Илья толкнул друга двумя руками в грудь. Женя не удержался на ногах и упал на мокрый кафель. Илья открыл дверь и вышел из туалета. Он шел по клубу, не понимая, кто перед ним. Люди сплелись в душную массу из слов, глаз и прикидов. Прочь отсюда! Почему за него всегда решает кто-то другой? Тимур, Катя, теперь Жениус. Достали! Вдруг кто-то загородил проход. – Джентльмен вернулся? – Лилия покачивала пистолетами и улыбалась. Она заметила его глаза и спросила испуганным голосом: – Илья? – Исчезни, чудовище! – Он оттолкнул девушку рукой, рывком открыл дверь и вышел из клуба. 10. Двери клубов, ресторанов, концертных залов открывались и закрывались, вели в квартиры с прокуренными кухнями, гостями, весельем. Вели к незнакомым девицам, что сменялись, как фотографии на телефоне. Словно кто-то смахивал их в сторону, все быстрее и быстрее, снимок сдвигался, на его место вставал другой. Знакомые позы, стандартные гримасы, одинаковые жесты. Разве что герой этого фотопроекта длиною в десять лет становился старше. Казалось, человек с фотографии искал и никак не мог найти наилучшего для себя состояния, идеального удовольствия. Ему нравилась разгульная жизнь, эта вечная вечеринка у Гэтсби, но каждый раз ему словно чуть-чуть не хватало. Набор развлечений тасовался в случайном порядке, а совершенная комбинация не приходила. Блюда недосаливали, а из шампанского выходил газ. Поиски счастья, пусть мимолетного, продолжались скорее по инерции. Ты сегодня снова его не нашел? Но ты старался. Значит, заслужил! Выдай себе три-четыре часа радости. Но будь готов оплатить сполна. Завтрашним днем. Журнальный столик в виде геймпада классической Super Nintendo. Игровой автомат-аркада с файтингом Mortal Combat. Пластиковая статуя Леонардо, ниндзя-черепашки с двумя катанами. Любой мальчишка назвал бы эту квартиру раем на земле. Правда, это место посещали лишь девчонки. Точнее, девушки и женщины. Ребенок, который обставил квартиру артефактами из мира поп-культуры, спал на диване в гостиной. Мальчику было тридцать восемь лет. Илья лежал на боку, щекой в спинку дивана. Дышал неровно, губы подергивались, словно он с кем-то спорил во сне. Морщины вокруг глаз, под скулами и на лбу казались не почетными медалями возраста, а шрамами времени. Бородку, когда-то аккуратную, а сейчас растрепанную, пересекали белые меридианы седых перьев, как полустертые отметки на карте сокровищ. Карте, которая должна была привести Илью к счастью. Карта есть. А вот компас он потерял. В комнате было светло. Наступил полдень и даже январское скупое солнце решило немного поделиться светом. Дыхание Ильи замедлилось и почти прекратилось. Он не дышал с минуту, вдруг резко вздохнул и проснулся. Сфокусировал взгляд на стене. Потом сообразил, что он дома, пошевелился и застонал. Мышцы ломит, как от гриппа. Неважно, лежишь ты, сидишь или стоишь – в любом положении все болит. И так всегда. А цены в этом магазине растут с каждым годом. Час радости меняется на день, даже два, страданий. Так себе курс. И чем старше, тем дольше расплата. Нет, конечно, это не страшные боли, как от рваной раны. Жить можно, а вернее, существовать: часами тупить в сериалы и заедать их алкоголем. В общем, расти над собой, как борщевик на помойке. Кстати, да. Илья осмотрел комнату: бутылки на кресле, носки на столе, грязные тарелки на полу. Хорошо, что этаж девятый, и мухи не долетают… Илья поднялся и сел на диване. Потом напряг ноги и с трудом поднялся. Знобило. На нем джинсы, а сверху голый – только татуировки по торсу, но они не греют. Он натянул на себя плед, обмотался им по горло и пошел на кухню, ломано переставляя ноги. Квартира-студия, хватило шести шагов. «Где я оставил бутылку?» – подумал Илья. Он плохо помнил вчерашний вечер. Супермаркет, полки с алкоголем. Очень хотелось выпить, и Илья глотнул джина тут же, не доходя до кассы. Да начнется вечеринка! Охранник ругался почему-то испуганно. Видимо, ждал от него побега с открытой бутылкой. Впрочем, зря. Деньги у него пока были. Правда, только на ноунейм выпивку, недорогую. А еще на регулярные пятничные колеса… – Где мой джин? – просипел Илья. Он пооткрывал дверцы шкафчиков, распахнул холодильник, заглянул в посудомойку. Бутылка нашлась в микроволновке. Он что, хотел его разогреть? А ведь мог. Январь девятнадцатого года выдался холодным. Илья открутил крышку и присосался к бутылке. Елку на Новый год он не ставил. Покупать ее, обвешивать игрушками, а потом разбирать, тащить на помойку. Зачем такие сложности и главное – для кого? Елку не ставил, но запах хвои любил. Поэтому январь был месяцем джина. Можжевеловые ароматы будили приятные воспоминания о детстве. Он сделал несколько мощных глотков. Сейчас, сейчас. Разойдется, смягчит… Илья забрался на барный стул и пошарил рукой под рассыпанными на столе комиксами. Что они тут делают, зачем он их вчера вытащил из шкафа? Освежить в памяти, как выглядит Брюс Уэйн? Или, может, выпить с ним?.. Наконец он нащупал пачку сигарет. Прикурил походными спичками, огромными поленьями: других в магазине вчера не оказалось. Затянулся. Дотронулся до клавиатуры ноутбука и уставился в экран: музыкальные плей-листы, с десяток клипов на YouTube, порносайт. Не удивлен – под этим делом душа требует музыки и удовольствий. Свернул все к чертям. Выскочило и тут же пропало оповещение: в ящик свалился имейл. Илья не успел разглядеть, что это было. Спам, наверное, автоматическая рассылка. Живые люди ему теперь редко пишут. А те, кого он встречал в своих трипах, люди на вечер, своих контактов не оставляют. Не для этого они нужны. Он зашел в почтовый ящик. Глотнул джина и открыл письмо. Ну, мог бы и не открывать. Знакомые абзацы, полные канцелярщины. Если перевести на нормальный русский, то вот что ему написали: – Мы тебя уволили. Не приходи к нам больше. Дебил. Его выгнали из очередной студии. Какой там по счету? Некоторое время Илья даже коллекционировал свои увольнительные письма. Распечатывал и вешал на стену, как охотничьи трофеи. Потом перестал – без зрителей шутка переставала быть смешной. Звонок. Телефон требовательно вызывал его на беседу отвратительно мажорным ска-панком. Илья взял его в руки. Видеовызов. И смотри-ка ты – Жениус. Когда они встречались в последний раз? Года три назад. Женька приперся к нему в день его рождения, хотя Илья никого не приглашал, – он вообще забыл про свой ДР. Он тогда подошел к двери, глянул в глазок, послал друга подальше и завалился спать. Чего ему сейчас надо? Илья принял вызов и уставился в камеру. Извечные дреды, пиджак, жилетка, рубашка в узорах… м-да, фешн из май профешн – Жениус продолжал обматывать себя слоями. Капуста трикотажная. Женя молчал и разглядывал Илью. Потом сказал: – Подозревал, что удивлюсь. Но ты и правда выглядишь невнятно. – Три года ждал, чтобы мне об этом поведать? – Илья хотел закончить разговор как можно быстрее. – Я ненадолго, не беспокойся. Просто обязан тебе сообщить. – Что еще? – Илья затушил сигарету в пепельнице и обжег палец. Бесит! Женя неуверенно водил глазами по сторонам. «Не знает, как сказать», – считал его мимику Илья. – Катя погибла, – решился Женя. Не дожидаясь вопросов, он торопливо перечислил: – Вчера, я узнал только что, лобовое с фурой, она за рулем. Он вздохнул, потер бровь и чуть тише добавил: – Она не мучилась, в секунду все… Илья перебил друга: – Что с Варей? 11. Господи, как же холодно. Мороз проходил через подошвы ботинок и распространялся по телу, замедляя движения, мысли и любые жизненные токи. С ветки над его головой взлетели какие-то серые птицы, посыпался снег и попал точно за шиворот. Илья вздрогнул, но продолжил стоять под деревом. Он всматривался в толпу у могилы. Расходятся? На похороны он опоздал. Таксист попал в пробку на выезде из Москвы, и машина минут сорок не двигалась с места. Авария там, что ли, была? Илья курил одну за одной, психовал, но в глубине души был только рад. Потому что страшно. Даже не понять, чего он боялся больше: Катиных родителей или самого ритуала захоронения. На похоронах он никогда не был и совершенно не знал, как подходить к могиле и какие слова говорить. Конечно, почитал накануне в Интернете о правилах поведения на таких мероприятиях. И вогнал себя в такую тоску, что не помогал даже алкоголь. Но это все мелочи. Его до дрожи пугала встреча с Варей. Он старался даже не думать об этом. Что она ему скажет, когда увидит? Назовет предателем? Или еще хуже – проигнорирует. А как ему вести себя со взрослой уже дочерью? Если так подумать, что бы она ни сделала – он заслужил. Прошло десять лет. За этот срок он видел ее ровно четыре раза. А она его – ни одного. Потому что каждый раз его встречи с Варей были издалека, исподтишка и крадучись. Илья пробирался по кустам и следил за дочкой. Вот она вышла из дома и села в Катину машину. Вот Варя играет возле школы, с одноклассниками. Вот велосипед из подъезда вытащила, уселась и поехала. За все эти годы Илья так и не смог подойти к дочери и заговорить. Он боялся тогда, сейчас и подавно. Трус? Да, он самый. Страшно показаться на свет, страшно выйти из укромного места. А точнее, из укромной жизни, где был только он один. Мороз лютый. Черных вещей у него было мало, а в разноцветных на похороны не пойдешь. Прошерстил гардероб, еле-еле собрал темный комплект. Брюки тонкие, а ботинками этими нужно по траве ходить, а не по снегу. Только бушлат и шарф оказались в нужных тонах – хоть что-то теплое. Илья огляделся: оградки могил, памятники и деревья. Все промерзло и заиндевело. Даже небо, низкое, как крышка гроба, покрылось морозными разводами туч. Илья снял перчатки и подул на руки. Мизинцев он уже не чувствовал. Зайти бы в магазин какой, погреться. Минут пять, только в себя прийти. Так нет такого рядом. Пенягинское кладбище вроде недалеко от МКАД: сверху Митино, снизу Красногорск – захолустьем не назовешь. А магазинов нет, только деревья и тысячи оградок. Почему Катю здесь хоронят? Наверное, рядом с другими родственниками. Она родилась и выросла в Красногорске. Квартиру в Строгино ей родители подарили, на совершеннолетие… Илья выглянул из-за сосны. Люди расходились. Закончилось, что ли? Фигуры в темном, по двое, по трое, брели к выходу с кладбища. Наверное, это коллеги и друзья. У могилы оставались только близкие родственники. Варя там. И тесть с тещей. Не пойду. С Катиными родителями ему разговаривать не о чем. Да и зачем? Илья со своей-то родней почти не общался… Почему он вообще сюда приехал? Зачем из дома вышел, если не планировал присутствовать на церемонии? Только ради дочки. На самом деле, Катя ушла из его жизни давно, полностью растворилась в памяти за все эти годы. А вот Варя… В перерывах между забегами за кусочками счастья Илья часто вспоминал ее. Правда, этим и ограничивался. И сейчас, все что он хотел, – так это поговорить с ней. Он понимал, что становиться хорошим отцом ему уже поздно. Ей сейчас сколько? Восемнадцать. Формально, ей даже опекун не нужен. Но, может, нужна помощь? Поддержка? Деньги? Он сделает все что сможет. Что бы она ему ни сказала… Так, это тесть? Повел Катину мать к выходу, за локоть придерживает. Наверное, ей стало плохо. У могилы осталась стоять одинокая фигурка в черном пуховике, с капюшоном на голове. Это его дочь. Надо идти, надо. Но как же страшно… Илья решился и пошел. Он проходил между деревьев, цепляясь руками за стволы. С веток сыпался мелкий и мерзкий, как песок, снег. Идти было трудно. С этой стороны кладбища снег не убирали, и Илья постоянно уходил в сугробы по колено. Наконец, он достиг могилы и остановился. На свежей насыпи лежали цветы, вокруг горели свечи. В землю воткнут деревянный крест. Странно, Катя же была атеисткой. Наверное, родители так решили, ну а кто еще? Варя сидела перед могилой на корточках. Пуховик опустился в снег, и весь ее силуэт напоминал камень перед витязем, с картины Васнецова. На котором еще написано было: «Как пряму ехати – живу не бывати…». Жизни и правда не было. Он разглядел фотографию бывшей жены в черной рамке. Варя выпрямилась. Невысокая девушка, ростом с Катю, наверное. Даже под глыбой пуховика видно, какая она хрупкая и тоненькая. Услышала хруст его шагов и повернула голову. Узнала и тотчас же отвернулась. Илья успел заметить светлые, почти белые локоны и нежные черты лица. Какая красивая у него дочь, с ума сойти… – Ты опоздал. – Варин голос звучал глухо – она говорила в шарф. – Пробка страшная, – сказал Илья виноватым голосом. – Я не про мамины похороны. Ты вообще… опоздал. Илья промолчал. Он очень хотел поднять горящую свечку, чтобы хоть немного погреть руки. Но нельзя, нельзя. И молчать тоже нельзя. – Варенька, прости меня. Я был… – Где ты был? – Я просто хочу тебе помочь. Варя повернулась к Илье. Она на голову была ниже отца, но смотрела на него будто сверху. Ее взгляд обжигал холодом, и Илья задрожал. Мороз проник под бушлат, пролез сквозь свитер и подбирался к сердцу. Или это страх? – Мне не нужна твоя помощь, – сказала девушка. Илья не услышал, а может, и не понял ее слов. Он потянулся к дочери. Варя отступила и с отвращением посмотрела на него. – Не приближайся ко мне. – Дочка… – Просто исчезни. – Варя повернулась к нему спиной и быстро зашагала к выходу. 12. «Добро пожаловать на мой канал! Меня зовут Лилит, и сегодня я расскажу вам о революции… Вы не ослышались, революция свершилась. Интернет не будет прежним. Оставайтесь со мной!» Девушка на экране «выстрелила» указательными пальцами в камеру, и пошла заставка. Новый выпуск «Адских Игрушек», популярного видеоблога про игры. Лилит, его ведущая, за пару лет стала звездой YouTube, ее обзоры игр набирали миллионы просмотров, а за игровыми стримами следила многотысячная аудитория. Сегодня она рассказывала о премьере новой то ли игры, то ли социальной сети, с незамысловатым названием Space – Пространство. Илья весь день прыгал по каналам, смотрел ролики, но так и не понял, в чем суть горячей новинки. Блогеры и обзорщики не скрывали своего восхищения от Пространства, но восторженных истерик маловато, Илье была нужна конкретика. Может, у Лилит получится? Илья не доверял обзорам из Сети. Современная критика любой свежий проект объявляет откровением и с ходу нарекает его легендой. Знаем мы такие «легенды». Пройдет пару недель, хайп схлынет, и про игру забудут. Но что-то в этом Пространстве было. И обзор у Лилит доходчивый, не зря публика ее обожает. Симпатичная девушка. Лицо, кстати, знакомое. Где он мог ее видеть? Да в Сети, где еще… Илья лежал на кушетке и пялился в телик. Главная комната всей его квартиры. Игровая, конечно. Мансарда скромных размеров была забита техникой, словно центр управления полетами NASA. Телевизор на половину стены, а под ним большая тройка: игровые приставки от Sony, Microsoft и Nintendo. На столе три спаренных монитора, кастомный системный блок, мышка, клавиатура, колонки – недешевая геймерская система. Такой компьютер мог рассчитывать траектории полетов для марсианских зондов. Но только вот космос Илью не интересовал. Ему нравились игры. «…Впервые мы получили игровой мир без границ и ограничений…» – вещала Лилит с экрана. Черт, холодно. Илья вытянул руку, подтащил плед и накинул его на себя. Уже второй. Батареи в доме пылали, на нем пижама, термоноски… Но не помогало – уже который день Илья не мог согреться. Пижама, кстати, смешная, в виде Тигры из «Винни-Пуха». Илья любил этого персонажа за неуемную энергию и непроходимый оптимизм. В чем-то они похожи. Вернее, были похожи. Последнее время он скорее ослик Иа. Вялый, депрессивный, потерял хвост… вернее, какой-либо смысл жизни. Варя… Да, он не ожидал ничего хорошего от встречи с дочкой. Но в глубине души оставалась надежда. Наивный идиот. Не нужен ты дочери, этот поезд давно ушел… С похорон Кати прошла неделя, а Илья даже и не пытался встать с кушетки. Втыкал в сериалы, смотрел видосы на YouTube. Рефлексировал? Да нет. Скорее просто – произрастал…