал с нашим гхолой! — Одраде это выяснит. — Это недостаточная причина, чтобы прощать ее предательство! Тараза тихо проговорила: — Мы ждали этого мига поколение за поколением, а ты хочешь взять да вот так покончить со всем проектом, — она слегка хлопнула ладонью по столу. — Этот драгоценный ракианский проект не является больше нашим проектом, — сказала Беллонда. — А может, он никогда им и не был. Собрав в жесткий фокус все свои немалые умственные способности, Тараза заново пересмотрела все привходящее в этот, ставший уже привычным, спор. И на этом, дошедшем до перебранок, Совете не раз повторялось то же самое. Уж не сам ли Тиран запустил в действие проект гхолы? Если так, то что они могли теперь с этим поделать? Что им следовало с этим делать? Во время всего долгого спора доклад меньшинства был у всех на уме. Шванги, может быть, и мертва, но ее фракция жива, и похоже на то, что Беллонда сейчас к ним примкнула. Не слеп ли Орден в своей тяге к роковой вероятности? Отчет Одраде о послании, спрятанном на Ракисе, мог быть истолкован как зловещее предупреждение. Одраде подчеркнула это, доложив, как она была насторожена своим внутренним чувством тревоги. Ни одна Преподобная Мать не способна была бы несерьезно отнестись к такому предчувствию. Беллонда выпрямилась и скрестила руки на груди. — Мы никогда полностью не избежим учителей нашего детства и тех образцов, что они в нас заложили, верно? Это был довод, свойственный спорам в Бене Джессерит. Он напоминал каждому о его собственной особой уязвимости. «Мы — тайные аристократы, и от предков к потомкам наследуется у нас власть. Да, мы уязвимы в этом и превосходнейший тому пример — Майлз Тег». Беллонда нашла прямой стул и села, глаза ее оказались вровень с глазами Таразы. — В наивысший момент Рассеяния, — сказала она, — нас покинули приблизительно двадцать процентов наших неудач. — Те, кто теперь возвращаются к нам назад — не неудачи. — Но Тиран наверняка знал, что это произойдет! — Рассеяние было его целью, Белл. Это было его Золотой Тропой, способом выжить для человечества! — Но мы знаем, как он относился к тлейлаксанцам, и все же он их не уничтожил. Он мог бы это сделать и не сделал! — Ему хотелось разнообразия. Беллонда стукнула кулаком по столу. — И уж, конечно, он этого достиг! — Мы снова и снова пережевываем все те же доводы. Белл, я до сих пор не вижу способа уклониться от того, что сделала Одраде.