«Сон» Шух-шух-шух, — звучал тихий скрежет в тёмном пространстве. Красный свет резко воспылал, он начал тягучим потоком расходиться от самого сердца комнаты, чёрные тени быстро мелькали по красному полотну света. Дверь отворилась. Перед глазами предстал красный камень в два человеческих роста, от него исходили хищные извивающиеся отростки плоти, камень запульсировал бороздами вен по всей своей площади, словно возликовал от вида жертвы. — Нет, нет, не нужно, — кричала женщина в вечернем чёрном платье, которую подтаскивали к красному камню. — Иного выхода нет, — солдат в чёрной форме толкнул женщину — отростки мигом пробили её плоть выкачав досуха всю кровь. Сухое тело упало на пол. Красные глаза открылись в самом углу комнаты, — Следующею прикрытию, — сухо сказал сгорбленный старик, он опирался на трость, а его лицо было окрашенное скорбью, скорбью, что ярко перемешалась с гневом! Картина происходящего размывалась уходя миражем, на её месте колоссом восходила новая, более зловещая: земля пылала огнём, тысячи голосов ужаса кричали в унисон, сливаясь в какофонию скорби, некой погребальной песни мира... Живые утопали в расплавленной земле заживо сгорая. Река Стикса уносила души те в своё тёмное лоно вечных мучений. Холодная алая звезда сияла в центре ужасных картин, звезда лежала на черном полотне тумана, а полотно то рекой парило над расплавленной землёй, к нему по небесной глади слетались тысячи и, тысячи серых облаков, они несли в себе черты человеческих лиц, усопших обитателей мира. Голубые струйки света выходили из земли пускаясь в пляс на огне, как подснежники пробивались из-под холодной земли, пробивались и извиваясь утекали в полотно. Посреди картины стоял невзрачный на вид юноша, его сердце неистово билось, ноги по голени стояли в расплавленной земле, без боли и горения плоти до костяшек, лава не причиняла ему никакого вреда. Нежная рука легла на его плече, он услышал приятный голос из-за спины, — Просыпайся Элиот. Уже скоро, совсем скоро. Ты нужен нам... Ведь... — оборвался нежный голос на половине недосказанной фразы. «Бар» Музыка из прошлого века лилась из музыкального автомата прямиком в истерзанный жизнью бар. Весь бар был заполненный грязными столиками от разных торговых марок. То от Джуси-джуси, то от Байкала, то от Три топора, все столы имели разную форму и объём, некое убогое убранство Франкенштейна. Обои и жалюзи из конца девяностых, как и сам бар. Пол грязен, а жвачки под столами жевали ещё не вымершие динозавры, — рука, что держала неподпаленную сигарету и бутылку пива — резко нажала на кнопку STOP, — Боже мой, как ненавижу эту музыку! И что за бредятина мне приснилась? Сомкнул глаза лишь на миг. Нужно бросать пить, меня уже по-животному рубит... — ворчал юноша сам себе. Послышался звук колокольчиков. — Что ты там ляпнул, маленький ублюдок! Ты снова бухаешь на рабочем месте? Предупреждаю тебя в последний раз, Илюша, иначе ты пойдёшь накуй... — говорил тучный мужчина в сером пальто открывая двери бара. Провинившиеся глаза глянули в сторону входа. ''Ой, явление Христа народу, не мог позже прийти,'' — думал парень попутно настраивая лицо на серьёзный лад. — Какого такого хуя тут ещё не чисто? Знаешь Илья, вот если бы не память о твоём отце... — То пошёл бы я на мусорку в поисках провианта! — дополнил парень. Мужчина пристально на него глянул, — Я место в общаге тебе достал, и даже работу дал, а ты никак не угомонишься, — мужчина твёрдо подошёл к музыкальному автомату и забрал бутылку пива из руки юноши, а после взял тряпку сверху музыкального автомата — больно ткнув ей парня в грудь. — Илья. Пиздуй мыть стойку, а потом вали домой! Ты меня понял? — не строгие брови впились в глаза юноши. — Я вас понял уважаемый Сергей Геннадьевич! Такого больше не повториться, самый последний раз! — юноша взял тряпку и побежал вытирать стойку бара. — Самый последний раз был три раза назад... Скоро пойдёшь в детдом! Снова! — мужчина отодвинул стул и сел, он начал медленно пить недопитое пиво, попутно наблюдая за работой этого беспризорника. Время неспешно шло, бутылка пива почти была допита, а пару треков народных исполнителей проиграли в музыкальном автомате, — Всё, подвязывай давай, иди домой. Утомил ты меня, да и, полночь скоро, детям пора спать, — томно сказал хозяин бара. — Так точно! Юноша мигом положил тряпку, накинул потрёпанное пальто и вылетел из бара, отойдя на пару шагов он обернулся сказав, — Вот уж нудила старый, да я работаю тут за три хуя и вафлю, ты посмотри сколько сраный уборщик получает в Арк-Петербурге, — юноша пнул ногой камушек направившись в сторону общежития. Через два десятка метров он услышал крик, — Илюха, а ну пойди сюда, есть кое-что интересное, как в прошлый раз! Юноша развернул голову в левый бок и увидел Семёна, он был дворовым бомжем, который носил кличку ''Гном'' По совместительству алкоголик, да, и просто хорошим человеком, — Привет Семён, сейчас подойду! Уже через полминуты Юноша стоял около Семёна, который был за синим гаражом, рядом с ним горел бак с дровами, а справа располагался бомжеский шалаш. Сам Семён вонял перегаром, он был одет в две куртки, одна поменьше, а другая побольше, обе напрочь изношенные временем, а вот штаны новенькие, и ботинки тоже, вот только штаны женские... ''Ну, для бомжей это наверное нормально'', — мысленно улыбнулся юноша. — Приметил мой козырный прикид? Я как этот! Бомж Джови! Но бог с ним, вот! — Семён метнулся в свой шалаш и достал бутылку с неясной жижей, — Бормотуха! Мы с корешами сварили! Унесёт через двадцать врат рая, ты готов Ильюха? — лицо бомжа окрасилось в хитрые краски. — Сёма, я не Илья, а Элиот! Уже ведь говорил тебе, но наливай, посмотрим на твои врата рая, ха-ха, — в детстве Элиота было всякое, что он только не пил, ведь после смерти родителей мальчишки по приютам не особо разборчивы в пристрастиях. — А что значит это твоё Элиот? — наливал бомж бормотуху по стаканам, а после протянул парню. — Элиот означает Бог! Или Мой Бог! Ну родители были верующими и решили дать мне вот такое имя, ех... Но похоже нужно сменить на Илью, — Элиот взял доисторический стаканчик наполненный жижей, они чокнулись с Семёном стаканчиками и, жидкость полилась по горлу. Вкус был невероятно отвратителен, как и запах, там градусов двести по впечатлениям. Торкнуло почти моментально, да так, что ноги захотели подкоситься. — Ну и херабора Сёма, это что реактивное топливо? Я со сральника завтра в космос не улечу? — чуть захмелев с подозрением спросил Элиот. — Ха-ха! Нет Илья, разве что выхлоп будет как у дракона! Мы с ребятами проверили! Слушай, мне неловко, но у тебя не будет соточки на булочку и пивко? Я завтра металл сдам и все верну. — Да не нужно! Мне так-то не жалко, — Элиот залез рукой в карман джинсов и достал жменю мелких купюр, — Вот тебе сто двадцать, купи пару булочек, а мне пора домой, уже около часу ночи. — Ой, спасибо дружище! Век этого не забуду, — крикнул Сёма с улыбкой смотря как Элиот уходит в проулок прямиком к общежитию. Через десяток минут Элиот изрядно пьяненький, но с хорошим настроением, положил руку на кодовый замок, — Так-так 321455. Врата зловонной общаги отворились и, юноша шатающаяся поступью добрался до дверей на втором этаже, дверь легко отворилась. Ведь он её даже не запирает. В нос ударил запах носков, перегара и сигарет, которыми обильно прокуренная комната. С права от входа около односпальной кровати весел плакат на котором был изображён большой ворон у которого тёмно-голубые перья, он яростно слетал с ветки гордо раскинув крылья нападая на белого питона. Птица и змея закружились в смертельной схватке. По центру комнаты старое окно с облущенной белой краской, возле которого на подоконнике стоит одинокий кактус в стареньком горшке. — Нужно поесть, а то на одном топливе долго не протяну, — Элиот вышел из комнаты и направился в общую кухню, он открыл один из холодильников, там была полка с именем Элиот, в ней лежало великое множество продуктов. Такие как: открытое пиво и закрытое пиво, по центру мышь, что повесилась с голоду и, в самых закромах два одиноко лежащих огурца, неизвестно с какого года, — Откуда вообще эти огурцы? Ладно, завтра куплю еды... — Элиот взял банку с пивом, а после направился в комнату. Элиот подошёл и остановился у самого окна. Он посмотрел на место своей любимой работы. Оно было прекрасно видно. На вонючим почти пустом пустыре по бокам которого усеяно гаражами, располагался прекрасный бар, в самом сердце помойки. Бар гордо стоял, прямо как одинокий гнойник на лице. — Зато название громкое «От заката до Рассвета» — скучно произнёс Элиот переведя глаза на кактус. — А тебе нравится наша жизнь? Василий, — говорил Элиот глядя на кактус, — Вот и мне не особо, завтра нужно начинать новую, — Элиот вылил остатки пива в горшочек к Васи, а после пошёл спать. Кактус Вас, это член семьи и домашний питомец по совместительству. Единственный кто остался после пожара в котором погибли родители Элиота. Юноша часто с ним говорил и, весьма сильно дорожил, кактусом. Даже несмотря на то, что поливает Васю пивом, такие уж у кактуса нравы. Что-то еле-еле уловимое глазу восходило на серых облаках небес, словно красный туман, чуть-чуть сливался с ними, немножко перекрашивая в свой цвет. «Утро» Лучи солнца осветили полумёртвое тело, а будильник бил в голову противным звоном, — Элиот ударил рукой по будильнику, который был на маленькой тумбочке у кровати. Ноги спустились на холодный и грязный пол, дабы направится омывать бренное тело. Время медленно шло, руки плескали на лицо холодную воду, выдавливали засохшую пасту из тюби на щётку. Нестиранную одежду напялили на тело, носок с дыркой на большом пальце влазил в кроссовки. После всех утренних дел юноша залпом выпил банку пива, попутно входя на улицу. Он был полностью не готовый идти на свою рабскую каторгу, но новая попойка радовала сердце ожившего мертвеца. Через пять минут дороги Элиот услышал знакомый голос, — Илюша! Я тебя ожидаю уже минут десять, опаздываешь, — Семён добродушно улыбался остатками зубов держа булочки в руках. — Привет Сёма, — Элиот взял одну запакованную булочку и начал разворачивать её. — Знал ведь, что — БОООООМ — Прозвучал невероятной мощности удар чего-то о землю... Приличных размеров камень снёс голову Семёну. Жижа из бывшей головы разлетелась запачкала лицо Элиоту, а следом брызнул фонтан крови во все стороны из разодранного безголового тела, бомж так и, не отпустил булочку, просто рухнул безголовым трупом. Глаза Элиота залила кровавая жижа, он замер обдуваемый облаком пыли от столкновения объекта с землёй. Булочка выпала из рук. Элиот стоял полностью парализованный начал задыхается от пыли, но просто не мог пошевелиться, ведь ужас крепко сковал всё тело. Лишь только кровавую жижу облепляла грязь. —бах-бах-бах! — раздались выстрелы пистолета. Звуки скорых и полицейских машин начали заполнять город. Полились крики, вопли, стенания... Глава 2 Красный лес. Элиот задыхался от пыли, он размахивал руками в попытках отвоевать у неё глоток свежего воздуха. Слёзы текли из глаз стекая по мозгам бомжа, и ещё не до конца высохшей кровавой жижи, которая перемешиваясь с потоками пыли превращалась в грязь. Элиот рукавами пытался протереть глаза, а ноги машинально пошли к месту работы, он шёл почти в слепую. И тут! Нога зацепилась за что-то лежащее на земле. Элиот упал и упёрся руками в тёплую и слизкую массу. Через секунду он всё же смог лучше приглядеться через пыль! Это был его босс, а точнее верхняя часть... Низ полностью оторвало и, сейчас рука Элиота трогает кишки выпавшие из брюшины начальника. — Буе, — Элиот начал блевать прямиком на труп бывшего босса.